Николай Лемкин
Подмастерье получил по лицензии в райотделе милиции «ТТ» цыганского производства с двумя патронами производства иранского и ушёл в «творческий» отпуск.
Время пошло!
В местной газете уже было напечатано сообщение о предстоящем ритуальном отстреле.
Сотни жён чиновников потеряли покой и сон, мечтая стать вдовами.
В нудной жизни элиты – тусовках, «кидании понтов», изменах и подлянках появились новые краски – ожидание трагедии, трагедии настоящей, не киношной…
- Мово, подишь ты, наверное замочит - этот козёл всех достал.
- А мой чем хуже ?, да и ширше твово, чай не промахнёшься!
Подмастерье шлялся по всякого рода кабинетам.
Пьяное, отёчное лицо владельца лицензии светилось счастьем.
Секретарши, видя его, сползали в глубокий обморок, охранники мгновенно падали на пол, выкинув одним движением все средства защиты – пистолет, наручники, электрошокеры, газовые баллончики…
Открыв ударом ноги дверь кабинета, подмастерье озирал мишень, бледневшую, громкопукающую, потевшую, сползающую на пол.
Выбор был большой, но он искал единственного, неповторимого…
За первую неделю поисков от инсультов и инфарктов умерло шестнадцать кандидатов…
Ужас косил ряды членов партии власти.
Бюро райкома партии собрался глубокой ночью в местной психиатрической больнице, следовало найти выход из сложившейся ситуации.
- По закону он прав, он может выбрать, но надо ведь и совесть знать!
При слове «совесть» по рядам прошёл ропот - слово считалось неприличным, «совковым», нерыночным, но ситуация и в самом деле была столь напряжённой, что поправлять докладчика никто не решился .
- По закону, по закону! Законы мы делаем, мы и правы!
К утру после жарких дискуссий с матом, тасканием друг друга за галстуки и волосы был достигнут консенсус - секретарь парторганизации иконописной мастерской должен потребовать от подчинённого придти в третий кабинет райкома и замочить кандидата, назначенного решением бюро!
- ….И дай нам силу вершить волю твою, о, всенародноизбранный, и дай нам ясность ума видеть твоё величие и мудрость, о, президент Отечества…
Молитва заканчивалась, художники поднимались с колен и обували китайские кроссовки.
Главный художник поманил пальцем Коляна.
- Слышь, гнилой, найди подмастерье и ко мне бегом!
Лишь к обеду Колян вернулся в мастерскую, ведя под руки хмельного киллера.
-Ну и как эта гнида будет стрелять?..
-Кто же знает…
-В общем, делаем так – ты держи его под руки, я спереди, пошли!
Райком правящей партии встретил троицу трёхцветными флагами.
Чиновник стоял в центре кабинета, он был готов выполнить волю партии.
Пьяный подмастерье царапал большим пальцем правой руки кожух пистолета, ища предохранитель…
На «ТТ» предохранителя нет, механизм, взведённый пьяной рукой хаотично двигался в пространстве..
Два выстрела грянули подряд.
Пули весом по 5,45 грамма со скоростью в 425 метров в секунду, мощностью по 508 джоулей вырвались из заточения и впились в тело, порвав аорту, перебив позвоночник, и застряли в стене…
Колян сполз на пол в лужу собственной крови…
….Лето, жара, облака, стрекоза мельтешит перед глазами…
Коляну пять лет, он хочет поймать её, но – больно…
Мать склоняется над ним, что-то говорит, он хочет понять, но мешает боль.
И над всем этим – как похмельный бред, как кусок ночного кошмара по - куриному хлопает крыльями орёл с двумя головами..
Колян умер…
2007 г.
Форма произведения: Антиутопия