Поздравление с Полиной (Очерк)

Поздравление с Полиной.
Очерк.
У  большинства москвичей название «Перекрёсток» вызовет однозначную ассоциацию: это сеть действительно великолепных супермаркетов в разных районах города. Существует свой «Перекрёсток» и на улице Корнейчука, что в Бибирево. Только он, к сожалению, не «тянет» на сеть, не претендует на «супер», да и вообще - это не магазин.
Название своё этот Центр социально-психологи¬ческой помощи подросткам (или, иначе говоря, детям «группы риска») получил два с половиной года назад. Перед этим Полину Либенсон, директора Центра, с её 168 детьми в результате переориентации бывшей её организационной структуры буквально выставили на улицу. Почти четыре месяца кошмарного бесприютства и стойкого ощущения личной вины перед опекунами всё же закончились благополучно. В государственном клубе «Смена» обрела, наконец, Полина столь необходимые ей и юным жертвам человеческого равнодушия понимание и приют. А в лице директора детского государственного клуба «Смена» Елены Николаевны Никифоровой - их кабинеты рядом - ещё и истинного единомышленника, защитника от чинуш и дураков, что в наши времена (впрочем, наверное, как и в любые) зачастую жизненно необходимо. Постепенно сформировался и штат специалистов для работы с ребятами: социальные педагоги, спортивные, психологи, врачи подросткового профиля, гомеопаты, невропатологи, психотерапевты, наркологи, юристы и даже недавно совсем появился суицидолог. Неискушённый читатель может позавидовать - ну до чего же богато живут, раз кто только за этими детишками не ходит, не досматривает! И попадёт пальцем в небо. Потому как никто не хочет за ними досматривать, и никому они не нужны. Если бы не «Перекрёсток».
Увы, но «штат специалистов», отношения с Цент¬ром скрепляя контрактом и регистрируя в нём же свое право на частную практику, полноту своих действий и возможностей в работе с детьми регулирует только размером собственного бескорыстия и энтузиазма. Потому и специалистов у Центра почти по каждому профилю числится несколько: сегодня этот может работать, завтра другой. Получая за свой труд, заметьте, не рубли, а твёрдую уверенность в том, что вот ещё одной молодой жизни не дали превратиться в отбросы общества, а то и погибнуть вообще. А может быть сберегли здоровье, а то и сохранили жизнь вполне достойному человеку, устранив возможность появления на его жизненном пути потенциального насильника или убийцы. Конечно, самопожертвенности специалистов, от¬дающих себя «детям» Полины, остаётся только восхищаться. А ведь в «штате» у них есть и доктор психологических наук, и «…единственный в Москве психолог, не боящийся работать с трудными подростками» - со слов самой Полины.
Только студентов, помогающих ей в профильных или летних трудовых лагерях в качестве социальных педагогов, пытается она как-то материально поддержать, выплачивая им за 18, 24 или 30 дней работы с детьми 200-250 рублей (правда, нередко и меньше, но зато кормёжка за счёт лагеря, опять же - поддержка) из средств, заработанных самими же ребятами. Но и требования к социальному педагогу: «запрещено курить в присутствии воспитанников, находиться в нетрезвом виде, персональная ответственность...» и т.д. в том же духе на двух страницах Контракта совсем не обещают лёгкого времяпровождения. А иначе и нельзя, наверное, потому как воспитанники эти ох как не просты.
Объяснять можно по-разному, но факт, что в этом «Перекрёстке» пересекаются пути-дороги детей, с жизнью начатой только что, но уже трагично, практически со всех районов московского мегаполиса. Бибирево, Митино, Строгино, Кунцево, Выхино, Новогиреево, Кубинка, Центр, Царицыно, Одинцово, Железнодорожный, Красногорск... - и это далеко не все районы Москвы и близлежащие города, откуда тянутся ребята в «Перекрёсток». Но молва ширится, и уже есть у Полины дети из дальних районов России, из городов СНГ! Я спросил: как же они дорогу находят к ней, какими каналами поступают?
- Разными. В прошлом году, на¬пример, около половины пришли сами. Летом их, кстати, было у нас более двухсот, зимой до пятисот набирается. Родители очень часто детей присылают. Когда сами или не могут справиться, или не хотят. Школы направляют, когда все известные им средства испробуют и как крайнюю меру - к  нам. С отделом профилактики правонарушений несовершеннолетних (ОППН)
управы «Бибирево» у нас и рабочие контакты очень тесные, и действительно хорошие отношения. Они частенько нам ребят переда¬ют. Потому как знают - мы сможем помочь.
…Полина, в начале разговора фразы произносящая с натугой, как бы не доверяя случайному собеседнику (сказывается, очевидно, специфика многолетней деятельности), постепенно темой увлекается, говорит страстно, взахлёб, то и дело отбрасывая рукой со лба иссиня-чёрные прямые пряди волос. Обращаю внимание на профессионально сделанную таблицу над её столом (фамилия, адрес, семейное положение, ещё какие-то данные) фамилий из 20-30.
- Это мои любимцы, – смеётся над собой. - Да нет, я их всех  люблю. Они все мои дети и детьми для меня останутся всегда. Но есть и любимчики. Вот этот, например. Меня к нему даже муж ревнует, хотя и в шутку. А этот сам говорит: я не любимчик, я заместитель любимчика. Или вот, девочка: воровство, наркотики, ещё много чего - сейчас институт заканчивает, специальность - психолог. Мы не медикаментозное учреждение и официально работать с наркоманами не можем. Но ребята, к нам приходящие или попадающие, совсем ведь не обычные дети. И не менее 60 процентов из них с наркотиками в том или ином виде обязательно знакомы.
Показывает фотографию.
- Посмотрите, какой добрый взгляд. Сидит! Совершил правонарушение, а потом попал к нам. Парень совсем от тех дел отошёл: работал, девушка серьёзная появилась. А тут, спустя четыре года – суд, и - приговор, как ни пытались мы доказать абсурдность запоздалой неотвратимости возмездия.
…В кабинет вошёл, коротко поздоровавшись, рослый парень, молча уселся в дальний угол. Ещё   «ребёночек»   из   этого списка, девятнадцати лет. Достал из внутреннего кармана куртки… мобильный телефон (очерк писался в 2000 году, напоминаю о степени распространённости «мобильников» в то время), демонстративно склонился над ним, запищал кнопками.
- Вот, тоже дол¬го не знала, что с ним делать, из очень сложной семьи, а теперь ничего: трудоустроила, работает. Ты сколько сейчас в день зарабатываешь, больше чем я за месяц? За 600? («До тысячи», - бурчит тот, не отрывая взгляда от кнопок телефона). Ну вот, - Полина смеётся взахлёб, - поговори с ним!
…Полина, конечно, по сути уникальный человек. Красивая и совсем молодая женщина, в Ленинграде ещё получившая специальность арт-терапевта, сейчас учится на втором курсе Государственного социального университета (МГСУ) на факультете социальной педагогики и психологии. Всерьёз думает о варианте получения диплома экстерном, что ей настоятельно рекомендуют и преподаватели. Более десяти лет собственной жизни положила на алтарь возвращения к жизни детей, практически было потерянных для общества; детей, у которых и грубо, и нагло отобрали их право быть личностью, право на будущее, на святую причастность необходимости Отечеству. Но по проскальзывающим иногда фразам, по редким ноткам отчаяния в голосе чувствуется, как она устала.
Всё дело в том, что «Перекрёсток» в том  виде, в котором он сейчас существует - теперь уже неважно, кем и по каким соображениям - отнесён чиновничьей братией к организациям культуры. Соответственно, к Управлению культуры Управы «Бибирево» и Комитету культуры Москвы. Но в этих организациях нет и быть не может ста¬тьи финансовых расходов на исправление молодых правонарушителей и легиона их потенциальных собратьев. Помогают - да! Особенно Управа «Бибирево». Тандем с клубом «Смена» - это и им спасибо! В прошлом году, когда стало ясно, что надежда разместить в летних лагерях детей из самых неимущих, самых неблагополучных семей (а иных в «Перекрёстке» практически и нет) рухнула окончательно, Управа нашла кое-какие средства, чтобы вывезти (даже можно сказать откровеннее - удалить) из Москвы семерых наиболее склонных к воровству (а может к чему и худшему, потому как иных способов выживания они, как правило, просто не знают). Не¬много денег на начало пути, не¬много продуктов на первые дни и... без малого за месяц на север почти «пешим ходом» от Москвы отмахали почти на 600 километров. Вполне возможно, что старички на этом пути на сельских подворьях до сих пор поминают их добрым словом. Врученных в Москве благодетелями денег хватило только на начало пути. А потом – и какое же это было гордое, новое ощущение! – они впервые, быть может, учились обеспечивать себя сами. Выполняли любые работы: заготовка дров, воды, прополка огорода, крыши ремонтировали - и всё за натуральную оплату, за продукты. Полина (а она, конечно же, была с ними) и её помощник работали со всеми на равных. Вернулись с ворохом эмоций, и только положительных. Ну - вот каким коэффициентом полезного действия оценить этот, в принципе даже обыденный эпизод из  деятельности «Перекрёстка»? Относительно жизни этих семерых подростков, которым повезло познакомиться с Полиной. А может, стоит порадоваться за москвичей, этот короткий отрезок времени, пока длились «Полинины университеты», проживших в столице чуть более спокойно? Во всяком случае - и тех, и других с этой отважной молодой женщиной поздравить откровенно хочется.
Однажды «Перекрёстку» крупно повезло. Московский завод колбасных изделий им.Микояна допустил брак: выпустил две с половиной тонны колбасы нестандартных размеров, но нормальной по качеству. И всё это отдали в Центр - жируйте! На этой колбасе «нагуляли жир»: детские дома, приюты, Икшанская воспитательная колония, многодетные семьи, дети-инвалиды, дети из социально неблагополучных семей, пограничное училище в Медведково... «Себе-то осталось?», - спросил я. «Осталось, - рассмеялась Полина, - особенно запах. Несколько месяцев ещё слюну на¬гонял».
Увы, но это единственный случай подобного «финансирования» Центра, всех его многочисленных вечно голодных подшефных. Казалось бы, вся суть существования «Перекрёстка» - в его работе с семьями и молодёжью. Неблагополучными, заметим! Что, скорее всего, тем более благороднее и важнее для общества, хотя и неизмеримо тяжелее. А вот московский комитет с одноимённым названием родственную душу в Центре признать никак не хочет. Вообще-то, это понятно, слишком уж другими делами озабочен означенный комитет. Но деньги! Деньги-то распределяются именно от этих «бар»! И, соответственно, с этого «стола» детям Полины не перепадает и крох.
Передо мной список-брошюра организаций, работающих по программе «Дети улицы», изданный городским «Центром профилактики безнадзорности, преступности, алкоголизма, наркомании и СПИДа среди несовершеннолетних». Упомянут в нём и «Перекрёсток», единственный, кстати, среди девятнадцати из обще¬го списка, о котором сказано: «...работа с подростками «группы риска». Но и здесь, среди, казалось бы, «своих», не получает «Перекрёсток» финансовой поддержки. И если бы не общественные организации, не фанатичная прямо преданность Полины детям - ау, москвичи, вам ещё не страшно?!
Сейчас Центр изо всех своих отважных силёнок пытается сдружиться с фондом «Благовест», Центром народной помощи. Если получится (а надежда есть), значит, и в Икшанской колонии, и в семьях абсолютно неблагополучных у детей появится шанс одеться чуть-чуть покачественнее, потеплее. Много помогают районные представители партии «Отечество - вся Россия»: участвуют в трудоустройстве детей, организуют сборы одежды по школам. Комитет за гражданские права снабжает «Перекрёсток» справочной и юридической литературой применимой к жизни подростка в обществе, разъясняющей ему его права и обязанности. Депутат района в Московской городской Думе выделил им 24 билета в Третьяковскую галерею. Московский музыкальный театр пластических искусств уже четвёртый год беспрепятственно пускает их на свои спектакли («Вожу за один раз не более десяти человек, - опять смеётся Полина, - иначе они не управляемы»). Администрации музеев чаще не отказывают в посещениях, даже дают экскурсоводов.
Список людей и организаций, не остающихся глухими к обделённым в жизни детям, наверное, можно было и продолжить, но... - Полина впервые, по-моему, горестно вздыхает:
- В этом году я очень постараюсь не набирать новых детей, хотя и не представляю себе, как это можно сделать. Но и так работать, борясь с «ветряными мельница¬ми», ходить по всем инстанциям с протянутой рукой больше нельзя. Мало того, что стыдно и малоэффективно, но и дети ведь видят всё это, понимают, что они, по большому счёту, никому не нужны.¬ И как же, подскажите, воспитывать в них идеи гуманизма и социальной справедливости, когда их уже не по одному разу предали и родители и общество, а теперь ещё и власть и закон?
До 30 процентов четырнадцатилетних девочек, которые стоят у нас на учёте, и потом, в более взрослой их жизни не остаются без нашего внимания, пока я не останусь уверенной в их благополучии. Вы удивитесь, но большинство, как правило, с довольно высоким интеллектом, некоторые школу закончившие даже с золотой ме¬далью. Мы их заставляем учиться дальше, помогаем смотреть на жизнь другими глазами, а ведь не¬которые из них уже мамы! Им же поддержка нужна гораздо более эффективная, и практическая тоже. На это нужны деньги. А те, что мы выклянчиваем? Капля в море...
В Центре сейчас грандиозные и в то же время конкретные планы на будущие отношения с детьми. Но для этого нужно остановиться, пере¬смотреть политику собственной работы и найти способ заниматься всем этим гораздо более защищёно социально и материально.
…Что ж, наверное, Полина права, и сегодняшний день требует ново¬го подхода к этой проблеме. Но только как же мы этот, «пропущенный» ею год будем жить в Москве с теми, кого она не спасёт, не приютит? Интересно бы знать по это¬му поводу мнение москвичей, а ещё более - московского правительства.
Ну да - «Бог не выдаст, свинья не съест»! Должны же мы, наконец, увидеть на этом  «Перекрёстке» не только сбивчивые следы обездоленных детей, но и уверенные тех, без кого эти детские никогда не приобретут им присущей летучести. А пока, вымаливая Вам долголетия и успехов в Вашей терапевтической для общества деятельности, Полина Феликсовна, будем ждать и надеяться, с уверенностью, что бессеребреные труды Ваши ещё очень пригодятся Вашим детям, нашим, жителям Москвы и «Подмосковий», жителям России. А пока - земной поклон. От всех нас.