Копна моих волос мечтанья навевала.
Толпу, где шла, трясло, и долго дрожь молвы
За мной катилась вслед, как в ветер шум листвы;
И, словно отблеск лат, краса моя сверкала.
Жгли фимиам любви сердца вокруг меня;
В желаньях холодна, я не жила страстями;
Всё, драма или фарс, наиграны губами;
Мой гонор в башне жил, себя бессмертным мня.
Неведома мне блажь раскаянья юрода,
И состраданья нет – зачем о слабых ныть?
Мне кровь и слёзы лишь чтоб ноги в них омыть!
И я шагаю прочь, фатальна, как природа.
Нет слабости во мне, ко мне благоволят.
Моя плоть – не товар на рынке, не раба я.
Кто ужас вызывал, рабынь любви стебая,
Хозяйку признаёт, поймав мой властный взгляд.
Безмерны, как сады, моих глаз изумруды,
Мудрёные ходы, из них возврата нет.
Кто рядом был со мной, ловил далёкий свет,
Кто мнил, что мной владел, был жертвою Причуды
Моих чувств злые псы послушно ловят взгляд,
Я им могу велеть загнать добычу в норы;
Готовы растерзать, но жеста ждут, покорны,
Пока не прикажу: «Ату, борзые, взять!»
Охотница, стремлюсь в азарте напряжённом,
Забыв себя в пылу свирепом, наконец
Собрать к моим ногам сердец, ещё сердец...
А после сей трофей кровавый бросить жёнам!
Тяжёлый плащ тоски волочится за мной,
Он глушит всхлипы, звук рыданий, что роняю;
Горят глаза самцов, что я воспламеняю,
Как факелы в душе, укрытой тьмой ночной.
Чем слыть наивной, я для всех прикинусь злобной,
Не мать и не жена: не самка напоказ!
Хочу, чтоб плоть моя, напомнила алмаз,
Став в блеске красоты невинной и бесплодной.
Мой гонор – жизнь моя, корона, нимб святой;
Под мраморной плитой, где я замру холодной,
Под саваном услышь мой крик души бесплотной,
Застывших уст: «О, нет!», сроднившийся со мной.
Albert Samain. Orgueil
J'ai secoué du rêve avec ma chevelure.
Aux foules où j'allais, un long frisson vivant
Me suivait, comme un bruit de feuilles dans le vent ;
Et ma beauté jetait des feux comme une armure.
Au large devant moi les coeurs fumaient d'amour ;
Froide, je traversais les désirs et les fièvres ;
Tout, drame ou comédie, avait lieu sur mes lèvres ;
Mon orgueil éternel demeurait sur la tour.
Du remords imbécile et lâche je n'ai cure,
Et n'ai cure non plus des fadasses pitiés.
Les larmes et le sang, je m'y lave les pieds !
Et je passe, fatale ainsi que la nature.
Je suis sans défaillance, et n'ai point d'abandons.
Ma chair n'est point esclave au vieux marché des villes.
Et l'homme, qui fait peur aux amantes serviles,
Sent que son maître est là quand nous nous regardons.
J'ai des jardins profonds dans mes yeux d'émeraude,
Des labyrinthes fous, d'où l'on ne revient point.
De qui me croit tout près je suis toujours si loin,
Et qui m'a possédée a possédé la Fraude.
Mes sens, ce sont des chiens qu'au doigt je fais coucher,
Je les dresse à forcer la proie en ses asiles ;
Puis, l'ayant étranglée, ils attendent, dociles,
Que mes yeux souverains leur disent d'y toucher.
Je voudrais tous les coeurs avec toutes les âmes !
Je voudrais, chasseresse aux féroces ardeurs,
Entasser à mes pieds des coeurs, encor des coeurs...
Et je distribuerais mon butin rouge aux femmes !
Je traîne, magnifique, un lourd manteau d'ennui,
Où s'étouffe le bruit des sanglots et des râles.
Les flammes qu'en passant j'allume aux yeux des mâles,
Sont des torches de fête en mon coeur plein de nuit.
La haine me plaît mieux, étant moins puérile.
Mère, épouse, non pas : ni femelle vraiment !
Je veux que mon corps, vierge ainsi qu'un diamant,
A jamais comme lui soit splendide et stérile.
Mon orgueil est ma vie, et mon royal trésor ;
Et jusque sur le marbre, où je m'étendrai froide,
Je veux garder, farouche, aux plis du linceul roide,
Une bouche scellée, et qui dit non encor.
http://poesie.webnet.fr/lesgrandsclassiques/poemes/albert_samain/orgueil.html