Он включил экран наружного обзора. Все те же чуть размытые быстрым движением корабля огоньки звезд. Пробежав последние сообщения статус-монитора, Джейсон не нашел ничего необычного. Все метрики в норме. Разве что, вот эта. Он еще раз прокрутил журнал назад.
Так и есть. Десятипроцентное увеличение расхода плазмы. Сработал автомат стабилизатора скорости. Такое бывает крайне редко в открытом пространстве. Будто пустота стала более вязкой и потребовалось больше энергии на ее преодоление.
Натянув комбинезон, Джейсон спустился в командный отсек и запросил последние астрофизические данные по квадранту. Чуть задумавшись, компьютер выдал голограммы плотности, гравиметрики, кривизны, еще нескольких базовых параметров и отмеченный тонкой линией путь корабля. Большинство из них показывали явный скачок градиента примерно три миллипарсека назад.
Второй толчок выбросил Джейсона из кресла пилота. Едва уклонившись от угла приборной панели, Джейсон врезался в стенку. Резко заныло левое плечо. С трудом преодолевая жесткую вибрацию, он добрался до кресла, перевел корабль в режим ручного управления и включил полный стоп. Еще через несколько секунд вибрация уменьшилась, хотя и не исчезла совсем, а полоски звезд на мониторе превратились в чуть размытые точки. Судя по всему, корабль болтало на месте.
На мониторах дальнего обзора все было спокойно. Джейсон попробовал включить трастер малой тяги. Корабль сдвинулся чуть-чуть и снова застыл, будто упершись в невидимую стену.
Он включил подпространственный коммуникатор. На каналах общей связи не было ничего необычного. Обмен кораблей и центра координации и слежения тоже шел в штатном режиме. Небольшая группа, от которой он оторвался где-то неделю назад, на максимальной тяге проходила предыдущий контрольный поворот. Остальные отстали заметнее, и они Джейсона не интересовали. Никаких аномалий никто не наблюдал.
Согласно Правилам, Джейсону следовало доложить о случившемся в Центр в течение получаса. Но он медлил, надеясь на свою удачу и опыт. Аномалии такого масштаба редко, но случались во время проведения этапов Супер Галактики. Чаще всего это приводило к остановке гонки и ее повторному старту. Для Джейсона остановка этапа всего за пару недель до финиша означала возможную потерю почти уже выигранного приза. Глупо было отдавать все это так, задаром.
Он снова запустил астрофизический сканер, ограничив радиус четвертью парсека. Голограммы выглядели еще более необычно. Такого он никогда не видел. Корабль будто висел в центре шара обычного пространства диаметром немного больше его самого, а на границе шара все физические параметры резко менялись как если бы пространство превращалось в вязкую субстанцию. Это, видимо, не мешало прохождению подпространственных волн и давало надежду на возможность выхода из западни.
«Аномалия Ларсена – Кравченко», неожиданно вспыхнул в памяти заголовок учебника времен школы пилотов. Чистая сумасшедшая теория, многократно с тех пор опровергнутая и отправленная в архив. Похоже, совершенно зря.
Он еще раз проверил показания сканера. Да, все сходится. Во всяком случае, настолько насколько он может вспомнить детали. Выход из аномалии возможен, но требует гиперджампа, очевидно, никогда и никем не реализованного. Первым быть Джейсон не боялся. Напротив. Именно ради этого он и бороздил просторы Вселенной вот уже лет двадцать, с тех пор как его впервые приняли в Лигу.
Так вот, оказывается, для чего, сам того не зная, незадолго до старта, он купил этот, похожий на старинный чемодан на колесиках, прибор. Странная встреча, странный продавец. Точнее, не продавец, а изобретатель. Сумасшедший изобретатель. Собственно, он и не продавал, а отдавал чемодан, но не первому встречному. И даже не второму.
Увидев Джейсона, долго шел за ним, прежде чем, ухватив за рукав, начал сбивчиво объяснять суть своего предложения. Джейсону было забавно наблюдать за его жестами и блеском в глазах, тем более, что он пребывал в отличном настроении после жеребьевки этапа. Его стартовая позиция давала небольшое, но вполне ощутимое преимущество, совершенно незаметное для судей.
Возможно, красноречие субъекта так бы и осталось без ответа, но чем-то знакомое слово «гиперджамп» привлекло внимание Джейсона. Он его уже слышал, хотя и не мог вспомнить когда. Так этот чемоданчик оказался на борту.
Гиперджамп. Как раз, то, для чего он предназначен. Система должна работать в условиях непроходимости пространства. В несуществующих условиях. Как раз таких, как сейчас. Остается открытым вопрос, куда этот джамп вынесет корабль. Возможно, в точку старта или еще дальше. Тогда – прощай Победа. Но, выбирать не приходится.
Джейсон пристегнулся к креслу, набрал желаемые координаты выхода и активировал чемодан.
Ничего не произошло. Звезды все так же чуть дрожали на мониторах, параметры пространства вокруг оставались столь же странными. Джейсон проверил показания приборов. Расход энергии увеличился на три порядка. Этого должно было хватить на перенос корабля по меньшей мере на десяток или два парсеков. Но – координаты не менялись.
Неожиданно, Джейсону послышался голос, даже не голос, а смех. Да, точно, детский смех из-за плотно запертой тералитовой двери командного отсека. Этого не могло быть. Никак. Но он слышал смех и топот ножек.
Он встал и подошел в двери. Его рука дрожала, когда он нажимал кнопку замка. Возможно, это было просто следствие вибрации корабля, но, впервые за много лет он ощутил легкий холод в животе. Забытое с детства ощущение, как перед прыжком с обрыва.
В проеме открывшейся двери вместо узкого привычного коридора он увидел зеленый луг, мягкими волнами уходящий к далекому горизонту, уже обозначенному узкой голубой полоской света восходящего солнца. Он шагнул вперед. Дверь сзади зашелестела, закрываясь. Он обернулся. Дверь и прилегающая часть стены полупрозрачным миражом висели над лугом и сквозь них виднелся противоположный темный край горизонта. По выработанной годами привычке, он включил наручный трекер. Немного подумав, устройство выдало предупреждение о невозможности глобального позиционирования, но локальные координаты взяло. Ладно, достаточно чтобы вернуться к выходу.
Трава была упругая, чуть пружинила под ногами, и быстро распрямлялась позади, совершенно скрывая следы. Никого не было видно вокруг, но, пройдя немного, и спустившись в небольшую ложбину, он снова услышал тот же смех и топот ножек. Еще несколько шагов, и он увидел на противоположном подъеме двоих ребятишек, мальчика и девочку, играющих в пятнашки. Он попытался крикнуть им. Или они его не замечали, или, возможно, он был им просто не интересен.
Джейсон прибавил шаг, потом перешел на бег, но ему потребовалось еще минут десять, чтобы приблизиться к детям. Вероятно, обман зрения на непривычно открытом пространстве. С другой стороны, смех, ведь он слышал смех и топот.
Когда Джейсон почти догнал убегавших, и хотел их снова окликнуть, мальчишка вдруг резко развернулся, подбежал к нему, и прикоснувшись к руке крикнул – Моя рука – твоя рука. Поймай теперь меня. Пока!
С этими словами он рванул вперед, далеко оставив Джейсона позади. Его подружка за это время тоже скрылась за зеленой дюной. С вершины мальчишка обернулся и помахал ему рукой. И тут... Джейсону показалось, будто он уже встречался с этим мальчишкой. Неизвестно где и когда, но – точно, встречался.
Он припустил во весь дух. Взбежав на очередной гребень, он увидел внизу деревню, обнесенную деревянным частоколом, пару десятков приземистых домиков под соломенными крышами, вытянутых вдоль единственной улицы. Вдалеке, там где несколько квадратов желтого цвета явно выделялись на зеленом фоне, он заметил какие-то машины, комбайны или что-то вроде. Его проводники со смехом, хорошо слышном даже на таком расстоянии, вбежали в ворота и скрылись за ближайшим домом.
...На улице было пустынно. Джейсон прошёл уже полдеревни, когда увидел первого взрослого жителя – одетого в комбинезон, похожий на его собственный и широкополую соломенную шляпу. Встречный вежливо поклонился, чуть приподняв шляпу, но, ничего не сказав, прошел мимо. Видимо, вид Джейсона не вызвал у него никакого удивления. А болтать в разгар рабочего дня, здесь, видимо, не принято, подумал Джейсон.
Пройдя еще пару домов, Джейсон увидел пожилую женщину с вязальными спицами, сидящую под навесом. Пестрый шерстяной свитер был уже почти готов. Женщина довязывала воротник. Котенок играл с остатками последних клубков в широкой корзинке у ее ног. Женщина время от времени махала на него рукой, но малыш не пугался. Открытая на середине толстая книга лежала рядом.
И снова, то же чувство нахлынуло на Джейсона. Он все это видел где-то. И клубки, и свитер, и котенка. И женщину.
Она обернулась к нему.
- Ты уже вернулся, Джи? А я тебя только к вечеру ждала. Но, ничего, свитер уже почти готов. Вот, воротник довяжу, и можешь одевать. Хороший получился, теплый. Тебе пригодится. Сядь вот тут, поиграй пока с Ником.
Женщина улыбнулась и протянула Джейсону котенка.
Сидеть под навесом в почти пустой деревне с мурчащим котенком на коленях было неизъяснимо странно после перипетий последних часов. Но, удивительно, чем дальше уходили они в прошлое, тем менее явной становилась их реальность. Будто невидимая кисть наносила тонкие полупрозрачные мазки на полотно его памяти.
- Не беспокойся, Джи, все будет хорошо. Так написано в книге, а книга никогда не ошибается. Ведь ты пришел. И я уже почти закончила моё вязанье. И Лиас узнал твою руку. И ты услышал смех Аолы. Все сходится. Все сходится...
Женщина вязала и говорила, говорила. Её голос, мягкий и теплый, волнами окатывал Джейсона, от него становилось тепло на душе, как уже давно не было. Давно, с тех пор, когда он последний раз видел мать. Перед отлетом в школу пилотов, на Цефалию. Улетая, он, конечно, не думал, что видит ее в последний раз. Всего неделя лёта. Конечно, на каникулы он вернётся. Но потом подвернулся этот практикум в дальнем пространстве. Как раз почти на все каникулы. Потом – увлечение Сабиной. Пустая затея, игра, ни к чему не приведшая. Но – домой уже не попал. Потом пришло сообщение от Леи, соседки, что мамы нет... А потом его приняли в Лигу.
- Примерь, кажется, тебе будет в самый раз.
Женщина протянула Джейсону свитер. Пушистая шерсть обхватила его, как знакомые родные руки. Рисунок. Да, это был рисунок коврика над его детской кроваткой, красные, черные, синие квадратики по желтому фону. Когда-то, лежа в полудреме, он мысленно складывал эти квадратики в буквы и фигуры. Вот его имя, Джи, а вот имя соседки Леи, а вот страшный тартарейский дракон, которого он в детстве ужасно боялся...
- Ну, все. Теперь ты можешь идти назад. Нет, подожди. Чуть не забыла. Тут тебе письмо.
Женщина перелистнула несколько страниц книги и вытащила прямоугольный конверт, такой, какие можно встретить разве что в музее древностей.
«Джейсону О’Брайен от Моники О’Брайен», прочитал он чуть расплывшуюся от времени надпись на конверте. Он открыл конверт и вытащил белый листок со знакомым почерком.
- Здравствуй, мой милый, маленький Джи. Жаль, что так получилось. Я знаю, ты ведь просто не смог. Но ведь мы, встретимся, мы обязательно встретимся. Уже встретились. Уже встретились... Скоро ты вспомнишь, что надо делать и сможешь вернуться. Будь счастлив, мой мальчик.
Женщина стояла в тени навеса, и смотрела на Джейсона. Платок прикрывал ее лицо, оставляя почти только глаза. Знакомые, родные глаза. Этого не могло быть. Этого не могло быть никак!
Котенок, как бы подтверждая реальность происходящего, потерся о ногу Джейсона, приглашая поиграть еще. Смех Лиаса и Аолы вновь послышался из-за домов.
Пора. Он погладил котенка, повернулся и зашагал прочь.
И тут он вспомнил все, что так долго не мог вытащить со дна своей памяти. Абсолютно бредовые выводы из неравенств Кравченко. Возможность устойчивых лично-темпоральных пузырей в процессе гиперджампа. Как смеялся над этим его профессор, ведущий курс нелинейного времени. И они, студенты, вслед за профессором. А ведь сумасшедший Кравченко был прав, и человеческая воля может, при определенных условиях преодолевать время и пространство, формируя их по своему. Решение неравенств. Однажды, он поспорил с приятелями, что найдет самое бредовое решение этой самой бредовой системы. И он выиграл спор! Не пузырь порождается гиперджампом, а гиперджамп порождается пузырем. В этом парадоксе утонула сама теория. Кто знал тогда, что так оно и есть на самом деле! Кто знал, что в обычном пространстве темпоральный пузырь проявляется в виде супервязкого кокона!
Острая тревога охватила Джейсона. Он продолжал листать страницы своей памяти, словно пытаясь отыскать в них потерянный ответ. Вот оно. Пузырь существует не долее пяти минут после окончания гиперджампа, независимо от его продолжительности.
Значит – все так просто! Выключить гиперджампер. Всего только выключить гиперджампер. Аномалия сама рассосется минут через пять. А потом – победа, Гран При, слава победителя всех этапов Супер Галактики – достижение, которое никто не сможет превзойти. Слава. Успех. Цель жизни.
Он еще раз взглянул на оставленную позади деревню и, все ускоряя бег, помчался к выходу.
Пузырь исчезнет. Но ведь он все равно – нереальный. Ведь он – всего лишь временное порождение материнской любви, его погони за невозможным и бредовых формул воплощенных в старомодный чемодан сумасшедшим изобретателем.
...Он опустился в кресло пилота. Чемодан на колесиках подмигивал ему из-под пульта, будто говорил – Эй, ну что же ты, Герой. Решай. Победа – это всегда лучше чем наоборот. Кому нужно твое добро? Кто его вспомнит? Кто пойдет по твоим стопам? Галерея Славы – не место для слабых и милосердных.
Он еще раз огляделся вокруг, потом включил стандартное оповещение по всем каналам связи – Район...координаты...Офф лимит. Не заходить, не приближаться. Дата. Подпись.
Чуть подождав, уже вне протокола, он неожиданно для самого себя добавил – До встречи, друзья.
Выключил передатчик, поставил длительность джампа на бесконечность, заблокировал режим доступа в рубку, провел рукой по гладкой поверхности пульта управления и вышел на луг. Дверь за его спиной зашелестела в последний раз, закрываясь, но он не обернулся.
Он шагал вперед по влажной утренней траве и улыбался синему незнакомому солнцу, поднимающемуся из-за горизонта, и этому миру, о котором еще вчера он не имел ни малейшего понятия...
04/19-05/20/09
