да, это – ещё не город, - пески да зыби.
Тут, видишь, щекочут ивы водичку вишней,
тут, знаешь, осетр Харона везёт транзитом.
Тут солнце посахарило крышонки клюквой,
и голуби-леденцы на пожарной ржавой
младенчески поразинули губки-клювы –
романсятся заунывно и чуть шершаво…
Закат маргарином мажется в закамышье,
на камушках - солнца кашица цвета бронзы.
Мы ивовой гибкой вилкой по водам пишем,
мы с судьбами занимаемся мягким боксом.
Из ковшика звёзды падают – и дробятся,
из Млечного кисель-кровь не к добру сочится –
знамения на песко-полосе препятствий
- нам спрыгнуть бы, икарушкам, с колесницы…
…давай мы построим дом и вживим нам жабры,
Давай, зашифруем речь – перейдём на идиш
по Китежу под водою – мы натянем бархат
невидимый над волной, - только ты да… видишь, -
и выберем простоту, и наш хрупкий выбор
из будущих всех времён так чрезмерно будущ,
что быть нам – слегка песком, и журчать верлибром,
которых ведь, как назло, ты совсем не любишь.
Под крышами, где крюшон-голубки романсят,
под бархатом водяным, под ковшом земного
семь вечностей танцевать отраженье вальса
под дудочку призрака-крысолова.
//2008
