Кислотная синь над горящей землей.
Укрыться в затишье от этого мне бы,
Склонившись к коленям больной головой…
Глаза заслонить бы от яркого света
Неоновых ламп, ненавистнее звезд,
И Солнцем Великим бетона согретого,
И свитых под окнами птицами гнезд…
Не слушать бы звона монет о железные
Прилавки дурдомов и умных домов.
Слова, что нам шепчут в трамваях, известные….
Не слышать бы этих распущенных слов,
Из душ расплетенных, избитыми фразами
Стекающих желчью из язвенных ртов,
Не видеть как слезы невольных алмазами
Смывают погибшую веру с оков…
Усталое тело примкнуть бы в отчаяньи
В какой-нибудь тихий и темный приют,
На грязном полу мне б забыться нечаянно,
Не слыша, как гиблые рощи поют…
И в сладкой истоме средь праха и сора
Лежать до рассвета на черной доске,
Пока не коснется лесного забора
Растрепанный луч, и уснет на виске…
Забыться бы, спрятаться в темном подвале,
Людей не страшить опустелым лицом,
И мрачную маску на древнем забрале
Уже не чертить бы экранным свинцом….
Так жаждется тьмы, тишины и покоя,
Но кто же разбавит безликость толпы?
И я выхожу, как на минное поле,
В наш город бетонный – обитель слепых…