понурый Гордий бросит в нервный узел…
Грызи, грызи сочащийся инжир,
фиговый кляп, что капает на пузо
сгущённой оранжадной тишиной,
терпенья спермой, медленно и метко…
За белой рамкой окон Мажино
атаковать напрасно хочет ветка
беззвучие затравленных цитат
квартиры -крематория синхроны,
где, словно урны, кружечки стоят,
не тронутые цоканьем коронок,
нервичной жаждой и первичным, как
дурная хворь, синдромом вечной жажды;
где воздух, резкий, словно аммиак,
стесняясь, мнётся у замочных скважин,
войти не смея,
где не продохнуть
от нашатырной медицинской тиши,
где маятника щёлкающий кнут
не может выгнать из твоих кубышек
земное время, хоть у бедных линз –
экзема-пыль, зарёванная слепость,
и мёртвой кошкой спит больничный лист,
вместивший всех народов вражих эпос.
В квартире – ти-ши-на…
И дух смолы,
самум в обнимку с самурайским кадзэ –
немой сквозняк пиратом сомали
беснуется, что должен спотыкаться
о волны изголовья, стулья, контр-
альтаку холостой клавиатуры,
балконный мандаринный огород,
затянутую в кость-и-кожи бурю,
которой – не бывать…
ти-ши весло,
суши курсор, курсирующий между
древесной сердцевиной и корой,
надеждой без надежды и надеждой
на ту же надю, на прохладный кляп
каких-то губ, на писк домашних мышек,
на то, что после смерти некролап
не будет – постыдятся, не напишут, –
на то, что гордий – косы, не ножи
сплетёт в канат, шуршащий, как бумага…
Соси, соси сочащийся инжир
в своём просторно-бедном саркофаге!
Свари пельмени. И свари кутью.
Забей пароль: vse_gospodi_gotovo…
… на белый лист сочится мягкий фрукт,
на грязный лист зачем-то сплюнут фрукт.
Фигово.
