Мила с радостью приняла предложение школьной киевской подруги Катюши поехать лечиться на известный украинский курорт. Муж не возражал. Она заказала билет Израиль-Киев, и через месяц вылетела в этом направлении. Уже через сутки женщины с удовольствием устраивались в красивом уютном номере курортного отеля с видом на лес.
- Помнишь, Катюша, я в этом санатории была в…, - Мила сообщила точный год пребывания в санатории, - Целый год деньги копила, хотелось купить себе кое-что из одежды, дефицит продавался тогда лишь в приграничных районах. Какие вещи тут были на рынке, с ума можно сойти! Не то, что у нас в Возрожанске.
- Да, Мила, интерес в ту пору к тряпкам был огромный, это сейчас, бери, не хочу, лишь бы деньги были, а тогда мы просто балдели от иностранного тряпья. Припоминаю, что ты ездила на курорт, а на какой, забыла, столько лет минуло. Это когда у тебя деньги украли? - Катюша поправила прическу и взглянула на часы, - Кушать пора, наш стол номер двадцать два.
- Я готова, - Мила улыбнулась Катюше, и женщины направились в столовую.
За столом, кроме них, сидела молодая чета: чернявая женщина с родинкой на щеке и крепкого телосложения брюнет с удлиненными волосами. Красивая пара, ничего не скажешь. Мила и Катя назвали свои имена. Молодая дама представилась:
- Меня зовут Марица, а это мой муж Антон.
- Редкое имя Марица, я такое слышала только раз в жизни, если не считать оперетты, да и лицо ваше кажется знакомым, - промолвила Мила. Она моментально вспомнила, где видела точно такую же родинку.
- Не удивляюсь, нас с мужем многие узнают, мы артисты, фамилия наша Раздольские.
- Я была на вашем концерте в Киеве, получила удовольствие, надо же, встретились воочию, - глаза Катюши сияли, - Мне тогда не удалось взять автограф, а я собираю их. Дадите?
- В этом мы вам не откажем, - Антон вытащил ручку и визитку, расписался и передал жене, - А вам, Мила, в следующий раз, я не взял карточек, одна завалялась.
- Успеем, какие наши годы, надеюсь, и я на ваш концерт попаду.
- Мы здесь тоже выступим, а контрамаркой вас обеспечим, если, конечно, вы любите цыганские песни и романсы.
- Не просто любим слушать. Обожаем, Марица. Ой, Надежда Петровна идет! Извините, нам нужно подойти к той даме в белой кофточке, до вечера, - Катя встала из-за стола и увлекла за собой Милу. Она встретила сотрудницу с работы, из соседнего отдела.
Перед сном женщины вышли прогуляться, но пошел дождь, они вернулись домой.
- Катюша, хочешь, я расскажу тебе подробно, как мне удалось забрать деньги у воров?
- Долго же ты думала об этом, годы прошли, но… Расскажи, это интересно.
- Только не перебивай, хорошо?
И Мила начала свой рассказ. Привожу его от первого лица.
«…. -Катюша, тебя, наверно, удивило, что я так внимательно смотрела на Марицу? Не думай, я с ней не знакома, ее вижу в первый раз. Но…не перебивай меня, все поймешь сама.
Это было много лет тому назад. Я впервые в жизни отдыхала в санатории. Немного скучала, особого веселья, как на турбазах, не оказалось. Народ, в основном, солидный, степенный. Я приехала одна, с Витей мы еще женихались, мне не хотелось ему рассказывать, что у меня больной желудок, и мне необходимо попить минеральную воду. Меня подселили к немолодой, сельского вида женщине, которая сразу же нашла себе бой-френда, потому у нас практически общения не было. Тоска. Единственным развлечением были редкие экскурсионные поездки да местный рынок, где продавались дефициты, изумительные вещи. Меня предупредили, что там надо быть осторожной, я старалась не брать туда большие суммы денег, так, на одну-две вещи.
В этот день я взяла с собой 350 рублей, присмотрела ажурную бирюзовую кофточку. Вертела ее и так, и сяк, она стоила 150 рублей, мне казалось дороговато.
- Прошу вас, продайте дешевле, - попросила я продавщицу, ярко накрашенную молодую польку, которая говорила с легким акцентом, - я с удовольствием ее у вас куплю.
- Девушка, эта кофточка итальянская, особая. Вижу: у вас есть вкус. Ладно, сниму со стоимости десяточку, только больше не просите, не могу.
Я полезла в сумку за деньгами, увидела, что она была прорезана бритвочкой насквозь, ни кошелька, ни косметички в сумке не было. Когда это случилось? Совершенно не заметила. Я разрыдалась и побежала к стоящему в сторонке милиционеру. Показала ему сумку, но он равнодушно глянув на нее, тусклым голосом промолвил:
- Внимательнее надо быть, гражданочка, а вы глаза выпучили, и вперед! Пацаны это, как их найдешь? Гиблое дело, гражданочка, они все на одно лицо, - и пошел прочь.
Меня подозвала пожилая продавщица обуви и сообщила:
- Милая девушка, я знаю, кто порезал твою сумку, но дай слово, что не продашь меня даже милиции.
- Даю слово, - пообещала я.
- Такими делами промышляют венгерские таборные цыгане, они живут километрах в десяти отсюда. Я сама видела, как твою сумку порезала цыганка Марица, у нее характерная родинка, большая, вот здесь, на левой щеке. Цыгане платят дань ментам, так что уходи отсюда, милая, как бы чего не вышло. Еще раз прошу, не говори, что это я сказала, всей моей семье достанется, а у меня сын-инвалид. Пообещай молчать.
- Обещаю.
Мне ничего не оставалось делать, как вернуться в санаторий. Вдруг вспомнила, надо идти на массаж, а я морально уничтожена, нет никаких сил. Хорошо, что на дорогу деньги припрятала, а то бы шла до дому пешком. У родителей просить стыдно, а у Вити не хотелось бы.
- Он знает эту историю? – спросила Катя.
- Теперь знает и смеется надо мной, а тогда я его в это не посвящала. Катюша, не перебивай, мы ж договорились.
- Извини.
Слушай дальше. Массажистом работал полуслепой мужчина лет 50. Он в этом санатории массажировал тела курортников много лет. Звали его Юрий Юрьевич, добрый такой дядька. Я ему всегда после массажа дополнительную троечку давала. Он выполнил свою работу, а я, стесняясь, произнесла:
- Юрий Юрьевич, я не могу вам дать ни рубля, у меня на базаре украли последние 350 рублей. Хорошо, что на дорогу отложила. Я снова разрыдалась.
Он участливо гладил меня по голове, слушал мой рассказ, и у меня на душе стало легче. Я жива, здорова, заработаю.
- Запиши адрес отделения милиции на стенде, поезжай туда и прямо к начальнику. Возьми с собой какую-нибудь приятельницу, чтобы она стала свидетелем кражи. Пусть скажет, что отошла от тебя, чтобы купить вещь, а в это время увидела убегающую цыганку с родинкой на щеке, одетую так-то и так-то. Поняла? Может, тебе помогут забрать деньги у цыган, но учти, береги силы, будет не так просто, это люди битые.
- Я понимаю. Пойду просить об этом соседку по комнате Веру, только она вряд ли согласится.
На удивление Вера согласилась и даже решила проехаться со мной к самому милицейскому начальнику.
Сели с Верой на попутку и доехали до отделения милиции. Не обращая внимания на дежурного, ворвались в кабинет начальника. Им оказался седовласый добродушный толстяк. Он попросил дежурного выйти, сказал, что сам разберется с нашим делом. Приятный человек! Он внимательно выслушал меня и Веру, вызвал некоего Козлова. Им оказался тот самый равнодушный мент с базара.
- Пусть девушка напишет заявление, а ты возьми Жаровского и дуйте к цыганам вместе с девушкой и ее свидетельницей. И никаких отговорок, деньги должны быть возвращены. Сам за этим прослежу, Козлов.
- Ябеда, - сказал Козлов, когда мы вышли из кабинета, - Может, не будешь писать заявление, это скажется на наших премиях, пожалей.
Я настояла на своем, отдала дежурному заявление о краже.
К нам подошел молодой сероглазый милиционер – Жаровский, посадил нас в машину, мы поехали по направлению к табору.
- Если вы вернете деньги, каждому дам по полтиннику, обещаю, - великодушно сообщила я мужчинам.
- Будем стараться, - улыбнулся Жаровский, - Ты – красивая девчонка, жаль, что я женат.
- А у меня есть жених, не жалейте.
Табор поразил меня разноцветьем красок, великолепием шикарных домов (ничего себе - табор!), шумом и громкими гортанными голосами. Резвились дети, на лужайке паслись кони. Жаровский попросил нас с Козловым постоять у березы, а сам пошел в сторону домов. Пришел он со старым цыганом, одетым в красную атласную рубаху. Цыган посмотрел на меня и сказал:
- Кучерявая, почему ты думаешь, что это наша цыганка украла твои деньги?
- Я видела ее, у нее на щеке родинка, большая, яркая. Полная женщина. Только растерялась и не смогла ее догнать. Один человек сказал мне, что цыганку зовут Марица, - ответила я.
- Кто тебе сказал? – допытывался цыган.
- Мужик один, прохожий, имени его не знаю, но он тоже видел, и Вера видела, она выбирала себе босоножки, но заметила, что у меня подрезала сумку цыганка и сообщила мне ее приметы, - я продолжала настаивать, что меня обокрала Марица, - Позовите ее, и разберемся.
- Как она была одета?
- Полная женщина в…, - и я подробно описала ее одежду, а Вера подтвердила.
- Серьезные обвинения, - сказал цыган и обратился к проходящему мимо мальчишке не по-русски, - Я распорядился позвать ее, тогда решим наш вопрос.
Старик повернул голову в направлении домов, а вел двух цыганок: у них на щеках были родинки.
- Какая из них?
- Эта, - не колеблясь, сказала я, показывая на толстушку.
Старик сказал женщинам что-то по-цыгански, они удалились
Мальчишка снова прибежал и что-то шепнул на ухо старику. Тот сказал милиционерам:
- Сейчас придет муж Марицы Иштван и вернет ваши деньги. Мы - люди справедливые.
Иштван не промолвил ни слова, растворился, будто его и не было.
Мы сели в машину, я отдала моим сопровождающим обещанные деньги, обернулась. И сразу увидела рядом со стариком красивую цыганку с крупным, необычной формы пятном на щеке. Она беседовала с ним и улыбалась. Я на всю жизнь запомнила ее лицо…»
- И в этой Марице ты увидела ту, воровку? – спросила Катя.
- Они очень похожи, хотя я ту видела мельком, а родинка просто одинаковая. Может, Марица ее мать? – предположила я, - У таборной воровки дочка – известная певица?!
- Милка, ты же не будешь спрашивать Марицу, ее ли мать тебя обворовала много лет назад? Да, она вряд ли в это посвящена, цыгане издревле воровали и гадали, обманывали людей. Как ты скажешь девушке, что ее мама – воровка?
- Не знаю, но мне интересно. А давай спросим: ее родители - Марица и Иштван?
- Не стоит, можно этим обидеть Марицу, вдруг у нее родители – интеллигентные люди, а ты… Забудь об этом, Милочка, нас пригласили на концерт, пойдем, послушаем.
Концерт был изумительный. У Марицы оказался сильный голос, а Антон играл на всех инструментах. Это был праздник цыганской песни и романса. Катя и Мила подарили артистам цветы, а те в свою очередь пригласили их отметить завтра день рождения Антона в местном кафе.
- Приходите, будем только мы и еще одна пара музыкантов – Наум и Анюта, он – пианист, она - скрипачка. Очень приятные люди, вам понравятся. Наум – источник шуток и анекдотов, а Анюта увлекается живописью. Здорово пишет картины, и все картинки из жизни, а пейзажи – не ее амплуа, - Марица улыбнулась и от улыбки стала еще красивее.
- Это будет удобно, мы не испортим вашу компанию? – спросила тактичная Катюша.
- Что вы! Наоборот, украсите нашу вечеринку, - в тон жене сказал Антон.
Столик в кафе напоминал шикарный летний натюрморт. Было много салатов и зелени, красовалась красная семга, споря с алой икрой по яркости цвета. Ликер в красивой бутылочки отсвечивал темно-бордовым. Мясное ассорти украшало середину стола. Выпили за именинника, затем за родителей. Тамадой без назначения вызвался быть Наум. Впрочем, эта роль была для него привычной. Выпили за именинника, а Мила пожелала ему до 120 лет находиться в добром здравии, так говорят в Израиле и «Мазл тов» - большого счастья.
А потом Наум сказал:
- Друзья! Как здорово, что перед нами сидят двое прекрасных музыкантов! Могло статься, что мы никогда бы не смогли насладиться их искусством. И Антон, и Марица выросли в одном таборе – кочевых венгерских цыган. Они – самородки, но и много занимались, чтобы достичь известных высот. Так выпьем за их искусство, их дружную семью! Чтобы к единственной дочери добавился сын. Специально для вас, - он повернулся к Кате и Миле, - у них есть красавица и умница десятилетняя дочурка, учится балету. Выпьем за нашу маленькую Анету!
Мила и Катя не скучали. Словно попали в компанию старых и добрых друзей. Было здорово!
…Окончился срок лечения в санатории. Мила возвратилась домой. Ее встречал муж Виктор и младшая дочь, расспрашивали, рассказывали свои немудрящие новости.
- Понравилось тебе? – спросил Виктор.
- Очень.
- Поди кавалера на месячишко нашла? Забыла папу Витю, – шутя спросил муж.
- Дурачок, разве я тебя на кого-то поменяю. Помнишь, как цыганка в тот раз украла у меня деньги, я тебе рассказывала.
- Еще бы! Ты говорила об этом беспрестанно до нашей свадьбы и после. Ты – доверчивая, наивная, но за это я тебя и люблю, моя девочка Милочка. А что произошло на этот раз? Снова неприятности, говори же, Мила! Тебя нельзя отпускать одну. Никуда.
- Можно. Ничего не случилось, просто я встретила дочь той цыганки, ее тоже зовут Марицей.
- И она обокрала тебя? – муж приготовился к худшему, - Говори, не молчи!
- Глупенький, почему ты плохое думаешь? Марица – известная певица, поет цыганские песни и романсы. Муж тоже музыкант. Они ездят по стране, дают концерты. Представь себе, что у них получается превосходно.
- Дочь воровки стала певицей? Что ж, это веяние времени, - Виктор, не скрывая улыбки, пошел на кухню, - А у меня для тебя сюрприз. Сейчас поймешь и оценишь.
На столе стоял самый любимый Милин торт.
- Откуда? Ты же никогда не стряпал. Я и девчонок пока не научила, это моя монополия, - Мила была крайне удивлена.
- Моя работа. Нашел твои записи и постарался. Сейчас старшая придет с мужем и внуком, всей семьей сядем за стол, как ты смотришь на это, родная? – муж хитро посмотрел на нее.
- Положительно, Витенька, еще как! Это просто замечательно! Ты – прелесть! Самый лучший муж Израиля!
- А я что говорю?! Дочурка, иди сюда, будем на стол накрывать! Мама проголодалась!
16 июня 2009 Зинаида Маркина