Лед тронулся, присяжные заседатели,
И я уплываю на льдины осколке.
Надоели ваши общие знаменатели,
Я неинтегрируем, выношусь за скобки.
Я с личным стилем, субкультурой, жанром,
Самостоятельная часть речи, аскет, монах,
И коль зажигаю сердца пожаром,
То не в общежитии, а в частных домах.
Что вижу, то пою, путями другими же
Ходить не умею, сюжетики, интриги
Высасывать из пальца, думать об имидже;
Лучше самоистязаться, примерять вериги.
Так как видеть приходится обратную сторону
Бытия, недоступную чужим взорам,
То есть смысл раскрыть глубину его поровну
Читателям, пока сущий мир не взорван.
Да так хотелось бы, чтобы торкало,
Впечатления, эмоции, боль — все реалити,
Чтобы дошло до каждого органа,
Чтобы «В нокаут словом вы валите».
Чтобы сразу все ясно: таланта сестра
Без лишних вступлений, пояснений, стекла,
«Я давно хотел написать та-ра-ра»,
«Посвящаю эти строки бла-бла-бла».
Чтоб не нуждались стихи в интервью,
Расшифровках, сносках, глупых вопросах,
Чтобы кратко и ясно, как «I love you»,
Незаменимо, как овес или просо.
Чтоб от слов по пальцам молотком долбило,
Написано было слезами и кровью,
Чтоб от оборотов съезжали стропила,
Гуси летели, срывало бы кровлю.
Я не патриот, патриот не я,
Но я точно найду свое место под солнцем,
Я — дающая Еве советы змея,
Потому что мой мозг на мысли раскромсан.
И пазл собирает с утра и до вечера,
Не заботясь о мнениях кацапок, армянок;
Хоть сердце наивно и доверчиво,
Сам сутул, узкоплеч, характером мягок,
Довольно уродлив, худощав, беден,
С вдавленными в череп глазами, прыщав,
Объект насмешек, тыканья пальцами, сплетен,
Искатель клада в выброшенных вещах,
Необщителен, со стороны смешен, нелюдим,
Но красавицами без штукатурки и силикона
Был и буду искренне уважаем, любим,
Необъяснимая страсть мне очень знакома.
Раз влюблялись они, значит есть за что,
За внутренний мир, в голове не февраль,
За то, что не дал превратить в решето
Вековые идеи, убежденья, мораль.
В хороводах круговых порук за мгновенья
Замкнутые круги превращать в спирали
Я привык, разрывая на себе их звенья,
Чтобы вокруг ни кряхтели, ни врали.
В серпантины судеб вплетая пружины,
В стержень духа другим заряжал я стимул
Во многих дао шептал режимы,
Бывал и сам в каббале, но цепи скинул.
Стремлюсь делать вещи так, как должно быть,
Но всюду калеки, коляски, костыль,
Свиньи на совесть штукатурят всем копоть,
Со своим уставом лезут в мой монастырь.
Должно быть по возможности, как зубной флюс,
Зло не наказано, а предотвращено,
Но если поздно, то минус на минус — плюс,
Зло на зло — как из навоза пшено.
В законе возвращения подаренного добра,
В круговороте добра в природе и мире
Неоднократно убеждался, если память храбра —
Отпадает желание вершить харакири.
Мне давно не требуются Рюрики, Цезари,
В чужие головы вкачивается инфа,
Как на хард-диски, но в мозге-процессоре
Моем обрабатывается за абзацем строфа.
Мимо лохотронов, психопатов, иродов,
Уродов, давивших надежды, обещания
Я прокладывал путь, их дерьмо игнорировав,
От шакалов в светлых людей защищая.
Входил в честные миры, как домой, где живу,
Был участником обществ справедливых и здравых,
Реализованные утопии проживал наяву,
Полноценно питался на овощах и на травах.
Хоть вокруг кричали, что бесполезно,
Не сдаваться, стремиться, достигать, добиваться,
Обратное показывает практика, и полезла
К вершине, таща меня в кружевах вальса.
Бродяги, футуристы, диссиденты, ред-скины
Набирали опыт по страданиям топая,
Вместе мы сила, но и по одному не ссыкуны,
Друг для друга достигается наша утопия.
Оставляя следы мчу сквозь школы и тюрьмы
На копейках, катафалках, поездах, скейте,
А вы смогли бы сыграть ноктюрны
На водосточных труб флейте?
Для вас жизнь — игра, для меня — война,
Я прошел десантуру, фронты, тылы,
За меня не тянула мазу страна,
Я был среди заложников, пленников и урлы.
В период холодных войн выбирал террор,
Ибо мнимые перемирия — обман, гипноз,
Замануха, затишье, но лавина с гор
Тоже вырастает из снежка без угроз.
Отсиженных лет двенадцать за партой,
И десятка без выхода перед компьютером,
Не доволен никем: ни мудрой Сиддхартхой,
Ни Христом, Магометом, ни Лютером.
И если выбрать удастся на следующем круге
Быть котом домашним ухоженным или
Волком голодным на ветре и вьюге,
Я вселюсь в тело зверя, которого били,
Но дрессировать, приручить не смогли,
Он остался дик и самостоятелен —
Послушный сын солнца и мати-Земли
И с небом на «ты» говорит, как с приятелем.
Октябрь-ноябрь 2008.