- Стой! - пронёсся крик по пространству Межреальности. Он не казался громким, однако легко разрезал "воздух" этого странного места. В мерцающем свете звёзд-миров появились две женские фигуры: было ясно, что одна из них преследует вторую.
Крик заставил убегающую остановиться. Резкий рывок сорвал с её головы капюшон. Будь здесь кто-нибудь из Орденов или Нейтрального лагеря, он с удивлением узнал бы в ней Литу. Вторая - женщина с двумя обнажёнными клинками - застыла напротив Файи. Вид она имела угрожающий, хотя и не выглядела отъявленной злодейкой - обычная человеческая темноволосая женщина, немного усталая, но... было в ней какое-то удивительное обаяние, загадка, неуловимая тайна, недоступная пониманию простых смертных. На голове незнакомки красовался высокий шлем, увенчанный оскалившимся драконом. Она была невысокой, довольно хрупкой, а доспехи явно делались на заказ. Впрочем, они выглядели древними, напоёнными силой и будто сделанными из лунного сияния.
- Ты не властна здесь. Это не твоя территория! - сказала Лита. Она прижимала к груди какой-то свёрток. - Уходи.
- Отдай мне... - Начала женщина, но Файа её перебила.
- Ты знаешь мой ответ.
Женщина задумчиво посмотрела на Литу, подумала и вложила два сияющих меча в ножны. Задумчиво прикоснулась ко лбу и спросила:
- Что теперь ты собираешься делать?
- То же самое, что сделала бы любая женщина, - в голосе Литы не было ни грана неуверенности. Она странно изменилась. В лице, прежде юном и милом, появился какой-то... ну, не цинизм, конечно, но определённая серьёзность, даже, пожалуй, сухость. В глазах оставила свой след застарелая непреходящая печаль; какие-то трагедии расчертили её лицо еле заметными морщинками. Она стояла, прямая и решительная, словно памятник ушедшей юности.
- А потом? Что ты будешь делать потом, когда пройдёт двадцать лет, и судьба поведёт его мстить?
- Свобода - есть единственное, за что я буду бороться.
Эта фраза никак не могла быть ответом, однако женщина кивнула, будто поняла, что Лита имела в виду. Было видно, что она колеблется.
- Свобода... но не месть?
- Выбор. Я не стану строить преграды, и если его сердце скажет, что он должен пойти и отомстить, то я ничего не смогу с этим поделать. Но не отнимай у меня последнее, что оставила мне судьба. Уходи.
Женщина медленно склонила голову, словно в раздумье, затем повернулась и сделала несколько шагов прочь. Остановилась и сказала, не оглядываясь:
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Прощай.
Сказала и растаяла в мерцающем воздухе Междумирья.
- Спасибо, - ответила Лита звёздной пустоте и крепче прижала к себе свёрток. Развернулась и, мигом потеряв свой решительный вид, несчастная и разбитая, поплелась прочь спотыкающимся шагом.
Межреальность выпустила из себя Литу и сомкнулась за её спиной. Файа осмотрелась, и искорки воспоминаний вспыхнули в её глазах. Она задумалась, сколько времени прошло в мире Диола и его окрестностях. Месяц? Два? Нет, наверное, меньше. Арнемвед успел пережить за это время много недель. Эссария - года. Обезумевшее время сорвалось с места, как только Лита и её семья вернулись в свой мир. Мир угас прямо у неё на глазах. Магия ударила и по ней, и по Эссе...
Вселенная жестоко отомстила обидчикам.
Словно и не они уничтожили главную угрозу. Выходит, всё же они сделали ошибку. Значит, они должны были найти другой выход...
Но какой?
Тифера, даже из неведомого посмертия, из далёкой петли времени, дотянулась до неё. Отомстила. Быть может, даже не зная об этом...
Но Лита не думала о покинутом доме. Она вспоминала то, что происходило здесь, много-много лет назад – и по счёту Эссарии, и по счёту Диола. Ну, то есть миры-то разницы не заметили... А вот все остальные...
Старые друзья, спасшие её от страшного проклятия. Нет, не здесь, не в прямом смысле – не на поле битвы. Время Света и время Тьмы ещё не пришло. И кто знает, придёт ли вообще... Что нужно сделать, чтобы расшатать крепкое равновесие между Силами, на которых зиждется этот мир?
Может, зря она вернулась сюда? Не надо было... Вечная битва... Вечные проблемы...
Но куда ещё она могла поддаться? Где ещё могла найти защиту? Шутки с богами плохи – это она знала точно. А здесь она попала в ту ещё историю. Могла ли она рассчитывать на такой благоприятный исход? Богиня отпустила её, не стала преследовать.
Наверняка явление Рэрия из небытия произвело впечатление. Старый мёртвый бог не мог ничего поделать с ней, такой могущественной, истинно всемогущей... Истинно всеведующей. И пусть все говорят, что это не возможно! Эта Богиня сравнилась бы силами с Аэлой-Создательницей. Фактически, она перестала быть Богиней и стала воплощённой Истиной.
Да-а, такого врага не пожелаешь никому...
А Лита и вовсе не стремилась стать врагом ей. Однако они оказались по разные стороны баррикады. Как могло такое случиться? Кажется, она стала матерью будущей погибели целого мира... А ведь этот мир не сделал ничего плохого. До недавнего времени.
«На что ты рассчитывала, а? Что всё будет так легко? Что ты сможешь простить их? Что они смогут простить тебя? Что ты сможешь уйти с сыном Самаэля так просто? Что они не попытаются остановить вас и убить – обоих? Наивная... Несмотря на всё – наивная...»
Однако она ведь не могла поступить иначе. Ну не могла она отдать своего ребёнка на растерзания сильным мира Арнемведа. И никто бы не смог...
Ну разве что отъявленный злодей, которому нет места в этом мире. Пожертвовать мальчиком ради собственной жизни! Они не за ту её приняли. Слишком многих она потеряла, чтобы не сомневаться – её жизнь ничтожна.
Тем временем ребёнок в её руках – а свёрток был, без сомнения, ребёнком – заворочался в своих пелёнках. Лита тяжело вздохнула, привычным жестом прикладывая попискивающий комок к груди, и неожиданно улыбнулась. Сколько кровей теперь понамешано в этом мальчике? Умеет ли он перевоплощаться? Каким он вырастет? Кем станет?
Файа вновь вздохнула. Сентиментальные мысли не так уж часто посещали её, особенно в последнее время. Она решила пока не загадывать, какие ещё сюрпризы готовит ей судьба. Станет ли её сын убийцей или небожителем – это зависит только от неё.
Только от неё...
Первые капли дождя прорезали пыльный воздух Поля Битвы. Они были холодны и колючи, словно снег. Лита подняла глаза к серым небесам: не было привычного отклика, какой обычно настигал её каждый раз, когда шёл дождь. Никто не ждал её, никто не звал домой... Чтож, пора бы уже привыкнуть к этому печальному факту.
Скоро воздух станет слишком влажным для ребёнка - нужно искать укрытие. Желательно, чтобы это самое укрытие было достаточно обжитым, а на столе стояло что-нибудь горячее...
На поле битвы такого, конечно, нет. В Ордене Света осталось горькое эхо шагов её родителей и друзей - она ещё не скоро сможет туда прийти... Орден Тьмы - заманчиво, однако... Её сын и так довольно общался с тёмными силами. Хватит.
Нейтральный лагерь?
Нет. Встречи с друзьями, долгие объяснения, рассказы, оправдания - это слишком даже для неё. Хорошо бы зайти в какое-нибудь поселеньеце да пожить пока что там - пока Лита не решит, что делать дальше. Она не хотела долго оставаться в Диоле. Как только бушующая ярость богов утихнет, она рассчитывала вновь выйти на тропы Межреальности и уйти подальше - и от этого мира, и от Эссарии, и, тем более, от Арнемведа. Её вполне может принять и любой другой мир, - спокойный и тихий - где она смогла бы поселиться подальше от всяких там Кироттов и...
Что будет после этого многообещающего "и", Лита не знала. И пока что не хотела знать. Ей бы дожить до этого "и"... А всё остальное - потом, потом, потом.
Лита брела в сумрачном дожде, прикрывая ребёнка от резких порывов ветра. Она молчала, её сын негромко хныкал - ему было холодно. Магией Файа кое-как пыталась направить собственное тепло малышу, но и Ветер, и Вода плохо подходили для этих целей. Жизнь помогала неохотно - магия её Богини почти угасла в Лите. Дождь не подчинялся её силам - Поле Битвы знало столько чар, изменивших его, что уже не откликалось на заклинания одинокой скиталицы. Опасаясь за здоровье ребёнка, Файа шагала всё быстрее, однако силы оставляли и её. Горе, усталость, боль, многодневная погоня основательно измотали её и изрядно ударили по силе духа. Однако она упрямо пробиралась сквозь озверевшую непогоду. Так просто сдаваться она не желала.
Наверное, всё же придётся идти в лагерь. Наверное, нужно прийти туда и попросить помощи. Иначе она потеряет и этого ребёнка и сама погибнет... Роды были сложными, а переживания едва не прикончили их обоих ещё в Арнемведе. Смирись. Другого выхода нет.
Лита вздохнула, раздумывая над ситуацией. Драгоценные секунды утекали, словно вода сквозь пальцы. Времени было мало, решать надо было быстро... Чтож, раз избежать этого нельзя...
Лита никогда не умела открывать порталы, однако она преуспела в другом искусстве. Двери – вовсе не порталы, открываются совершенно иначе и не оставляют столь явных следов после себя. Не то чтобы Лите нужно было заметать следы, но она не знала других способов быстро попасть из одной точки в другую. Полёт слишком опасен и для неё, и для ребёнка. Значит, поможет магия.
Лита прикрыла глаза – так она всегда делала перед тем, как войти в дверь. На секунду перехватило дыхание, под веками вспыхнул калейдоскоп цветных пятен, звонко залился криком в её руках младенец, а через мгновение в её лицо ударило упругое крыло тёплого южного ветра, пропитанного лесными запахами. Нейтральный лагерь их ждал.
Сухой ветер был удивительно приятным после холодного душа, устроенного Лите на Поле Битвы. Она оказалась не в самом Нейтральном лагере, а у его окрестностей. Файа оглянулась - Седой лес смотрел ей в спину, точно живое существо. Чем-то он напоминал мёртвый, но не утративший былого величия Эниварасский лес в её родной Эссе. Лита нахмурились - очередная рана её измученному сердцу.
Она отвернулась от сумрачного леса и взглянула на Нейтральный лагерь, где ещё совсем не давно (или давно?) был главный оплот сопротивления Хаоситу и Тифере. Она видела его и цветущим, и разрушенным - сейчас он был обычным. Люди сновали туда-сюда меж шатров. Чем-то это всё напоминало лагерь танну-ула под командованием её Лоллана-Самаэля. Ассоциации прочертили глубокую складку меж бровей Файи.
Где-то там вполне могла быть Анкара. Старая подруга... Что она скажет, когда узнает, что Эссарии - той Эссарии, которой знали их народы - больше нет? Наверное у Древнейшей найдётся несколько сочувственных слов для неё... Но ведь Эсса никогда не была ей настоящим домом... От того Лита и надеялась, что Анкара ещё жива.
У Древнейшей была своя семья - здесь, в этом месте. А у Литы её больше не было. Только она, её сын и воспоминания, отделяющие их... Всё. Больше ничего. Пустота и холод.
Ей сделалось невыносимо больно. Её семьи больше нет. Рэлос, Эрил, Илиэра, отец, мама... Близнецы Альпи и Аррис, очаровашка Эльтар, Рейринн, уже начавшая заглядываться на Эрдиэра... Маленькая Фиоли, которой Лита даже не успела коснуться...
Даже Самаэля у неё отобрали.
Её маленький сын никогда не узнают, что у него могли бы быть старшие брат и сестра. Её маленький сын никогда не будет учиться сражаться на мечах со своим великим отцом. Её маленький сын, возможно, погибнет, пытаясь отомстить за него. А она с этим ничего не может поделать! Она может только научить его любить мир, который станет им домом... Всё, что она будет делать - станет лишь жалкой попыткой отсрочить неизбежное. Богиня Истины не могла ошибиться - её сын обречён вернуться в Арнемвед и погибнуть там лютой смертью. Потому что боги слишком любят свой мир... Потому что боги слишком ненавидят его.
Лита почувствовала, как погружается в чёрную бездну отчаяния. Её ноги сами понесли её к лагерю. Воины оглядывались на неё, кто-то хмурился, кто-то удивлялся, кто-то узнал и пробовал заговорить. Она не отвечала, только молча шла сквозь лагерь.
Кто-то грубо схватил её за плечо и резко развернул в обратную сторону. От неожиданности Лита пошатнулась и едва не упала, но чьи-то руки удержали её и слегка встряхнули. Файа растерянно глядела в ярко-жёлтые ястребиные, как у Богини Войны Виеры, глаза, а потом с её губ упало совершенно спокойное, негромкое:
- Анкара.
- Ты чего это тут забыла? Я думала, ты ушла домой, когда вы Тиферу угробили-то. А это у тебя чего такое? А? - грубовато осведомилась демоница, подозрительно глядя на свёрток в руках Файи. - Это что, твой что ли? Твой и Рэлоса, да? Быстро вы... Поздравляю...
Она осеклась. Лита смотрела прямо и тяжело, глаза её были непривычно холодные.
- Не знай я вас, Файаров, сказала бы, что ты постарела, девочка, - тихо заметила Древнейшая.
- Так и есть, - ответила Лита и тяжело вздохнула.
- Подожди-подожди! Как это? Сколько времени прошло в Эссарии? Где твой Рэлос-то? Чего ты тут делаешь с ребёнком, одна, без него, без брата или отца? Свихнулась что ли?
- Нет больше Рэлоса, Анкара. И это не его ребёнок...
- То есть как это, не его? Я думала, у вас с этим всё строго. Вы же... Так, давай-ка в таверну со мной. Посидим, поговорим. А то что-то я совсем не понимаю, что происходит. Ты как будто из глубин адовых выскочила, честное слово. Ты же знаешь, я такие вещи вижу - ты слишком выросла, слишком. Даже учитывая расстояние между Диолом и Эссой...
Лита молча шла за Анкарой, слушая её простую речь. Демоница умела говорить по-разному. То она становилась грубоватой старухой, то царицей царства Тьмы, то загадочной особой, то обычной смертной. К этому Лита успела привыкнуть. Анкара привела её в таверну, усадила и приказала есть. Дождавшись, пока Файа наестся, Древнейшая потребовала обстоятельных объяснений. Всё, что рассказывала Лита она выслушала с каменным лицом. Только её губы чуть дрогнули, когда Лита рассказала, как умирали Файары в Анларе – страшной, мучительной смертью. Как беременная Наречённая каталась по полу в луже собственной крови, пытаясь доползти до умирающих мужа и сына. Как страшная катастрофа унесла жизни всех, кто умел обращаться с магией, как погибали в Эниварасском лесу его загадочные обитатели, как с головокружительных высот алтаканских гор падали Драконы прямо на мирных поселян – но не одержимые гневом, но мёртвые. Как в морях всплывали громадные туши Ойринов, а небеса краснели от крови эссарских богов.
Потом Лита описала события в Арнемведе, начиная с краткого экскурса в историю далёкого мира и заканчивая своим появлением там и битвой на Шангайской равнине. Бесцветным голосом она поведала, о том, чьим ребёнком является её сын и о своих опасениях касательно его судьбы. Она рассказала о богах того мира, и Анкара только качала головой, слушая тяжёлые слова о Кахатанне. К концу рассказа Анкара даже не сразу смогла сказать вообще хоть что-то. Наконец она выдавила из себя:
- А у Рии тоже сын родился. Она назвала его Айверу. Они обязательно подружатся... Как твоего зовут?
- Я не собираюсь оставаться здесь надолго, Анкара. Здесь слишком опасно. Мой сын и так... слишком подвержен Тьме, а тут...
- Не пори чепухи! Куда ты пойдёшь? Тьфу, Лита, хватит. То, что говорят боги – это ещё не приговор, понимаешь? Лучше скажи, как ты сына назовёшь.
- Я уже назвала. Его имя Лоллан. Как у отца.
Анкара долго смотрела на Литу. Та, не обращая внимания на косые взгляды воинов лагеря, кормила ребёнка грудью. Подходить никто не решался – внушительная фигура демоницы наводила на неприятные мысли о синяках.
- Хорошее имя, - наконец выдавила Анкара.
Лита не смотрела на неё. Ей это было не нужно.
- Так значит, Эссария погибла. И Демоны тоже, - донёсся внезапно глухой голос Древнейшей, разом потерявшей свои грубые нотки.
Лита подняла глаза на Анкару.
- Нет, Эссария никуда не делась. Люди, которым не было дела до магии, остались. Большинство их городов стоят себе как стояли. А наши – нет. Аншиеры тоже... все... И ваш старый Гиверанд... Демоны, Файары, Ойрины, Аллы, Боги – все, кто владел магией, погибли.
- Понятно. Наш с тобой мир... Почему так? – теперь Анкара говорила почти тоскливо.
Лита молчала, поправляя тесьму от платья и кутая сына в пелёнки.
- Мне жаль, - Анкара не смотрела на подругу, как Лита не смотрела на неё.
- Мне тоже. Спасибо.
Пауза затянулась. Анкара и Лита думали каждая о своём, но в общем-то их мысли не слишком-то отличались. Наконец Файа заметила, что таверна опустела. Кроме них в тёмном помещении был только хозяин, его служанки, официанты и всего двое постояльцев: один - старик-ветеран, который уже не мог держать в руках меч, второй - мальчишка лет шестнадцати, неустанно пялящийся на них. Его любопытство было понятно, но раздражало неимоверно.
Лита задумалась, что лет пять назад (по счёту Эссарии) она бы этому мальчику улыбнулась.
- Куда все ушли? - спросила она Анкару, и та подняла глаза на Файу. Некоторое время они молча разглядывали друг друга, а потом демоница, словно очнувшись, оглядела помещение. Она была растеряна.
- Не знаю, - донёсся до Литы приглушённый ответ. - Может быть...
Лита молча ждала продолжения.
- Хаос ещё держится. Сирена и все остальные уничтожили Тиферу, но Хаосита и Брутального это никак не задело. Да, они потеряли могущественного союзника, но в общем-то они её давно уже потеряли. Они были друг другу не нужны, - Обе на некоторое мгновение вернулись в те времена, когда были Воплощениями Аламираты. И Лита, и Анкара знали, о чём они говорят. - Я думаю, это приступ.
- Почему ты не с ними? - спросила Лита негромко. Анкара неуверенно улыбнулось, что было на неё не похоже:
- Ну, нужно же тебя поддержать, моя дорогая.
Моя дорогая?
Лита нахмурилась.
- Где Сирена?
Этот простой вопрос заставил Анкару ещё больше смутиться. Она как-то съёжилась под прохладным взглядом Литы. Древнейшая оглядела сумеречный зал, словно рассчитывая обнаружить дочь, распивающей любимый коньяк в каком-нибудь тёмном углу.
- Что происходит, Анкара? - голос Литы был ледяным.
- Лита. - Демоница выдохнула, прежде чем начать говорить. - Ты должна понять моё состояние.
- Я пока даже своё ещё осмыслить не могу. Давай ближе к делу.
Они словно поменялись местами. Теперь Древнейшая выглядела жалко. Как Лита до этого.
Анкара вздохнула.
- Когда вы вернулись, я оказалась жива. Я так долго просидела в теле Тиферы... Лита, когда она увидела меня, она бросилась ко мне с криком "мама!". Как я должна на это реагировать?! После этого я избегала всех. Рию, Сирену... Тебя. Я думала, ты всё ещё здесь, с Рэлосом. Я заперлась в своей комнате и старалась не появляться на улицах. То, что я оказалась сегодня... То, что мы встретились... Короче говоря, этого могло не случиться.
Анкара говорила бессвязно, точно пьяница. Лита наблюдала за ней отстранёно, точно благородный зритель, смотрящий на бездарного актёра, заикающегося и едва мямлящего свой несчастный текст.
- Тебе следовало отправиться вместе с ними.
Это разозлило демоницу. Несмотря ни на что, она всё ещё оставалась Анкарой Древнейшей, о чём она и поспешила сообщить Лите, закончив свою реплику примерно так:
- ...Не тебе решать, что мне следует, а чего не следует делать!
В её голосе прозвучал вызов. Лита заговорила спустя пару минут, осторожно подбирая слова. Нельзя сказать, что вспышка Анкары её испугала или огорчила, скорее наоборот - обрадовала.
- И всё же, Анкара, я думаю, тебе не мешало бы сейчас быть там.
Та попыталась изобразить непокорность, с усилием тряхнув головой. Громадные рога чуть её не перевесили, и следующее мгновение и Лита, и Анкара дружно хохотали, пока от шума не проснулся Лоллан и не залился обиженным плачем. Веселье было прервано попыткой успокоить ребёнка, и вскоре обе забыли о неприятном разговоре. Единственное, что сказала Анкара Лите, когда последняя уже отправлялась спать, было:
- Я, пожалуй, всё же пригляжу за тобой, девочка. А если мы и отправимся к Ар-дель, то только вместе.
- Ага, вместе с моим сыном. Чудесно, Анкара. Принимай мои аплодисменты.
Лита осторожно похлопала ладонью о предплечью демоницы, ибо вторая рука была занята удерживанием ребёнка.
- Я что-нибудь придумаю, - ответила Анкара. – Но одна я туда не пойду. И не надейся.
Анкара невесело улыбнулась Лите. Затем Файа повернулась к старой подруге спиной и скрылась в комнате, где впервые за несколько дней смогла поспать, как положено.
Когда войска Хаоса вступили на земли Нейтрального лагеря, Лита спускалась по лестнице. Внезапно её животный слух уловил жуткую какофонию звуков, которая бушевала снаружи таверны. Секунда - и она метнулась обратно в свою комнату. Схватив мгновенно залившегося пронзительным плачем Лоллана, Файа бросилась к выходу, споткнулась, едва не упала, но её вновь подхватила рука Анкары. Шум нарастал.
- Скорее! - крикнула демоница. - Бежим! Бежим из здания!
Они рванулись по лестнице, когда таверна сотряслась от основания до черепичной крыши. Внизу раздавались панические крики.
- Как только мы окажемся снаружи, мы побежим прочь от толпы. Поняла? Прочь! Ни в коем случае не беги к людям! - кричала Анкара, таща за собой Литу. Файа и сама понимала, чем может кончиться паника.
Кухня горела. Файе и демонице пришлось выбираться из здания через главный вход, забитый беснующейся толпой. Хуже всего было то, что многие бежали не из таверны, а в неё, словно надеясь на крепость стен. Ревущее чёрное существо - такими сделала паника почтенных жителей лагеря. Лита прикрывала собой своего ребёнка, пытаясь уберечь его от того, что мог сделать ему народ. Ей было невыразимо страшно.
Анкара раскидывала всех так, словно ей противостояли не люди, а курицы. Сила её поражала. Демонице было плевать, кто перед ней - женщина, старик или ребёнок - все они были угрозой. И она не была не права. Ненависть и страх заставляли людей кидаться в исступлении на Древнейшую и Литу. Если бы не Анкара, Файу ждал бы страшный конец.
Но у них получилось выбраться из таверны. Здание медленно охватывал огонь. Те, кто рвался внутрь, наконец поняли, что хотят не того и отхлынули от входа, открывая путь запертым внутри. Но Анкара и Лита этого уже не видели - они неслись во весь опор прочь от таверны. Древнейшая разворачивала крылья, у Литы возникла неожиданная проблема: она не смогла бы нести Лоллана в своём файарском облике. Пришлось отдать ребёнка Анкаре.
Демоница и белый Файар поднялись в воздух и быстрее ветра понеслись прочь от лагеря.
Следует битва за Нейтральный лагерь.
...В это время высоко над лагерем, где воздух замерзал в лёгких, Анкара и Лита пытались решить, что им делать дальше. Разреженный воздух не пугал никого из взрослых, однако недостаток кислорода мог плохо сказаться на здоровье Лоллана. Посему демоница и Файа избрали следующую цель: выбраться из "зоны X", сиречь Нейтрального лагеря куда-нибудь в более благоприятные места и сделать это как можно скорее. Желательно так, чтобы их не увидел никто из ар-дельцев.
Сказать - одно, а вот сделать... Ни одна, ни вторая, в общем-то, не знали, что происходит внизу. Дым, смешиваясь с облаками, мешал рассмотреть подробности. Вообще-то это было им только на руку - ни один хаосит не должен был заметить, как две крылатые тени улетали прочь. Однако они также не могли сказать, где заканчивается нашествие войск Ар-Дель.
Жизнерадостности им вся эта ситуация не прибавила.
Инициатором всех действий была Анкара, Лита только старалась не отставать от своей старой подруги. Обеим было неловко от того, что пришлось бросить лагерь в состоянии войны, однако им не оставалось ничего другого. Лита более не собиралась вмешиваться в войны. Ей хватило смертей и печалей, она не собиралась оставаться в мире Диола надолго. Скоро она навсегда покинет все миры, которые когда-либо становились ей домом... Файа рассчитывала, что судьба не заставит её возвращаться.
Анкара также нашла себе оправдание: защищать Литу и её сына и не дать им покинуть пределы Диола. Она пыталась призвать на помощь свой демонический цинизм и, по возможности, природный эгоизм, но у неё ничего не выходило. Оттого весь полёт она провела в сумрачном состоянии.
- Может, мы ушли достаточно далеко? - спросила Древнейшую Лита.
- Может быть, - откликнулась Анкара неуверенно. - Можно проверить.
Две крылатые тени зашли на посадку в одном из лесов, окружающих Нейтральный лагерь. С первого взгляда он казался чистым, однако кто знает, чьи глаза могли отследить их полёт?.. Впрочем, пока что это никого не заботило: Лита взяла у подруги сына и уселась под деревом. Анкара пошла за хворостом. Обе постарались сделать вид, что ничего не произошло, и это просто ещё один поход, в каких когда-то давно, много лет назад, они участвовали вдвоём...
Анкара разожгла отличный костёр - не без помощи магии, конечно. У Литы бы такого не получилось... Он не чадил, не дымил, зато горел ярко и сильно. Лита наслаждалась теплом и ароматом сожжённых листьев, что-то тихонько напевая по-файарски, Анкара же делала вид, что задремала, но на самом деле наблюдала за подругой из-под полуопущенных век.
Было четыре часа пополудни, солнце медленно ползло по небосклону, окрашивая лес пятнистыми зайцами света. Окружающий мир был тих и спокоен, словно все войны разом прекратились. Небеса выглядели тёплыми и мягкими, несмотря на то, что и Лита, и Анкара на собственной шкуре убедились, как холоден воздух в высотах.
Дурманящая тишина была разлита повсюду, мурлыкающая песенка Литы убаюкала не только Лоллана, но и её решительную спутницу. Всё в окружающем их лесу словно было неизменно с самого сотворения мира. Птицы пели, насекомые жужжали, твари лесные трепыхались в своём подлеске. Идиллия.
Что заставило Анкару вдруг очнуться - смолкнувшая песня Литы или слишком уж утопичные настроения, разлитые в воздухе? Она резко вскинула голову и гулко стукнулась рогами о дерево. Потирая затылок, демоница медленно обвела взглядом лес. Тишина. Спокойствие. И неприятное ощущение под ложечкой...
Лита сидела напротив подруги, по другую сторону костра, бессильно уронив руки вдоль тела. Расслабленная поза, склонённая к плечу голова, чуть согнутые в коленях ноги - и отсутствующее выражение на лице: всё говорило о том, что Файа спит безмятежным сном. В изгибе между животом и ногами покоился тряпичный свёрток с Лолланом. Всё было в порядке.
Однако Анкара не привыкла не доверять своему чутью. Что-то в этой идиллической картинке было не так. Не хватало громких звуков и тёмных пятен. Древнейшая никак не могла понять, что же её так настораживает, и от этого ей становилось... страшно? Да, возможно. Слишком уж спокойный сон у Литы. Слишком спокойный для существа, пережившего смерти близких и родных, друзей и соратников... Даже вчера в таверне Анкара слышала, как подруга за стенкой тихонько ворочается с боку на бок не в силах успокоиться. А сегодня их едва не затоптала толпа! Как после этого можно спокойно спать?
Однако можно.
Анкара встала и бесшумно подошла к Лите. Несмотря на могучее телосложение она двигалась изящно и размеренно, словно не отягощённая тяжёлыми копытами, рогами и крыльями.
- Лита? - тронула Древнейшая Файу за плечо.
Нет ответа. Девушка-Файар даже не пошевелилась во сне.
- Лита, - требовательно позвала Анкара. Вместо бывшей Наречённой Рэрием, откликнулся её сын. Анкара видела, как мальчик, причмокивая губами, сжал крошечные ладошки в кулачки и открыл глаза. Его взгляд ошеломил Древнейшую - абсолютно такой же, как у Литы, быть может, лишённый взрослой сознательности, но вполне осмысленный. Так смотрели новорождённые дети Демонов. Нечеловеческие дети.
Анкара наклонилась и взяла ребёнка на руки - бережно, осторожно, точно он был хрустальным. Сама она никогда детей не имела, не хотела и не любила. Они казались ей обузой, глупым капризом смертных, которые просто следуют любимому инстинкту "плодитесь и размножайтесь". Доплодились. Доразмножались. Тьфу, смотреть больно...
Однако этот мальчик был другим. Странная прихоть судьбы - отобрать у Литы двух её детей и заменить одним. Лишним ребёнком. Анкара в таких вещах кое-что понимала. Этого ребёнка не должно было быть. Как не могла погибнуть Эссария. Как не могла Лита прийти в Арнемвед накануне сражения со слугами Мелькарта. Как не мог Самаэль влюбиться в последнее дитя файарского народа. Как не могла Файа выносить и родить этого мальчика. Как не могла Кахатанна отпустить женщину своего заклятого врага. Женщину с ребёнком.
А если пойти ещё дальше? Могла ли появиться Аламирата? А Тифера? Нет. Всё это вещи, которых не должно было быть. Одна река, один поток событий, вырвавших из единого моря причин и следствий одну файарскую девочку. Вселенная защищалась, как могла. Она дралась как лев. Но нет, нет, нет, у неё ничего не вышло...
Анкара отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Литу. Так что же теперь делать?
- Я знала, что ты зайдёшь меня навестить, - сказала золотоволосая женщина, открыв крепкую дубовую дверь небольшого домика, стоящего на берегу живописной реки. Женщина была красива. Солнечным светом сияли длинные прямые волосы, тёплой волной окутавшие её фигуру. Медовые глаза смотрели мягко и светло, окружённые лёгкой сеточкой морщинок – «утиных лапок». На лице её сияла приветливая улыбка. Голос прозвучал мелодичным колокольным перезвоном – такие приятно слушать зимнем долгим вечером возле домашнего очага в окружении братьев и сестёр. На ней было простое белое платье, украшенное только кожаным поясом, а волосы поддерживал лёгкий золотой венчик. Она дружелюбно махнула рукой. – Проходи.
Лита прошла мимо гостеприимной хозяйки в полутёмный дом. Обстановка была знакомой – Файа знала её с детства. Крепко сколоченный стол, рядом – простой стул. Окно открыто настежь, что бы пропустить в помещение побольше вечернего света и гулкого воздуха. На столе в ажурном подсвечнике догорала толстая свеча. Запах воска заполнил всю комнату, и Лита с наслаждением вдохнула его. Файа остановилась посреди комнаты, медленно обводя взглядом скромную обстановку. Женщина быстрым взглядом прошла к столу, уверенными точными движениями сменила свечу, затем уселась на стул и склонилась над листами бумаги. Гусиное перо быстро-быстро зачертило по желтоватым стокам записей. Не оборачиваясь, женщина сказала:
- Только я думала, ты придёшь раньше.
В её голосе прозвучал лёгкий беззлобный упрёк.
- Прости, Давина. У меня было много дел... – Ответила Лита. Она подошла к женщине и заглянула ей через плечо, пытаясь рассмотреть то, что она пишет. Руки молодой Файи судорожно сжались, когда она прочла несколько строк. – Давина? – спросила она неуверенно.
- Да?
- Но... как же ты... Ты же ушла, ушла ещё до моего рождения!
Всё, что произошло дальше, было похоже на кошмар. Та, кого Лита называла Давиной, Давиной Элледой, внезапно вскочила. Чернильница полетела в лицо Файи, и та едва успела уклониться. Чёрная жидкость залила глаза, на мгновение ослепив девушку, а когда та пришла в себя, напротив неё стояла уже не женщина с ласковыми глазами. Медовый взгляд затмила тёмная дымка, золотые волосы сделались чернее ночи, в них вились серебристые прядки. Мягкое лицо изменилось, побледнело, приняло сухие, жёсткие, искажённые холодным гневом черты.
Лита вскрикнула.
- Твоя Давина мертва! – сказал ледяной голос, и окружающий мир потонул в тёмной дымке.
В следующее мгновение Лита обнаружила себя стоящей в поле. Золотые колосья пшеницы тяжело клонились к земле. Ветер нёс ароматы трав и звуки прекрасной мелодии. Мир был полон чарующей нежностью. Небеса были легки, и их зов наполнял Файу от макушки до самых пяток.
- Лита! – донёсся сквозь ветер далёкий голос. Там, где степное море касалось небес, Лита разглядела крошечную фигурку.
- Мама! – крикнула она в ответ и бросилась бежать. Она неслась сквозь пшеничное поле, и воздух рвался ей навстречу. Она кричала и бежала вперёд, к маленькой фигурке, которую она видела так ясно, несмотря на расстояние. Но сколько бы она не бежала, у неё никак не получилось догнать ускользающее мгновение...
- Лита, я разочарован в тебе.
Она стояла в знакомой комнате. Это был её дом. Её дом в Анларе.
Огонь в камине был разожжён, хотя в гостиной царила духота. Окна были закрыты, мёртвый воздух устало улёгся на пыльных полках. Дышать было тяжело. Пахло книжной пылью, застоем и стасисом. В её доме никогда не витали такие запахи. Она всегда старалась открыть все окна, чтобы впустить в комнаты побольше воздуха, особенно если ей приходилось много работать.
Голос доносился из-за кресла, стоящего к ней спинкой.
- Рэс? – переспросила Лита. Горло сдавило.
- Я не думал, что ты предашь меня. – Голос звучал холодно. Рэлос никогда раньше так не говорил. Лита молчала, пытаясь набрать в сопротивляющиеся лёгкие побольше воздуха, чтобы спросить его, в чём заключается её предательство. Однако голос не слушался, поэтому она пошла к креслу, чтобы взглянуть на своего мужа. Почему-то ей это казалось жизненно необходимым.
Каждый шаг давался с трудом. Рэлос молчал. Когда наконец у неё получилось заглянуть за кресло, там никого не оказалось.
Странные звуки у двери привлекли её внимание. Лита оглянулась и замерла в немом ужасе: напротив неё стояло отвратительное чудовище, одно из тех монстров, какие были изображены на талисманах Джаганатхи. Страшное создание неуклюже шагнуло к ней, раззявив громадную пасть.
- Я очень недоволен тобой, - сказал монстр холодным голосом Рэлоса. Тело Литы пронзило страшной застарелой болью.
- Рия! – кричала Лита в лекарской палатке в лагере инквизиторов. – Рия, ты должна понять! Мы должны, понимаешь, обязаны, вернуться назад, туда, в то время и уничтожить Тиферу там! Иного пути нет!
Она сидела на койке, кутаясь в серую ткань своего жалкого одеяния. Напротив себя она видела тёмную фигуру подруги. Сердце гулко бухало в её груди, горло отчаянно горело. Тело не слушалось и болело. Болела и душа после воссоединения.
- Чушь, - ледяным голосом сказала Лума в ответ на её горячие призывы. – Посмотри на себя. Ты же развалина! Мешок с костями! Старуха! Ты не дойдёшь даже до храма. Ты станешь обузой всему отряду.
Медленно, очень медленно Лита опустила взгляд на свои руки. Бледные, цепляющиеся за ткань, они были сплошь покрыты морщинами. Пальцы были тонкими и хрупкими, ладони – сухими и почти лишёнными мяса. Кончиком указательного пальца Лита провела по своему лицу, медленно ощупывая каждую морщину и неровность. Файа затравленно взглянула на Рию. «Как же так?..»
- Вот видишь, - с удовлетворением бросила ей Лума.
Лита открыла рот, чтобы спросить у подруги, как же это так получилось, но вдруг ощутила, как тает, как воздух внезапно стал тяжелее её хрупкого старого тела, и она исчезла.
- Лита! Лита! Проснись! – кричал голос Анкары.
- Заткнись, зараза! – раздражённо завопила в ответ Тифера. – Дай поспать! Сколько можно? Вы и так весь день трещите, так ещё и ночью я должна терпеть ваш хор?!
- Лита! – не отставала Анкара. – Проснись! Вернись! Это всего лишь сон! Ну же!
Чья-то рука дёрнула её вверх, в небо, в свет. Она выходила тьмы в сияние полдня, а затем вновь вернулась в ночь. Она открыла глаза. Затем открыла их ещё раз. Всё равно – темнота. В сумерках она разглядела лицо Анкары. Демоница облегчённо вздохнула. Где-то в исступлении кричал ребёнок.
- Лоллан, - прошептала Лита.
В руках её тут же оказался тряпичный свёрток. Внезапно всё вокруг посветлело на тон, а затем и вовсе окрасилось в солнечные цвета. Лита увидела, как Анкара озадаченно подняла глаза к небесам. Файа последовала её примеру и обомлела. В небе было четыре луны.
- А-а-а... – протянула Лита.
- Бывает, - негромко сказала Древнейшая. Прозвучало это совершенно нейтрально, но Файу внезапно заколотила чёрная дрожь воспоминаний.
- Всё, всё, всё. Всё уже позади, - запричитала демоница. На лбу Литы оперативно оказался холодный компресс. – Это был всего лишь сон. Просто обычный кошмар.
- Да... – слабо сказала Лита. – Конечно... просто кошмар... обычный... да... Анкара, я очень хочу есть, - внезапно заметила Файа.
Древнейшая рассмеялась.
Когда Лита, наконец, смогла без чужой помощи стоять на ногах, они с Анкарой и Лолланом вновь двинулись в путь. Перед этим им пришлось решать, куда идти: возвращаться ли в Нейтральный лагерь или уходить из этой местности вообще. На предложение Анкары отправиться в Орден Тьмы Лита ответила негодующим отказом. Желание Файи немедленно, сиречь сейчас же, покинуть Диол в свою очередь вызвало недвусмысленную реакцию у демоницы – конечно же, отрицательную. Выстраданное замечание об Ордене Света заставило Анкару рассказать о последних событиях, которые имели место быть там, что повергло Литу в шоковое состояние на несколько минут. Далее прения продолжились с удвоенной силой.
Раньше Лите казалось, что она знает достаточное количество безопасных мест в Диоле и его окрестностях, однако теперь оказалось, что их не так уж и много, а последние события сократили их едва ли не вдвое. Эльфийский лес казался заманчивым предложением, но ни Лита, ни Анкара не знали, как эльфы могут отреагировать на дуэт из Файара и Демона. Предугадать что-либо в такой обстановке не представлялось возможным.
После долгих споров было решено вернуться в лагерь посмотреть, что там происходит. На этот раз они решили, что им не следует подниматься в воздух; пешком они продвигались гораздо медленнее, но зато это было безопаснее – в воздухе они были бы заметнее.
Леса сменялись лесами, дни – ночами, а они всё тащились сквозь буреломные и заросшие подлеском (порой, неприятно колючим: ежевика – это вам не так просто, как кажется) места. Идти было ой как неудобно, но верхами было бы ещё сложнее. Анкара таких выводов, естественно, сделать не могла, но зато Лита – вполне. Исколотые, искусанные и злые они не очень-то были разговорчивы: шли себе и шли в относительной тишине леса. Вообще, кущи только со стороны кажутся милым и безопасным местом: хищные звери, само собой, обходили их стороной, но комарам было плевать, чью кровь они пьют. Файарскую? Ладно, пусть будет файарская. Демоническую? А, где наша не пропадала – на вкус всякая кровь одинакова, а если бы комары различали цвета, они сказали бы что и разницы в них они тоже не замечали... Разумеется, если бы комары умели разговаривать (Автор пытается шутить). Опять же в ежевике и прочих прелестях лесной растительности не было ничего приятного. Короче говоря, красота – ни словами не сказать, ни пером не описать (ибо цензура).
Внезапно Анкара резко остановилась, и Лита едва не врезалась в неё. Злые слова застряли у Файи в горле, когда Анкара медленно повернулась к ней. Глаза её были пусты; лицо приняло отрешённое выражение, словно демоница спала крепким сном. Это был без сомнения пророческий транс.
Внезапно глаза Анкары приняли осмысленное выражение, и она упала. Лита бросилась к ней, решив, что Древнейшая обессилила, но та вдруг завыла, словно сотня смертельно раненных волчиц, на глазах у которых свирепая рысь убивает единственного волчонка. Лите сделалось страшно. Точно также она сама кричала, когда осталась последним живым Файаром в Анларе. Точно также она кричала, баюкая на руках своего мёртвого первенца – четырёхлетнего Эрдиэра.
Демоница в исступлении каталась по земле и выла. Лоллан проснулся, но его крика не было слышно за воплями Древнейшей. Лита бессильно стояла на коленях рядом с бьющейся в отчаянии Анкарой и пыталась представить то, что могло повергнуть её в такое состояние. Перед глазами Файи представала картины одна страшнее другой.
- Сирена!!! – взвыла внезапно Анкара. Ей в ответ панически закричали птицы. Сердце Литы заледенело. Она ощутила, как оно пропустило несколько ударов, а затем ледяным комом ухнуло вниз.
Она смогла только положить прохладную ладонь на лоб Анкары. Это помогло. Странная сила, спокойная и уверенная, пронзительно нежная и светлая скользнула в демоницу. Сквозь туман боли, как сквозь морские глубины или громады туч, плеснуло золотое сияние, словно солнце. Что-то было такое в Лите, что приказывало бесконечному отчаянию уступить место просто светлой печали. На миг Лите показалось, что в ней поднимается нечто доселе неведомое... Потом всё прошло.
- Сирена... – прохрипела Анкара враз севшим голосом. – Умерла... умерла... – она без конца повторяла это серое слово, словно стараясь осмыслить его. Лита почувствовала внутри себя пустоту. «Наверное, именно так в душу входит Мелькарт», мелькнула мысль. Мелькнула и пропала. Что-то намного более могущественное заполнило сосущую пустоту, боль и печаль, золотистым светом залило душу, заставляя глаза без боли смотреть в небеса. Точно также было и в Анларе.
- Ш-ш-ш, - зашептала Лита и вновь положила ладонь на лоб демоницы. – Тихо... тихо...
Анкара заплакала. Она спрятала лицо в ладонях, когда свет вошёл в её душу сквозь лёгкие пальцы подруги.
- Нужно вернуться в лагерь. Может быть, удастся что-нибудь сделать... Я ведь всё ещё владею магией Жизни...
Лита не стала говорить, что сила её богини ушла вместе с Итиэл. И даже свет в её душе ничего не смог бы сделать. Это ведь была не жизнь, а нечто иное. Нечто похожее, но всё же...
Лита с сомнением прикрыла глаза, вслушиваясь в свою новую силу. Анкара вскочила и сказала:
- Пойдём. Вдруг ты права? Может быть, ты права...
Несмотря на то, что Файа и демоница старались идти быстрее, продвигались они всё равно медленнее, чем нужно. Скорбь иссушила и изранила их души, усталость наваливалась на плечи, сковывала ноги. Говорить было не о чем, боль, поселившись в сердце, уже не желала его оставлять. Они едва тащились сквозь подлесок, уже не обращая внимания на трудности пути. На третий день пути Анкара взбунтовалась.
- Я так больше не могу. Что бы ни творилось сейчас в Нейтральном лагере, я больше не собираюсь тащиться пешком сквозь этот проклятый лес!
Лес вокруг казался спокойным и солнечным, однако тоска скрадывала все яркие и светлые краски, оставляя их в темноте. Лита подняла на подругу потухший взгляд:
- Анкара, ты же знаешь, мы...
- Да знаю я всё! – сердито отрезала Древнейшая. – Но мне плевать. Я не собираюсь так плестись, когда Сирена...
Она не договорила. Лита понимала, что демоница права, но у неё на руках был младенец, жизнью которого она рисковать не могла.
- ...Даже если мы ничем не сможем помочь ей, я желаю отправить её в последний путь, как положено. И войска каких-то хаоситов не помешают мне.
Всё это она говорила бесцветным голосом создания, совершенно потерявшего надежду. Её отчаяние могло бы испугать Литу, если бы Файа не испытывала точно такие же чувства. В конце концов, она молча кивнула. Как и в прошлый раз, Анкара взяла Лоллана в руки, чтобы Лита могла перевоплотиться и лететь в файарском облике. Крылья резал ледяной ветер, полёт был как никогда тяжким, однако они легко преодолевали не малое расстояние.
Темнело. Вскоре внизу показались огни Нейтрального лагеря. В вечернем сумраке в небесах нельзя было разглядеть летящих рядом демоницу и Файу, а вот они прекрасно видели, что лагерь не был захвачен. Ярко горело несколько больших костров, вокруг которых сновали люди. Возле одного такого костра и приземлились Анкара с Литой, слегка всполошив расположившихся там наёмников. Когда люди немного успокоились, спрятали мечи в ножны и признали наконец Анкару в Анкаре, а не нашествие демонов Хаоса, путники узнали последние новости. О судьбе Сирены, Кайрона и Рии пока ничего известно не было. Ар-Дель пала. Весть о том, что, возможно, их повелительница и глава погибла, жизнью своей заплатив за победу, повергла наёмников в шок. Анкара не жалела ни себя, ни их, держась крепко и спокойно. Воины слушали её, не перебивая, и их тяжёлое молчание было лучшим выражением скорби, достойным наёмников гордого лагеря и его ушедшей главы. Лита пошла прогуляться с Лолланом: ей было больно вновь слышать то, что Сирена погибла. Сирена, которая избавила их всех от ужаса Тиферы... Мир был несправедлив к своим детям.
Риа возвращается в Нейтральный лагерь.
Сзади к Рие подошла Лита. Печаль тенями расчертила её лицо. Она старалась помнить, что в Диоле прошло не больше месяца с тех пор, как она вернулась в Эссарию, и Рия, возможно, даже не заметила её отсутствия. Это у неё получалось, хоть и с трудом. Ей сложно было поверить, что всё, что случилось с ней за эти несколько лет - словно сон, иллюзия для всех остальных.
- Здравствуй, - негромко окликнула она подругу, стараясь не испугать её. Она всё забывала, что Аллумы слышат не хуже Файаров, однако жизнь с Самаэлем научила ходить её действительно бесшумно. От его ушей это, само собой, не спасало, но... Но это не мешало ей пытаться вновь и вновь.
Голос Литы прозвучал без надтреснутости и почти что без печали - ещё один скорбный урок Самаэля и ещё одна странная перемена в ней. В голосе её теперь слышалось нечто... необычное, но не чужое, что-то спокойное и нежное, но скрытое до поры. Оно не вступало в конфликт с естеством Литы, скорее дополняло её, словно она нашла утерянную половинку своей души...
Вслед за Литой, словно охраняя её, появилась высокая фигура Анкары. Демоница отчего-то повсюду таскалась за Файей, молча, насторожённо, словно хищник, приглядывающий за своим детёнышем. Казалось, ей просто легче, когда Лита была рядом. На самом деле, окружающим казалось, что Литу окутывает незримая аура спокойствия и умиротворения, что рядом с нею отступает скорбь и тоска не так сильно грызёт людей. Что-то такое сияло в её глазах - совершенно новое, практически незаметное, но уже пробудившееся золотистое сияние, которое гнало прочь всё тёмное, что старалось овладеть людьми и нелюдью. Пустота отступала там, где появлялась девушка в грязной дорожной одежде и странными белыми волосами. И те, кто устал бороться, вновь поднимали глаза к небесам и смотрели чище и спокойнее, ощущая в себе новые силы.
- Мне очень жаль, - сказала Лита после недолгого молчания. Это было совершенно искренне. - Я не сражалась рядом с вами - рядом с ними - когда они...
При этих словах Анкара ниже опустила увенчанную парой рогов голову, словно пристыжённая. Сложно было поверить, что Демон способен испытывать стыд, однако окружающий мир сильно изменился. И Анкара изменилась тоже. Она по-прежнему оставалась тёмным и страшным врагом, но теперь она стала способной и чувствовать то, что раньше казалось навсегда скрытым от гордой и неприступной демоницы. Например, стыд. Благодарность. Верность. Самоотверженность. Любовь. Самые разные чувства, которым раньше не было места в ней.
Лита же говорила дальше. Она показала Рие своего сына, и сияние в её глазах разгорелось ещё ярче. Она постаралась рассказать свою историю, но не была уверена, что подруга поняла всё. Сейчас была совершенно иная ситуация, они не сидели спокойно в таверне, как в вечер встречи Анкары и Литы, а стояли под открытым небом, в лагере, где готовились к похоронам...
Лита не стала говорить, что, возможно, именно то, что они позволили себе вернуться в прошлое и исправить то, над чем не имели власти, и уничтожило Эссарию по её представлениям. Не нужно. Это только ещё одним грузом ляжет на плечи живых и мёртвых этого мира и мира Эссарии. Она просто слушала Рию, с ужасом представляя себе, что она могла потерять ещё и Луму. Это было чудовищно! Лита на миг прикрыла глаза. На лице Анкары застыла маска страдания, которую не могла снять даже таинственная сила Литы. Файа догадывалась, что если бы не она, демоница уже давно бы бросилась на меч, решив такой страшной ценой заплатить за свои ошибки и бесчестье. Она не проронила ни слова за весь разговор. Казалось, её захлестнула волна боли такой силы, что уже ничто не могло ей помочь. Пройдёт ещё много времени, прежде чем Древнейшая вновь сможет презрительно смеяться над глупыми человеческими чувствами... Лита почти физически ощущала её состояние, чувствуя, как внутри неё сражаются два этих начала - свет и пустота, сливаясь воедино, как в тот вечер, когда она смогла прикоснуться к Пространству Мелькарта, жившему в Самаэле. Вновь эта страшная чёрная сила старалась подчинить себе всех, кто находился вокруг Файи, оставить её в темноте одну, и вновь она отступала перед теплом и силой таинственного золотого сияния, окутавшего её подобно солнечному свету. Она уже больше не видела пределов своей силы. Она ощущала себя почти что всесильной. Она видела лагерь, Ордена, весь хрупкий шарик Диола, освещённый сиянием жизней. Затем её взгляд потянулся туда, где остались Эссария и Арнемвед, и дальше, дальше, дальше сквозь пространство Межреальности, где слышался зов иных миров, куда она не могла дотянуться, но которые звали её разделить их тревоги и печали, исцелить их горе и наполнить их силой.
И Лита вдруг поняла, что не сможет остаться в Диоле. Что ей действительно пора уходить. Не только из-за сына или жаждущей положить конец этой истории Кахатанны. Потому что её ждали иные миры, которым она должна была принести в дар свою новую силу. А сейчас она должна была проститься со всеми, оставив своё прошлое позади и уйти бестелесными тропами судьбы на поиски нового будущего.
Но сначала нужно попрощаться со всеми теми, кого она считала друзьями.
Похороны.
Лита наблюдала за церемонией и вспоминала. Она подошла к беседке, легко дотронулась кончиками пальцев - ладони осветились мягким золотистым сиянием, сначала робко, словно спрашивая разрешения, затем всё сильнее и сильнее. Свет рвался наружу, сквозь руки и глаза Литы, освящая, обвивая беседку лозами золотистого сияния. Он струился - бесконечный и лёгкий, легче пуха, легче воздуха... А Лита сияла белоснежным светом, и только словно сердце бился золотой сгусток на её груди. Она раскинула руки в стороны: сияние прочертило золотой полукруг. В терпком крустящем воздухе звучала чарующая песня старинной файарской колыбельной. И в этот момент она чувствовала себя старше этого мира - маленькая файарская девочка, явившаяся из разрушенного мира... Может быть, так оно и было?..
...Стихла игра света, и Лита отступила от беседки. Эхо отзвучавшей мелодии теперь наполняло это место, навсегда заняло свои ноты в трелях птиц и шуме воды. Это был дар.
Медленно, очень медленно Лита повернулась спиной к творению богини и пошла прочь. Глаза её были закрыты. Наёмники молча расступились, пропустив Файу и вновь сомкнулись за её спиной. Девушка прошла мимо опешившей Анкары, а когда та окликнула её, открыла глаза. Серо-голубые раньше теперь они полыхали всеми оттенками охры и золота, и солнца, словно в ней возродилась погибшая Ариция. Однако очень скоро золотое пламя схлынуло, вновь оставляя после себя ледяную голубизну. Девушка слабо улыбнулась Анкаре, взяла у неё своего сына, которого та держала, пока Лита прощалась с Сиреной и Кайроном, и пошла дальше.
Демоница разрывалась между желанием подойти к беседке, чтобы проститься с дочерью и потребностью следовать за Литой. Когда она увидела, как перед Файей раскрывается проход в Межреальность, она сделала свой выбор. Она помчалась вслед за подругой и успела шагнуть вслед за ней в странный сияющий золотом портал, прежде тот сомкнулся за спиной уходящих. Спустя мгновение они оказались в Межреальности.
...Они оказались в Межреальности, стоя рядом на странной зыбкой тверди, которая, казалось, готова была распасться от одного небрежного движения.
- Прощай, Анкара, – Лита смотрела на старую подругу мягко и спокойно, позади неё мерно мерцали звёзды-миры. Среди них – Диол, Эссария, Арнемвед. Пришло время повернуться к ним спиной и взглянуть в лицо новым мирам. Взглянуть твёрдым взглядом последнего Файара.
- Я пойду с тобой, - сказала Анкара. Сердце рвалось, болело и звало, отчаянно звало время повернуться назад. Туда, где юная Файа и старая демоница сражались друг с другом, чтобы была ничья, где небеса были добрее, а души – заключены в тёплые тела. Где не было Хаосита, Тиферы и Мелькарта. Где была Сирена, где была Эссария... Но Древнейшая знала, что тем временам не дано вернуться. А сейчас из её мира уходила та, что стала ей первым другом, что заставила её отбросить цинизм и косность и взглянуть на мир обновлённым, чистым взглядом.
Лоллан наблюдал за Анкарой своим осмысленным недетским взглядом, в котором отражался свет далёких миров. Их звали новые дороги и новые потери.
- Нет, - ответила Лита. – Ты нужна Диолу. Орденам. Нейтральному лагерю. Ты нужна здесь.
- Ты тоже, - сказала Анкара, чтобы просто что-нибудь сказать.
- Нет, - повторила последняя Файа. – Я не нужна вам. Я нужна ему, - белая ладонь ласково коснулась лба мальчика в её руках. – Прощай...
Лита повернулась к Анкаре спиной.
- Ты когда-нибудь вернёшься?! – отчаянно крикнула демоница.
- Конечно, Анкара... Конечно, я вернусь... Когда-нибудь... – донеслось в ответ сквозь песню миров в её голосе.
- Лита!
Файа повернулась, взглянула на Анкару. И бросилась обратно, сквозь воздух, сквозь сияние, сквозь зов звёзд. Анкара схватила её, прижала к себе в последнем объятии, так что её подруга тихонько пискнула в удушье. Они что-то говорили, рыдали, прощались и обещали друг другу. А затем, наконец, разомкнули объятия, и Лита пошла прочь, увенчанная сиянием звёзд и песней миров, прекрасная уже не файарской красотой. Распахивались золотистые крылья, и какой-то мир принимал её, чтобы стать ей новым домом... Она уходила, оставляя позади миры, которые её отвергали или ждали вновь, миры, залитые кровью и солнечным светом, миры, где смерть и любовь, жизнь и война танцуют свой чарующий танец сквозь секунды и века, сквозь беспредельность и вечность бытия. Миры, разучившиеся верить и забывшие надежду, но ещё помнящие дыхание жизни. Она уходила, думая, что уже никогда не вернётся, что её некому ждать, но ведь она не знала, какую шутку с ней может сыграть судьба, и какие дороги ей придётся пройти...
...Она слышала тысячи голосов, голосов тех, кого она любила и ненавидела, и снова любила. Голоса тех, кто презрел законы и запреты мироздания, кто плевал на судьбу и разгневанную вселенную, кто не желал бросать её одну в этом сумасшедшем урагане жизни. Голоса богов и смертных, Файаров и Аншиеров, демонов и людей. Голос Самаэля и голос Рэлоса. Голоса тех, кого она знала и про кого ни разу не слышала, тех, кого она забыла в своей бесконечной короткой жизни, голоса тех, кого любила в этой жизни и жизни ушедшей, про которую она ничего не помнила и не знала. Зато знали они и помнили они. Она слышала их всех вместе и каждого в отдельности, сплетённых воедино, неразрывно связанных. Они шли к ней, поддерживали за руки, благословляли и желали удачи, и говорили ей то, что не могли, не хотели, не успели сказать при жизни и о чём не могли умолчать после смерти. Все они были золотым потоком света – легчайшие души, воспоминания, благодарность, любовь...
Она уходила, и они провожали её, освещая путь в темноте. Они знали, как это важно для неё.
А где-то на странной тверди Межреальности стояла старая демоница-орисе и молча смотрела ей вслед.
- Я многого не понимаю... Несмотря ни на что, - сказал чей-то голос прямо за спиной у Анкары. Та повернулась и увидела рядом с собой темноволосую женщину. Без доспехов и шлема стояла она, глядя туда, где исчезла крохотная фигурка Литы. В её печальных глазах танцевало сияние звёзд. Анкара молча разглядывала Воплощённую Истину, великую Кахатанну, могущественную богиню мира Арнемвед, явившуюся ей в облике хрупкой и невысокой, самой обычной человеческой женщины.
- ...Она обманула смерть, пережив собственных богов, - говорила богиня, словно не замечая демоницы. – Наперекор всем законам вселенной она подарила любовь тому, кто не должен был знать её; она посеяла и взрастила зёрна света там, где их быть не могло. Она сделала то, о чём мы, боги, даже помыслить не могли, изменяя то, что измениться не имело права, но при этом никак не повлияв на события нашего мира. И ни мы, ни Мелькарт ничего не смогли с ней поделать. И предложить ей ничего не смогли тоже.
- Вы и не пытались, - ворчливо отозвалась Анкара. Кахатанна взглянула на неё и совсем по-человечески вздохнула. Ну никак она не походила на великую богиню – эта странная девочка с печальными глазами полудревнего полуюного создания...
- Может быть. Но ты сама знаешь, что это было бы бесполезно.
Анкара медленно кивнула.
- Если её сын вернётся, ему придётся столкнуться с моим сыном, - сказала Кахатанна. – И я не знаю, что из этого получится...
- Ты же Истина!
- Все удивляются, - почти весело улыбнулась богиня. – Но будь я хоть трижды Воплощённой Истиной, я не могу понять её, как Мелькарт не знал, на что способна любовь. И, возможно, как и Мелькарту, мне предстоит потерпеть поражение... Нельзя сражаться с тем, чего не понимаешь. Нельзя.
Какое-то время они молчали и смотрели туда, где мерцали миры, хотя Лита уже давным-давно растворилась в вечной ночи Межреальности. Каждая думала о своём, и молчала о своём тоже. О своём, но об одном и том же...
- ...Просто она – нечто большее, чем просто смертная. И стоит выше истины и судьбы, - внезапно сказала Кахатанна, словно продолжая какую-то свою мысль, не сказанную вслух.
- Как любовь, - заметила Анкара. Что-то внезапно вспыхнуло в глазах Кахатанны: какое-то пламя, как память, как свет, как надежда. Как отзвук полузабытого имени, ответ на зов из самого неведомого далёкого далека.
- «...Словно в насмешку над собственной смертью...», - прошептала Кахатанна потрясённо. Её глаза, освещённые неземным сиянием, смотрели куда-то в звёздную даль, словно стараясь найти там что-то, исчезнувшее навсегда.
- Что? – переспросила Анкара.
Кахатанна взглянула на неё, и Древнейшая с удивлением поняла, что видит в глазах Истины непостижимые боль и печаль. Темноволосая богиня улыбнулась ей и сказала:
- Ничего. Ты права. Она как любовь. Слишком могущественная, чтобы быть побеждённой и слишком истинная, чтобы быть понятой, даже мной, даже самой собой. Воплощённая любовь.
Был в словах богини какой-то скрытый смысл, которого Анкара уловить не могла. Она просто поняла, что стала свидетельницей того, как Богине Истины открывается Великая, если не сказать большего, Истина. А этого ещё ни один смертный не видел. И бессмертный – тоже.
Они молчали.
- Значит, она богиня? – спросила Анкара. Она была готова к любому ответу, даже к такому. Даже если ей скажут, что Лита – это новый Творец мироздания или аватара Вселенной, она приняла бы этот ответ, не усомнившись.
- Нет, в строгом смысле этого слова она не богиня. Но могла бы ей быть. И, возможно, когда-то была, - задумчиво ответила Кахатанна. – Она уходила и теперь вернулась вновь... Под новым обличьем и с новой целью...
- Она сказала, что обязательно когда-нибудь вернётся, - негромко проговорила Анкара.
- Конечно... Конечно, она вернётся, - Кахатанна говорила без тени сомнения. – Она всегда возвращается. Даже из самых дальних пределов, что за гранью обычной смерти. Потому что в ней нуждаются и её зовут, на неё надеются и в неё верят. Как же может остановить её смерть, если она всегда стремится туда, где её помнят и ждут?
- Послушай, - сказала она, помолчав. – Я хотела бы побольше о ней узнать. Можно?
В её голосе прозвучало нечто большее, чем просто надежда.
- Чтобы знанием победить её, если она вдруг вернётся в ваш мир? – мрачно осведомилась Анкара.
- Нет, конечно, - глаза Истины сияли. – Чтобы ждать её и помнить её, и надеяться, что она вдруг вернётся в наш мир. – Она вдруг счастливо рассмеялась. – Ей есть куда возвращаться! Теперь ей есть, куда возвращаться!..
И Анкаре вдруг показалось, что холодный свет звёзд-миров вдруг стал теплее. Золотистое сияние, словно свет незримого солнца, кутало её и Истину, а даль шептала едва различимо: «жди меня... я возвращаюсь...».
- Хорошо, - услышала Анкара свой голос.
...Три мира встречали рассвет - каждый своего солнца. Такие разные, они тремя звёздами мерцали в тёмных небесах Межреальности, совсем рядышком, объединенные одной судьбой быть названными Домом и Родиной.
