«…Замечал ли ты весеннюю резкость природных красок? Контрасты порой удивляют. Впечатление, что природа стремится запугать или ошеломить свежестью и новизной. Тебе так не кажется? Может, это только я такая отъявленная фантазёрка и вижу то, чего другие не замечают или просто не хотят видеть? И жаль, что к началу лета первоначальная острота ощущений пройдёт, и, несмотря на пестроту и разнообразие цветовой гаммы, то, первое впечатление еще долго будет всплывать в памяти.
Вчера проснулась от порыва ветра и шлепка по окну. Всего-то - ветка клёна, но она оставила значимый отпечаток. Мокрый лист распластался по стеклу, получилось некое подобие распятия. Ты ведь, наверняка, помнишь форму кленового листа. Вот и этот, широко раскинув в разные стороны симметричные «руки-ноги», покорно вжался в прозрачную холодность окна. И чем дольше я смотрела на утренний подарок, тем живее и одушевленнее он мне казался. В переплетении прожилок чудилось сморщенное личико младенца, а центральная линия-стебель вздрагивала, словно артерия с бурлящим потоком крови. С одной стороны, беспомощность позы, молящая о сочувствии, с другой, - яркая до ядовитости зелень, гипнотизирующая и не отпускающая от себя. Какая-то магнитная тягучесть и парализация воли…
Не знаю, сколько я простояла, разглядывая маленькое чудо природы, но потом рука потянулась к окну и ладонью накрыла визитёра. Наверно, это всё из области фантастики… Ты не поверишь! Но я почувствовала вибрацию, отдавая сквозь стекло своё тепло и получая взамен импульсы чудесного настроения. Сонливости - как не бывало. Хотелось петь, прыгать на одной ноге, расцеловать всё человечество, немедленно совершить какой-нибудь подвиг или сотворить хорошее дело. Я аккуратно убрала руку от окна – никакого кленового листка не было и в помине. Лишь исчезающий контур ладони…
Весной от долгой спячки просыпается не только природа. Всё живое, стряхнув зимнее оцепенение, жадно хватает ртом насыщенный благоуханием и ароматами цветения воздух. Волнующее ощущение нового, только-только родившегося (или переродившегося) захлестывает и с остервенением брызжет в кровь гормоны счастья. И еще непонятно, с чем оно связано, что там, впереди, ждёт, но уже пребываешь в полной уверенности - жизнь налаживается. Особенно, если до последнего времени было невозможно перепрыгнуть барьер из неприятностей. И со всей очевидностью становится ясно – жить надо. Обязательно надо. Тем более, что есть для кого. Во всяком случае – мне. Я точно знаю, для кого очнулась. А ты, наверно, догадался. Ведь так? К чему играть в детские игры и прятать свои мысли, которые пусть и греховодны, но совершенно оправданы…»
Женщина отложила в сторону ручку и перечитала начатое письмо. Инстинктивно бросила взгляд на окно и улыбнулась, вспоминая утреннее приключение. Она давно не писала на обыкновенной бумаге (подписи, которые приходилось изредка ставить, не в счет), отвыкла от вида своих размашистых завитушек, и теперь с наслаждением всматривалась в ровные строчки, которые скоро прочитает и Серёжа.
Лариса, как наяву, увидела своего любимого, отрывающего почтовый ящик. Вот он недоверчиво хмыкнул, обнаружив красивый конверт из плотной цветной бумаги. А вот его и без того огромные глазищи округлились, выхватив в верхнем левом углу конверта строчку с именем отправителя, вот сложил губы трубочкой и восторженно засвистел.
- Он обязательно вскроет его тут же, у почтовых ящиков и, минуя лифт, пойдёт пешком до своего восьмого этажа. А потом позвонит…
«Сережка, милый! Только сегодня я осознала насколько ты мне дорог. И я впервые по-настоящему испугалась. Представила, что ты можешь исчезнуть из моей жизни, как отпечаток ладони на стекле. Без следа. Возможно, по этой причине мне захотелось написать письмо, и именно на бумаге. Пусть оно будет моим следом, который останется у тебя.
Еще вчера, как и месяц назад, как и последние несколько лет я была уверена: ты всегда где-то рядом. Стоит протянуть руку к кнопке, нажать на нее, и с экрана монитора моментально полетят улыбчивые и подмигивающие смайлики вперемешку с поцелуями и сердечками. Или позвать. И ты обязательно придёшь. Или подумать: «позвони». Ты при первой же возможности перезвонишь, и будешь часами разговаривать со мной, как с малым ребенком, разжёвывая истины и успокаивая добрым советом. Не знаю, как тебе удается сохранять спокойствие… Удивительная черта характера, которой мне никогда не хватало…»
В прихожей что-то упало. Лариса встряхнула кудряшками, возвращаясь из грёз, и обернулась на звук. Хоть дверь в комнату была плотно прикрыта, монотонное бормотание мужа было слышно отчётливо. Женщина улыбнулась, вслушиваясь:
- …в четыре тысячи сто тридцать пятый раз повторяю: это не твоя игрушка, а всего-навсего мамин зонтик. Он тут лежал, лежит и будет лежать. От дождя до дождя. Это его место. Понял?
Лариса выглянула в коридор. Супруг сидел на корточках перед котом, который с независимым, можно даже сказать, презрительным видом смотрел на зонт, лежащий посредине прихожей.
Скорее почувствовав, чем увидев Ларису, муж виновато прокомментировал происшествие:
- Он снова скидывает твой зонтик. Мои беседы не имеют никакого воздействия. Бьюсь, бьюсь с ним…
- Это тебе не собачка Павлова. Коты – независимые существа. И к тому ж, упрямее ослов. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мяукало. Так что оставь парня в покое.
- А вот Куклачёв... – попытался возразить муж.
- Ты не Куклачёв, Апик не подрабатывает в цирке, я не намерена подавать на кота в суд, а зонт… так он старый уже, весь выцвел. Кот прав – давно пора купить новый.
Апельсин победоносно мяукнул, его рыжий пушистый хвост принял подобающее вертикальное положение. Не удостоив хозяина взглядом, животное благодарственно крутанулось вокруг Ларисиной ноги и гордо удалилось на кухню.
«Я давно догадывалась, а теперь точно знаю, что смех – лучшее из лекарств. Для разрешения любых ситуаций. Он помогает остудить пыл заядлых спорщиков, разжигает чувства любящих, подстегивает лентяев, одергивает зазнавшихся, спасает несчастных, возрождает обманутых и исцеляет больных.
Твой смех не просто заразителен, он сказочно прекрасен, он похож на радугу, настолько много в нем цветов и оттенков. Не удивляйся, что я говорю обо всем этом спустя много лет. Привычка к тому, что ты есть в моей жизни, убаюкала и усыпила чувственность. Но лишь мою. Ты всё тот же мечтатель и романтик из студенческих походов.
Моё признание скорей всего выглядит смешным и нелепым, но я все равно скажу, что ближе тебя у меня нет никого на свете. Я благодарю тот день и час, когда мы с тобой познакомились, я никогда не сожалела о том, что согласилась стать твоей женой. Любила, люблю и буду любить. А ты будь всегда неподалёку. И будь вечно зеленым и весенним».
