Слушатели переглянулись. Наслаждаясь произведенным эффектом, студентик гордо выпятил чахлую грудь, поправил очёчки, и засунул руки в карманы белого халата. Зажав в каждой по стеклянной банке с заспиртованными швейными иглами, он мысленно сложил из кулаков фиги, чтоб не сглазили, и неторопливо прошелся меж рядов.
– Молодой человек, – добродушно произнесла доцент-преподаватель, – а зачем? Ведь по сути, практической пользы это дать не может, смысл этого сведется лишь…
– Из научного интереса, Анна Семеновна, лишь из него одного! – студентик вытащил одну руку из кармана и указательным пальцем подвинул сползшие очки ближе к переносице, – на то она и кафедра экспериментов, разве нет?
Анна Семеновна была женщиной умной и поняла, что мешать не нужно. Когда студент обошел преподавательский стол и со стуком поставил на него банки с иглами, она добродушно улыбнулась и лишь одной бровью подала знак одному из «придворных» учеников. Последний неслышно удалился из аудитории. Он быстро понял, что даже из этого странного действа опытная женщина сможет извлечь свою пользу – привлечет интерес к своим занятиям и студентов и коллег-преподавателей. Анна Семеновна тихо отошла от стола, заняв место в «зале», где-то на последних партах. Она ждала новых зрителей.
– Кто желает мне ассистировать? – спросил студентик у однокурсников.
– С удовольствием! – к столу бодро подошла белозубая девица с упитанной попкой. Она давно была помощником старосты и старалась не упускать возможности укрепить свой авторитет при каждом удобном случае.
– Тогда приступаем, обрабатывайте горло, милочка, – сказал студентик и сунул девице в руку зажим с иглой.
– А анестезии не будет? – выкрикнули из аудитории.
– Никакой анестезии, иначе пропадет всякий смысл, – студентик запрокинул голову, – места ввода игл продуманы досконально. Сталь отменная: «Зингер», а не какие-нибудь вам китайские гнучки. Ушки спилены, иглы дополнительно отточены с обеих сторон.
Он пальцем указал место ввода и угол под которым следует вводить инструмент. Знак получился двусмысленным, как будто студентик предлагал «залить за воротник». Девица пожала плечами и с хрустом вогнала первую иглу в подбородок. Игла вошла почти под ухом, через слюнную железу, кольнув под язык на выходе.
Девица повернулась к аудитории и широко улыбнулась. Студентик побелел от боли, на лбу выступила испарина:
– Не задев крупных сосудов, не повредив глотку, господа! – деланно-звонко воскликнул он, – милочка, вы просто прелесть. Продолжайте, пожалуйста, только не спешите, дайте мне возможность отслеживать боль.
– Как скажете, коллега, любой каприз, – бодро хохотнула девица и, теперь уж медленно, с чувством, вогнала вторую иглу рядом с первой. Не забыв при этом развернуть к зрителям попу самым выгодным ракурсом.
Аудитория замерла. Бледная студенточка, которая спрашивала об анестезии, нервно обмахнулась учебником по психиатрии. Она и рада бы не смотреть, но не получалось. Анна Семеновна, не отрывая глаз от происходящего, о чем-то перешептывалась на задней парте с преподавателями, которые к тому времени уже подошли. Тихо, как привидения, они рассредоточились вдоль стены и внимательно следили за действом, время от времени обмениваясь мелкими замечаниями…
…Девица вводила каждую иглу тщательно, замедляя на выходе. Она помнила, что студентик вслух комментирует свои ощущения. Если повредить язык, дикция будет нарушена. Где-то после второго десятка она начала выдерживать паузы, и прохаживаться у доски, не забывая душевно улыбаться залу.
– Спасибо, душечка, – не забывал благодарить студент после каждой иглы.
А после того, как та чистым носовым платком промокнула ему со лба пот, по щеке у него скатилась слеза от умиления. Впрочем, толком разобрать, от него ли, он не смог, о чем тут же заявил залу. Не забыв добавить, что в любом случае количество положительных эмоций, которые он испытывал к девице, росло с каждой иглой…
– Сколько осталось? – хрипло спросил студентик где-то через час экзекуции.
– Тридцатая в каждую сторону, –пропела девица, – вот последние... Всё!
Хотя она устала, но не торопилась заканчивать. Последние две она ввинтила так, что подопытный экспериментатор взвыл, и чуть не брякнулся в обморок. Но устоял.
– Покажите! – скомандовал он.
Девица с удовольствием подала ему приготовленное заранее зеркало. Студентик ощетинился стальными иглами, и стал похож на ушастую круглоголовку.
– Шикарно, ни кровинки! Благодарю. Снимать буду сам, часа через три.
Он, шатаясь, сошел с кафедры, и сел на свою парту. Студенты следили за ним, не отрываясь. Анна Семеновна тут же поспешила к своему столу, и громко постучала по нему костяшками пальцев:
– Все, ребятки, все. Развлечений на сегодня достаточно. Тема занятия: «чистота эксперимента». Разберем ее на примере сегодняшнего события. В сухом остатке мы видим, где наш смелый коллега нарушил, так называемую, чистоту. Как известно, участник эксперимента не может беспристрастно судить о происходящем с ним. Эксперименты над болью не могут быть оценены тем, кто эту боль испытывает. Но тут перед нами встает дилемма: как можно оценить чужую боль, если испытать ее может лишь испытуемый?
Анна Семеновна неспешно излагала теоретический материал, перемежая его примерами из происшедшего. Студенты внимали спокойно, с интересом, давно не обращая внимания на студентика.
Через три часа, на большой перемене, горло у студентика опухло. Головой он вертеть почти не мог, бродил от одной группы жующих обеды однокурсников к другой, улыбался и живо принимал участие в обсуждении всех животрепещущих событий храма наук. Иглы к тому времени почти полностью вошли в тело. Студентик пытался зацепить их ногтями, для того чтобы вытащить. Когда это удавалось, он вытаскивал одну и бросал на пол, не обращая внимания на кожу, которая, сопротивляясь, тянулась вслед. Становилось немного легче. Но иглы сидели так близко, что когда он ловил одну, мимо воли впихивал другие глубже. Некоторые приходилось извлекать через рот. Зрелище было не самое эстетичное, но никому не портило аппетит – народ привык к вещам и похуже.
Вытащить все иглы он так и не смог. Осталось пару штук с каждой стороны. Некоторые приняли такое положение, что достать их уже невозможно. Глотать было больно.
– Да, поесть нормально я не скоро смогу, – зло сказал студентик.
– Это кафедра экспериментов, дружок, что же вы хотели, - стоящая рядом девица мило улыбнулась и откусила от «тормозка».
12.06.2009. 12:30
