Каждый вечер, едва часы на главной площади пробьют десять раз, старый хитрец Морфей неизменно оказывался возле огромного, раскидистого дерева, расположенного на грани между парком и пологим спуском вниз, к трассе, дальше которой таинственно мигал огнями порт. Обходил его несколько раз – скорее по дежурной привычке, нежели от беспокойства. И садился – спиной к древу, к звучанию суетливой человеческой жизни, а мордочкой – к шуму прибоя, далеким гудкам приходящих и уходящих пароходов и еще более далекому мерцанию огней Левобережья. Эдакое добровольное отречение от мира сего. Морфей щурился, нетерпеливо переминался с лапки на лапку – утром моросил дождик, и земля все еще помнила его легкий озоновый привкус. Он ждал.
Она опаздывала. Она всегда опаздывала, но в этом была своя прелесть – Морфей ценил эту тревожную грань между надеждой и разочарованием. Она может не прийти, и он еще долго просидит на сырой земле, гордый, неподвижный, лишь взглядом выдавая Левобережью свою тоску и горечь.
Но она приходила. Неуклюже роняла запах сдобных булочек, усталости от безумного человеческого ритма и чувства вины перед Морфеем. Садилась на корточки перед ним, нежно трепала загривок, предварительно достав очередное лакомство из рюкзака. Морфей недолго играл обиженного судьбой – вдоволь пофыркав, он принимал лакомство и благодарно мурлыкал, трясь об джинсы. Она продолжала сидеть – растерянно чесала лохматое ушко, прислушиваясь к Миру и собственным ощущениям на этот самый Мир. Потом говорила: «Пора».
Для удобства она закидывала рюкзак за спину, садила довольного жизнью Морфея на плечи и лезла на дерево. Там, в глубине пронзительно-яркой зелени, она садилась на облюбованную ветку, закидывала ноги на ей параллельную и включала плеер. Морфей же спрыгивал на колени, хорошенько потягивался, упоенно зевал и ложился мордочкой к Левобережью, вслушиваясь в приглушенный мужской голос, доносящийся из наушников:
"На холодной земле стоит город большой,
Там горят фонари и машины гудят.
А над городом ночь, а над ночью – луна.
И сегодня луна каплей крови красна…
Дом стоит – свет горит, из окна видна даль,
Так откуда взялась Печаль?
И вроде жив и здоров, и вроде жить – не тужить…
Так откуда взялась Печаль?"
То ли Мир растворялся, и они становились единственными существами в Бытие, то ли они растворялись, становясь частью этого Мира – незначительной его частью, правда, но все же.… Так они и сидели там, потерянные, одинокие и бесконечно счастливые. Кот и девушка.
И Морфей понимал, что Мир прекрасен.
*2006 год, если не еще раньше