ожидание (Рассказ)

      - Папа, мама!!! Смотрите, какие я камушки нашла!!! А вот ракушка, большая какая!!! –  Кристинка вывалила всю добычу на пляжное покрывало. - Я ходила вон за тот камень, там краба видела.
      - Молодец, в воду не заходила?
      - Нет, пап, я знаю, что камни скользкие. Только с тобой.
      - Иди, поцелую мою умничку послушную.
      Кристина подошла к отцу, крепко обняла его за шею. Павел прижал её к себе, целуя в пухленькую щёчку.
       - Кушать будем? Проголодалась?
       - Ага, только можно сначала покупаемся? А мама где?
       - Мама спит, сейчас разбудим. Маринка!!! Мы есть хотим!!!
       - Сколько можно есть? – Марина высунула голову из палатки. – Дайте главу дочитать.
       - Купаться пойдёшь?
       - Не хочется. – Она смотрела, как отец с дочкой с разбегу плюхнулись в волны. Взгляд невольно поднялся в небо. Немного выше горизонта синеву перечеркнул красноватый хвост кометы, яркой даже при слепящем солнечном свете. Сегодня он стал ещё больше.
Дыхание перехватило, но Марина сдержала слёзы, нельзя, чтобы дочка что-то заподозрила.
        - Мам!!! Иди к нам!!! Здесь медузы!!!
        Дочка просто сияла от счастья, узнав о поездке на море. Собрались они за полдня, затарившись продуктами на неделю, в спешке забив багажник палаткой, тентом, спальниками и целым мешком детских игрушек. Паники ещё не было, планета жила в своём ритме, со своими ежедневными проблемами, ничего не подозревая. Они решили увезти дочь от людей, от цивилизации, которая на днях впадёт в хаос и забьётся в предсмертной агонии. Увезти от знания о том, что произойдёт. Неведение – последний их подарок дочке.
        Они нашли пустынный, выжженный солнцем берег. С одной стороны было море, с другой мёртвая степь, ровная, как стол. Ближайший посёлок находился в нескольких километрах. Они были здесь одни,
        Марина достала консервы, хлеб, палку колбасы и уже начавшие портиться персики. Сложила всё на столе и пошла к воде.
        Павел вышел на встречу, и внезапно подхватив жену на руки, побежал навстречу накатывающей волне. Марина завизжала, задрыгала ногами, шлёпнула мужа по спине, но он держал её крепко, и вот уже он бросает её в воду. Она уходит с головой, выныривает, сплёвывая воду.
         - Я же просила…не люблю я это…теперь волосы мокрые, я их теперь не причешу.
         - Ну и не причёсывай. Зачем их причёсывать?
         Невольный подтекст на секунду повис в воздухе, но они справились и дочка ничего не заметила.
         - Пойдёмте обедать.
         Кристина брызгалась водой и хохотала. Павел схватил её, посадил на руки и вынес на берег.
         - Папка, красиво как!!! – Кристина показала пальцем на комету. – А как она висит там? Кто её повесил? Или её нарисовали?
         - Нарисовали, милая, нарисовали.
         - А кто нарисовал? Бог?
         - Бог, хорошая моя, Бог… - пробормотал Павел. Ему не хотелось говорить об этой комете, ни думать, ни знать о ней. Он работал астрономом и узнал о комете, летящей к Земле месяц назад, но тогда расчёты показали, что она пройдёт далеко от планеты. Но, никто не знает как, комета изменила свою траекторию и направилась прямёхонько на Землю. Павел даже знал точное время столкновения.
         - А зачем Бог её нарисовал? – не унималась дочка.
         - Я сам бы хотел у него спросить, зачем. Вот, попался бы он мне…, я бы у него спросил. – Ладно, пойдём кушать.
         После обеда Кристина уснула, свернувшись калачиком на надувном матрасе.
         - Загорела как, – Марина обняла мужа сзади, положив подбородок на плечо. - Я бы смотрела на неё не отрываясь, целую вечность. Давай выпьем, там ещё вина пять бутылок.
         Вино оказалось кислым и не вкусным, несмотря на цену, ведь покупали они в поездку самые дорогие продукты, не пропадать же деньгам.
         - Я люблю тебя, - сказала она.
         - Я люблю тебя, - ответил он.
         Они сидели под тентом, глядя на ворчащее море, на почти белое небо, на чайку, парящую в поисках добычи. На смерть, висящую над головой.
         - Когда? – В сотый раз спрашивала она.
         - Точно не знаю. - В сотый раз врал он.
         До Армагеддона оставалось пять часов. Пять долгих, длиною в жизнь, часов.