Этюд в золотисто небесных тонах. (Лирика / религиозная)

Вспоминаю далекое, далекое детство. Рано утром мать будила меня в школу:
- Серенький , просыпайся, пора вставать.
Я, еще спящий, плелся в ванную комнату. Открывал на всю кран с водой, и не просыпаясь, садился за дверью. Там у стены, рядом с теплой батареей, стояла колченогая табуретка. Висели, какие то старые, ненужные вещи. За ними я и прятался, рядом с небольшой трещиной в стене. Шумела вода, наполняя ванну, по стенам и потолку играли светлые блики, а я, на старой табуретке уносился в волшебный мир полусна, полуяви. Шум воды из под крана становился тихим прибоем моря, водопадом, течением реки. В нем слышались крики чаек, шелест парусов и полет бригантин. Блики на потолке и стенах расплывались ласковым солнцем и мягкими незнакомыми песками. Из-за двери доносились приглушенные голоса родителей. Пахло пирогами, новым годом, мандарином под подушкой и настоящей елкой. Мандарин под подушкой!!! Лучшего подарка я не помню за всю жизнь. Запах дома, и чего-то еще, очень хорошего. А я летел дальше - в волшебную страну эльфов и гномов, дедов морозов и снегурочек, ученых котов и спящих красавиц, царевен и царевичей. Все знали о моей причуде и минут двадцать меня никто не трогал. Потом мать находила меня, как будто бы в первый раз, будила и направляла по назначению. Прошло время. Я стал более чем взрослым и почти седым. Но привычка, рано утром включить воду в ванной, присесть на ее край и закрыть глаза осталась на всю жизнь. Все изменилось! Котов ограбила братва, носит их цепи, на бычьих шеях. Спящих красавиц разбудили поцелуями иноземные принцы. Изумруды и бриллианты от белок, царевны носят с удовольствием. Снегурочка, просто не может родиться - климат поменялся. А эльфов и гномов можно рано утром встретить у пивной палатки, правда, небритых, в компании с дедом морозом. Царь Салтан? Ну о нем Вы сами все знаете. Иногда я прихожу в свой старый дом. Волоча за собой тяжелые, мокрые от греха крылья, поднимаюсь на третий этаж.
Давно уже нет старой табуретки. Трещина в стене заложена заморской плиткой, блики воды и света не отражаются в ней. Я хочу, ломая ногти, сорвать эту плитку, этот фальшивый, нарисованный очаг в сказке про Буратино. Найти, такую родную трещину. Срывая кожу, темное оперение греха, войти в старую ванную комнату, включить воду, закрыть глаза и присесть на этой табуретке. Отогреться у батареи, просушить крылья. Потом расправить их, тяжелые, непослушные, тусклые. Взлететь, как можно выше и сбросив это оперение, рухнуть вниз. Пройти по земле шрамом, рваной раной, трещиной. Крылья надломятся в вышине, распадутся на перья, освещенные светом и стрелами ринуться за мной. Сдирая окалину греха, вонзятся в эту рану и прорастут чудными розами, тридцатью и еще тремя. Стебли которых, потянуться терновыми телами снова вверх, к Небу…
Зачем я все это Вам рассказал? Сам не понимаю. Просто маленький мальчик, в полусне, на ощупь, бредет по темному коридору, к полоске света из под двери. Ищет старую табуретку, крестообразную трещинку в стене. В ней живет его детство и никогда не умирает Любовь. Есть еще одно место на земле, где хранится детство - это храм. Здесь рады всем - эльфам и гномам, красавицам и чудовищам, даже бандитам в цепях и ученым котам. Захаживают иногда и цари. Стою здесь и я! До безобразия, до уродства искаженный образ Его. Рядом Он. В полумраке храма, ласково треплет меня по волосам:
- Сережа, вставай, просыпайся. Пора! Я люблю тебя, мой хороший! Вставай, иди и ничего не бойся. Я с тобой всегда. Во веки веков...
P.S. У каждого свои шрамы, трещины, рваные раны. Просто, маленький мальчик, полусонный бредет по темному коридору. В страну, где всегда улыбается детство и никогда не умирала Любовь. К Вам. Ко всем. Просыпайтесь, вставайте, пора...