- Ты стоишь у порога, - сказал учитель, - смотришь на порог, любуешься порогом и ложишься спать у порога, а тебе надо лишь его переступить, ты понял?
- Нет.
- Ты стоишь у двери и смотришь на дверь, но думаешь, что это стена. Открой дверь и войди, ты понял?
- Нет.
- Ты лёд, насыпанный в решето. Перестань быть льдом, и ты пройдёшь через сито, ты понял?
-Нет.
- Перестань быть твёрдым, стань текучим как вода. Когда станешь водой, приходи.
С самого утра монах в одиночестве сидел в зале для медитаций и пытался стать водой. Остальные ученики время от времени заглядывали в зал и, посмеиваясь, уходили – молодого монаха все считали недотёпой, но мешать медитации здесь было не принято. Вода…монах представил себе колодец, из которого каждый день доставал воду. В глубине колодца блестел круг отражённого неба. Некоторое время монах смотрел на светлое пятно воды, пока не заметил, что на его краю появилось какое-то тёмное пятно. Он присмотрелся и обнаружил, что это отразилась его собственная голова, потом откуда-то сверху плюхнулось ведро, и разбило поверхность воды. От неожиданности монах вздрогнул и открыл глаза. Медный Будда отрешённо смотрел на него из-под прикрытых век. «Я не был водой, я был ведром», - подумал монах и снова закрыл глаза. Он сделал несколько медленных вдохов и выдохов и начал представлять себе маленькое горное озеро, в котором любил купаться в детстве. Озеро имело идеально круглую форму и если смотреть на него с соседней горы, было похоже на чашу с водой. Монах начал представлять себе как в зеркале водной глади плывут отражения облаков. В картинке, которая возникла в его воображении, было раннее утро, и солнце ещё не взошло. Облака лениво скользили по поверхности озера, и монах полностью расслабился, погрузившись в приятное созерцание. Внезапно прямо в середину озера плюхнулся здоровенный гусь. Монах усилием мысли попытался его убрать, но тот в ответ начал весело гоготать и хлопать крыльями. В раздражении монах махнул рукой, как бы отпугивая птицу, и мгновенно очнулся. Медитация снова сорвалась. Чтобы справиться с раздражением монах развернул свиток и медленно прочитал:
Монах входит и остается в первой дхьяне, испытывая восторг и удовольствие, рожденные непривязанностью, сопровождаемые направленной мыслью и анализом. Он рассматривает любые происходящие явления как непостоянные, как чуждые, как разрушение, как пустые, как безличные. Он отвлекает свой ум от этих явлений, и тогда направляет свой ум на бессмертный элемент. Это покой, это совершенство, отказ от всего приобретенного, прекращение пристрастия, бесстрастие, освобождение…
Юноша бережно положил свиток обратно. Он, по правде сказать, не очень понимал, о чем собственно говорится в этой сутре, но был полон решимости достичь понимания. «Я не выйду отсюда, пока не достигну первой дхьяны», – твёрдо решил он. Ему понадобилось несколько минут на то чтобы успокоить дыхание и прекратить внутренний диалог. На этот раз он просто закрыл глаза и стал ждать. Долгое время он просто следил за разноцветными пятнами, которые плыли перед его глазами. Вскоре перед его внутренним взором начал проступать белый туман, а в нем возникла река. Монах видел её сверху, как видит птица. Река плавно изгибалась, по берегам из тумана проступали тёмные пятна деревьев. Картинка приблизилась, и взгляд монаха заскользил над водой. Через мгновенье он увидел мир разделённым на две части – надводную и подводную. Сверху монах видел поверхность реки и скользящий мимо берег с редкими деревьями, а внизу, под чертой, разделяющей воздух и воду, колыхались длинные ленты водорослей. Видение было удивительно спокойным и безмятежным и вскоре монаху показалось, что он и есть струящаяся река, ощущающая своими боками изгибы берегов, животом скользкие камни на дне, а спиной прохладный утренний воздух. Он даже почувствовал, как по спине пробежали мурашки и понял, что это был ветерок, вызвавший рябь на воде. «Как приятно быть водой», - подумал монах.
Его размышления были прерваны настырным жужжанием. В зал для медитаций влетела муха и принялась выписывать фигуры высшего пилотажа. Монах досадливо поморщился, но удержал видение. Он сосредоточился на созерцании колышущихся водорослей, но жужжание было слишком назойливым, чтобы его игнорировать. Чуть приоткрыв глаза, монах увидел здоровенную чёрную муху, безумно носящуюся перед самым его лицом. Он снова прикрыл глаза. Водоросли колыхались, берега проплывали мимо, муха жужжала. «Какая-то жалкая муха не должна помешать моей концентрации», - подумал монах, но его спокойствие и безмятежность начали улетучиваться. Внезапно муха села ему на руку. Монах дёрнулся и попытался снова сосредоточиться. Слушать муху и ощущать себя рекой получалось плохо. Он снова попытался погрузиться в спокойствие речного течения, но наглая муха на бреющем полёте пролетела перед самым кончиком его носа. Монах глубоко вдохнул, но сдержался и не открыл глаза. «Вода... мне нужна другая вода», - мелькнула мысль в его голове.
Он снова сосредоточился. Муха жужжала, но монах упорно удерживал своё видение. Он поднялся над рекой и заметил вдали синюю полоску океана. Видение приблизилось, и он увидел, как огромные волны прибоя накатываются на узкую полоску каменистого берега. Монах почувствовал себя волной - яростной, плотной и упругой. Он несколько раз швырнул сам себя на берег, то накатываясь, то медленно отступая. Муха носилась где-то рядом, но это было уже неважно. Грохот волн заглушал остальные звуки. Вдали от берега на волнах покачивалось несколько рыбачьих лодок. Монах спиной ощутил их днища и несколько раз качнул их сильнее. Рыбаки схватились за борта своих судёнышек. Мимо заброшенных сетей проплыл косяк серебристых рыбёшек. Монах посмотрел вниз. На волнистом песчаном дне он увидел морских звёзд и большие раковины. Прямо перед его глазами возникла удивлённая рыба фугу. Через мгновенье она раздулась и превратилась в колючий шар. Монах не стал трогать рыбу и снова вернулся в зону прибоя, начав накатывать волны на группу чаек, бродящих по берегу. Чайки быстро взлетали, но как только волна откатывала, снова садились на мокрый берег. Игра монаху понравилась. Вскоре ему удалось достать пенным краешком волны одну из чаек.
Внезапно жужжание мухи, на которое монах уже перестал обращать внимание, смолкло. Он слегка приоткрыл глаза и увидел, что муха сидит прямо на голове медного Будды. Опасаясь вспугнуть муху, монах постарался потише шуршать волнами о каменистый берег. Грохот прибоя перешёл в осторожное хлюпанье, а рука монаха плавно потянулась к свитку «Дхьяна-сутры». Он медленно взял свиток, осторожно занёс руку и быстрым точным движением нанёс мухе смертельный удар. Старинный свиток порвался о голову Будды, а сама статуэтка покатилась по полу. Муха упала на спину, пару раз дёрнулась и замерла. Монах небрежно отбросил свиток и продолжил медитацию.
Через некоторое время в зал вошёл учитель и в удивлении уставился на картину разгрома. Опрокинутый Будда лежал вниз лицом, рядом валялся порванный свиток, подаренный храму двести лет назад знаменитым каллиграфом, а на лице монаха сияла довольная улыбка – он снова окатил брызгами зазевавшуюся чайку. Учитель поднял статуэтку и поставил её на место, потом со вздохом развернул свиток и свернул его обратно. Сутра была безнадёжно испорчена. Монах приоткрыл глаза и увидел, что учитель подобен ветру, собирающему грозовые тучи, но улыбка и не подумала сползать с его довольного лица.
- У тебя такой вид, как будто ты, повиснув на ветке дерева, увидел Бодхидхарму, идущего с Запада, - сказал учитель.
- Я увидел, нечто более грандиозное – рыба фугу открыла рот и раздулась как шар.
- Но это ещё не повод опрокидывать Будду и рвать сутру.
- Но статуэтка - это ведь не Будда, а сутра – это мысль, её нельзя порвать.
- И где же Будда?
- Будда – это вода, ветер и миска рисовой каши.
- Надо было вчера щёлкнуть тебя по лбу. Сегодня уже поздно – скоро ты сам будешь щёлкать своих учеников.
Монах поднял с пола муху и направился к выходу.
- Надеюсь, убийством этого существа ты не сильно повредил свою карму, - вздохнул учитель.
- Я похороню её со всеми почестями – она была достойным противником, - сказал монах.
Они вышли из зала, и пошли есть рисовую кашу.
