Идет на ненавистную работу,
И Нил доходит ей до поясницы.
И Нил доходит ей до самой шеи,
Когда она спускается в подземку,
Чтоб там в окно вагона видеть дно.
Когда-то, говоря о черном дне,
Она совсем иное представляла.
Она и нынче думает, что жизнь
Не кончена, но Нил уже сомкнулся
Над головой. И нет чернее дна.
***
Сматывая в клубок
Неновое железнодорожное полотно,
Перебирая пальцами
Станции и города,
Доходишь до какого-нибудь Терасполя,
Драбова или Городища,
И замираешь:
Еловая аллея возле горсовета,
Маленькое солнце над швейной фабрикой…
Игрушечные люди выходят из учреждений,
Падают в открытые люки,
Платят за свет...
Замираешь –
И в следующую же секунду
Сам становишься игрушечным человечком,
Не способным вспомнить, чего искал
Там, на ржавеющих рельсах,
И как попал
В этот ненастоящий город,
Под пытками не скажешь
Названия реки,
Пульсирующей в твоей сонной артерии,
А еще (и это даже странно)
Так и не поймешь,
Что тем троим,
Караулящим возле подъезда,
Совсем не нужны твои сигареты.
***
Калифорния.
Ни песка, ни океана –
Только ковролин и неон.
Открыть бы дверь,
Выйти бы,
Да некуда.
Красные сосны,
Крестные незнакомцы,
Керосиновые котлы –
Все на одном невообразимо квадратном метре -
Вот Калифорния,
Какой она бывает,
Когда я просипаюсь на полу в прихожей,
И не нахожу в себе сил
Выключить
Орущий в соседней комнате
Телевизор
***
Будто мальчик,
Выпавший из окна,
Чувствую, как ветер
Задул во все стороны сразу,
Как на спине вздувается рубашка,
И мелькают балконы,
Нет – Балканы,
Гвинея, Бейрут, Ангола…
Будто в старом японском мультфильме,
Слезы текут вверх
Ангола,
Дунай,
Китеж..
Как жаль:
На подоконнике
Осталась банка с майским жуком
…………
………….
Дарница
