В Египте богов было много.
Решил подойти я с другой стороны:
Назначить единого бога.
Я выбрал Атона в соперники Ра,
Он солнышком с неба светился.
Когда же реформа прошла «на ура»,
Я лег на кровать и забылся.
Назавтра проснулся, кругом темнота, —
Проделки коварного Тота!
Хоть выколи глаз, не видать ни черта,
И душно, и кушать охота.
Я встать захотел — вздулась шишка на лбу,
И тут я лишился отваги.
Я понял: лежу я в просторном гробу,
Точней, в золотом саркофаге.
Наверное, впал в летаргический сон, —
В том знак мне божественный явлен.
Иль ты ни при чём тут, великий Атон,
И свитой я недоотравлен?
Я в стенки уперся, и мышцы напряг,
И крышку я сдвинул. О чудо!
Я вижу: в гробнице стоит саркофаг,
Повсюду оружье, посуда.
Любимых наложниц скелеты лежат.
О Господи, вот твоя милость!
И тут словно грома раздался раскат:
Стена предо мной обвалилась.
С киркой человек устремился в проём:
«Здесь золото, Джек, посмотри ты!»
Но вдруг он взглянул в направленье моём
И замертво рухнул на плиты.
