Вороны искали пристанища. Гроза бушевала вот уже четвертый день — но воронам было плевать на грозу. Она их особо никогда не тревожила. Дождь смывал грязь и копоть с перьев, ветер прочищал сквозные отверстия глаз, а молнии — молнии воронам попросту нравились. Именно это и любил в воронах Акира.
Но птицы искали пристанища, — на четвертый день грозы.
Три дня их, видите ли, все устраивало.
— Смотри, Акира, вороны!
— Тихо ты, — рубанув воздух рукой, крикнул Акира, не отрываясь от монитора. — Вижу и без тебя.
Младший обиженно засопел.
Сейчас еще, чего доброго, реветь начнет, — подумал Акира. Ненавижу детей.
Воронов было прекрасно видно на фоне вспыхивающего неба. Выл ветер, шумел дождь, гремел гром, да и остров братьев тоже шумел как обычно. В общем, поспать и сегодня не удастся, — Акира вздохнул.
Он осторожно вел остров над водой, — хотя, если остров навернется в бушующий океан, то неважно, с какой высоты. Волны просто перевернут его, потому что он не успеет выбросить корень, а если и успеет — просто смоют их с братом, рубку и вообще все, что тут есть, оставив только камень. Сколько таких островков уже видел Акира в море — плоские камешки, навсегда оставшиеся в воде.
Птицы тем временем резко сменили направление полета — все сразу — и спикировали на остров братьев, мгновенно рассевшись на проводах, в том же порядке, в котором и летели. Они сидели недвижимо, таращясь пустыми глазницами в никуда. Одна пустота прекрасно видела другую.
Снова вспыхнула молния, на секунду осветив бушующий океан и текстуры облаков на куполе неба. Секунду спустя раздался раскат грома. Акира поежился — слишком близко.
— Аме, — скомандовал он младшему. — Выводи громоотвод.
— Есть, сэр! — весело ответил брат, скрываясь в отсеке.
Все им, мелким, шутки. Щас как шарахнет в провода, от острова потом ни камешка не соберут.
Вороны сидели неподвижно, словно причудливые надстройки на острове "Кёдзин", бортовой номер триста два, лишь покачивались вместе с проводами. Казалось, они вцепились в провода мертвой хваткой лап, и если, не приведи Каскад, провода сорвутся, то вороны точно так же будут болтаться на ветру вместе с ними.
"Остров успешно выведен на траекторию", - сообщил монитор.
— Громоотвод выведен, сэр! — жизнерадостно крикнул Аме из отсека.
— Выбирайся оттуда, — устало ответил Акира, который тоже был уже достаточно "выведен", и потер лоб.
Четырехдневная гроза — это неспроста. За это время и он, и Аме измотались и издергались на десять лет вперед. Одно радует — раз вороны сели на их остров, значит то, что их напугало, достаточно далеко отсюда. Ворон не будет просто так сидеть и ждать. У них всегда есть какие-то дела, и они очень редко садятся на острова. Иные капитаны вообще за всю жизнь видели черных птиц только в полете. Иные их не видели никогда вообще.
Иные даже в них не верили.
Акира, самый молодой капитан за всю историю, сел в кресло и прикрыл глаза. Ужасно хотелось спать, но мешал шум, да и спать во время грозы было не лучшим решением. А уж если на острове сидят вороны, то спать — чистое самоубийство. Юный капитан знал, что ворон ворону глаз не выклюет. Потому что у них нет глаз. У самого же Акиры их было целых два. Как и у Аме. Несмотря на то, что все было закрыто, массивные клювы птиц вполне могли пробить толстое стекло. Или не могли.
Но проверять это Акире очень не хотелось. А баек о том, как вороны ведут себя, когда люди спят, он наслушался порядочно. И все они были жуткими.
— Сменить, что ли траекторию? — вслух подумал он. И тут же пожалел об этом: не в меру исполнительный братец со всей десятилетней прытью точно сейчас бросится менять траекторию полета.
Мелкий и глупый. Десятилетки — удивительно мелкие. Особенно если тебе двенадцать. Точнее, почти тринадцать.
Но Аме, кажется, не услышал. Хоть какая-то польза от шума.
— Брат, — Аме подошел ближе. — А вороны долго будут сидеть?
— Выйди и спроси, — все так же устало ответил Акира. — И не брат. Я капитан.
— Подумаешь, капитан.
Аме, кажется, действительно обиделся. Двенадцатилетний капитан вздохнул.
— Аме, ну откуда я знаю? Спать хочется?
— Не, я не за то, — отмахнулся младший и зевнул во весь рот.
— Я и вижу. Ложись, я подежурю.
Аме недоверчиво посмотрел на брата.
— Сегодня же моя вахта?
— Будешь должен, — Акира пожал плечами. — В первый раз, что ли?
Вот этого говорить было не нужно: Аме нахмурился и отвернулся.
Но долго смотреть на воронов он не смог.
***
Светлый Капитан не любил дождь и ветер, — пусть их любит Аме, ему положено, — но любил молнии и солнце. А еще он любил воронов, хотя и побаивался их. И почему-то всегда чувствовал себя скованно и неловко, когда за ними наблюдал. Все вороны — одинаковые. Это и смущало Акиру.
***
— Брат, — подал голос Аме, сидя на полу. — А вдруг среди них...
— Нет.
— Но почему?..
— Нет, сказал тебе.
— Брат, ты такой злой. Ведь может же быть...
— Не выводи меня, — Светлый Капитан как мог строго посмотрел на своего старшего помощника и младшего брата. — Сказал же, не может.
А сам подумал — конечно, может.
***
Мам, а что, правда, что после смерти все становятся воронами?
Спи, Акира.
Нет, ну ма-ам! Мне сам Золотой Капитан сказал! Правда или нет?
Ох, этот Кин у меня дождется. Спи уже.
***
Акира резко проснулся, вскочил с кресла. Ничего себе, заснул на вахте, — и даже шум не помешал. Хорош капитан, нечего сказать. Он покраснел, бросил быстрый взгляд за окно. Вороны сидели и не думали улетать. Причем, насколько мог судить Акира, сидели они точно так же, как и до момента, когда мальчик заснул. Проклятье, — подумал он, злой на себя, как тысяча химер.
Аме, казалось, ничего не заметил. Или, по крайней мере, делал вид, что не заметил, за что Акира был ему очень благодарен.
— Аме? — зачем-то позвал он младшего.
Тот поднял голову от пола.
— Что?
— Иди, наверное, спать. Гроза кончается, и, наверно, скоро вороны уйдут.
— Как уйдут, тогда и пойду.
— Как хочешь.
По уму, нужно было бы сесть во время грозы. Но уже поздно — и так сколько мотались по небу, и не такое пережили, а сейчас ни один порт их не примет с воронами на борту. Еще, чего доброго, палить начнут, несмотря на стяги и иероглиф Светлого Капитана.
Вороны вдруг синхронно замахали крыльями. Уходят, — с облегчением подумал Акира. Слава Каскаду, уходят. И дождь уже идет не так сильно. Все, прошли грозу. Ну не прошли, то есть, — суеверно подумал капитан, схватившись за амулет под одеждой. Почти прошли.
До берега осталось немного. Потом пристанем, сядем на воду, выбросим корень — и на землю. Если честно, Акире уже до тошноты надоело вечное море под ними: летать над континентами капитанам островов запрещалось, и в этом была логика. Не очень будет приятно, если остров из— за неполадок или глупости капитана навернется с высоты на какой— нибудь город.
— Пойдешь со мной в этот раз на берег? — спросил он у брата.
— Пойду, — легко согласился Аме.
Вороны продолжали махать крыльями. Что-то долго.
— А когда можно мне будет на капитана сдавать?
— В шестнадцать, — отрезал Акира. — Мы с тобой говорили об этом.
— До-олго, — разочарованно протянул младший. — Ты в двенадцать стал.
— Я — да. А тебе с шестнадцати.
Акире не хотелось объяснять, что он, как старший сын в осиротевшей семье должен был выбрать профессию, и он, не раздумывая, указал на профессию капитана острова, благо соответствующего запрета не было — просто всегда требовалось письменное согласие родителей на поступление в школу капитанов. И что потом этот запрет очень быстро ввели.
— Я не прецедент, Аме, — сказал он, вспомнив, как это тогда называли.
— Конечно нет, — удивился тот. — Ты капитан.
***
Война снилась Акире часто. Отчасти именно поэтому он и не любил спать, — не хотелось снова и снова видеть войну. Даже во сне чувствовать запах озона, гари и ощущать жар пламени. Почему-то воевали всегда по ночам, и это больше всего бесило Акиру. Днем светило солнце, и небо без единого облака никак не могло понять: почему там, внизу, никто не хочет радоваться новому прекрасному дню. А если днем шел лицемерный дождь, то было еще хуже.
И вдруг как-то однажды ночью их не разбудили взрывы, звон клинков, хлопки выстрелов. Этой ночью не горели дома, не вылетали стекла, не кричали люди и почти никто не плакал. И этой ночью можно было просто смотреть на звезды, а не высматривать на небе вражеские острова со стороны моря. Эта ночь стала концом войны.
Однажды ночью в их городе никто не умер.
Кроме мамы.
***
Когда Акира вернулся в дом, держа за руку заплаканного Аме, на крыше дома сидел ворон, направив на них свои пустые глазницы.
***
Наконец-то вороны сорвались с проводов — все, одновременно. И взмыли в воздух. Акира окончательно успокоился, откинувшись на спинку кресла, поднял высоту острова, удаляясь от воды. Было гораздо приятнее лететь в небе, а не над океаном. Несмотря на дождь, Светлый Капитан позволил себе даже улыбнуться.
— Все, Аме, вороны ушли. Иди спать. Сейчас еще из грозы выйдем, и через три часа на месте. Потом порт, выгрузка ящиков. И будут местные апельсины наши есть, а мы пойдем город смотреть.
Младший брат рассмеялся и кивнул. Встал с пола, зевая.
— Стоп.
Акира всмотрелся в монитор.
— Это... Так не бывает.
На громоотводе сидел ворон.
— Ну и что он там делает? Почему не ушел со всеми?
— Не знаю, — Аме сам смотрел на монитор капитана, широко раскрыв глаза. - Может, он... Так нет, тогда бы они все остались.
— Хрон знает что, — рассердился Акира. — Ладно, пока идем как шли, но приглядывать за ним надо.
— Брат! — Аме вдруг застыл на месте, почти умоляюще посмотрел на Акиру. — Вдруг...
— Закрой рот и не болтай ерунды, - Светлый Капитан всерьез разозлился.
Потому и чувствовал себя скованно Акира при виде воронов. Потому что знал, что один из них может оказаться ею. И это было выше его сил, - знать, что она теперь одна из безликой стаи. Акира всей душой не хотел в это верить.
Но верил.
— Почему? — чуть ли не закричал Аме. — Почему?
И тут ударила молния.
Совсем рядом.
***
Акира вел остров, не отрывая взгляда от монитора. Он был рассержен на ворона, на брата и на грозу, и особенно на себя — нужно было слушаться голоса интуиции, когда что-то подсказывало ему изменить траекторию. Он не изменил, - а вот гроза наоборот.
— Проклятье, — прошипел он сквозь зубы.
Остров шатало под ветром, но в целом он держался.
Ворон все еще неподвижно сидел на громоотводе.
— А вперехлест же тебя растудыть... — в сердцах выругался мальчик подслушанным у старших капитанов ругательством. Ворон мешал сосредоточиться.
— Аме, показатели.
— Сто три на десять.
Слишком высоко. Монолит может не выдержать. Снижаться до моря? Опять?
Нет, — Акира помотал головой. Проскочим.
Но надо согнать ворона с громоотвода.
— Аме, давай сюда.
Младший брат выскочил из отсека, перепугано глядя на старшего.
— Держи штурвал. Удержишь?
Тот все еще испуганно кивнул.
— Я наружу.
—Куда?! - не поверил своим ушам Аме.
— Держи штурвал, короче, Дождевой Капитан.
Аме во все глаза смотрел на брата. Но, спустя мгновение, спохватился и прыгнул в кресло капитана, вцепившись в штурвал обеими руками.
Акира выскочил из кабины, автоматическим движением пристегнул трос к поясу, - и только снаружи понял, как на самом деле шумит дождь и ветер. В секунду мальчик промок до нитки, но, прикрываясь рукой от воды, которую ветер швырял ему в лицо, двинулся к длинному громоотводу. Ворон развернулся и теперь смотрел на него, не двигаясь. Ему, похоже, ветер совсем не мешал.
— Пошел отсюда! - заорал Акира во всю мощь, на которую был способен.
Это, похоже, помешало ворону еще меньше, чем ветер.
Выругавшись, Акира полез к громоотводу, понимая, что действует невероятно глупо. Но он должен был согнать ворона, - почему-то он сейчас не видел перед собой задачи важнее. Он коснулся металлического громоотвода, - и ворон тут же взлетел, не как обычно, размахивая крыльями, а сходу, резко вверх.
И на мгновение Акира оглох и ослеп.
Ударила молния.
Сначала он обрадовался — успел! Потом, когда зрение немного вернулось, то он сообразил, что обеими руками держится за металл громоотвода. Акира запоздало испугался, понимая, что уже должен был умереть, и от ужаса распахнул глаза широко, закрываясь от дождя. И сквозь пелену увидел, что ворон, сорвавшийся с острова за секунду до удара, падает вниз, безвольно раскинув крылья.
Молния попала в него.
Акира остобенело смотрел на то, как падает в воду погибшая птица. Нужно было возвращаться в кабину, но он не находил сил, - только смотрел на последний полет ворона. Вороны всегда знают, куда ударит молния, - это говорил ему Золотой Капитан. Акира задрожал. "Они всегда знают...". И только когда птица совсем исчезла из виду, мальчик спохватился и начал возвращаться назад.
Он закрыл дверь кабины, мокрый с ног до головы, и задрожал, понимая, что находился на волосок от смерти. Ворон спас его... но зачем он сидел на громоотводе?
— Брат? — голос Аме заставил Акиру вздрогнуть. — Ты как?
— В порядке, — автоматически ответил Акира. — Я должен... сейчас, секунду.
Он пошел в отсек управления, оставив Аме за штурвалом. Спустился вниз по лестнице, зажег свет, осмотрелся. И в полный голос выругался — младший забыл опустить изоляционную переборку. Если бы молния попала в громоотвод, остров бы остался без монолита. И летел бы вниз быстрее, чем ворон...
Ворон.
Акира опустил переборку, закрепил.
— Спасибо... мама, — шепнул он.
И расплакался, упав в кресло механик-оператора.
***
Порт гремит, шумит, ругается, смеется и ревет. Никому нет дела до двух детишек, лишь немногие удивленно косятся на значок капитана на том, который постарше.
— Погадать вам, ребятки? Даром.
— Бабушка, а скажи, стану я капитаном? Стану?
— Как же, станешь. Сначала переборки опускать научись, когда громоотвод выводишь.
— Брат!
— Ладно, не хнычь. И мне погадайте тогда.
— Давайте руки. Хм... Линия жизни твоя, сынок, рвется во-от здесь, видишь? А теперь вот новая проступает с этого места, совсем пока еще робкая, непонятная. И у брата твоего тоже вот тут. Так что ничего про будущее ваше сказать пока не могу. Знать, обманули вы судьбу.
— Да? А как, а...
— Тихо, Аме. Тогда одно только скажи, бабушка.
Акира на время замолчал, глядя куда-то в море. Старушка-гадалка терпеливо ждала его вопроса.
— Скажи... Куда после смерти попадают вороны?