Прошу Вас, милое созданье,
Сдержав свое негодованье
И благосклонного вниманья
Мои признанья не лишив,
К ним снизойдите с пониманьем
И в груде словосочетаний,
Нагроможденных с глупым тщаньем,
Прозрите: Я лишь Вами жив.
***
Я не писал Вам сотню лет,
А может тысячу, не знаю.
Не знаю даже, что за свет,
В котором нынче обитаю,
Тот или этот. Полагаю –
Судьба наверно мне такая –
Равно в обоих, видно, нет
Ни проку мне и не надежды.
Что ж, значит на остаток лет
Я крепко обоснуюсь между.
Из Междусветья Вам привет.
Что здесь за новости? Сейчас
Составлю перечень подробный.
Во-первых, стал я неспособный
Любить кого-то кроме Вас.
Да ладно бы еще любить!
Увлечься иль приволочиться
Нет смысла даже и потщиться.
Докучна мне Эрота прыть.
Весьма любезные подруги,
С которыми порой досуги
Небесприятно я делил,
Не отказали б мне в услуге,
Но мне их пыл – увы!– не мил,
Такой он требует натуги.
Так я их всех благословил
Дарить другим свои услады.
Ведь за старанья их наградой
Единственой я мог воздать:
Вкусив холодной страсти яда,
В забвеньи, в коем нет отрады,
Лишь Вашим именем назвать.
А стоит ли его трепать?
По мне, так нет. Ну и не надо.
И это, право, не бравада.
Я слишком Вас люблю, чтоб лгать.
***
Вот и покончил с пунктом первым.
Чтоб отдых дать взвинченным нервам
Стило на время отложу.
Попью чайку, в кино схожу
Или газету полистаю…
В моем межсветьи, дорогая,
Само то время в счет нейдет.
Да и какой быть может счет.
Ведь время – суть мерило жизни –
Путь от рождения до тризны,
Расчисленый в удобство тем,
Кто каждый шаг свой мерит стрелкой.
А мне без Вас часы – безделка.
Мне время измерять зачем?
Ведь я живу лишь в те мгновенья,
Когда каприз иль снисхожденье
К моим докучливым моленьям
Дарит мне счастье видеть Вас.
А тут уж не до измеренья.
Не все ль равно, секунда, час
Иль жизнь – все это слишком кратко.
Все на бегу. Всегда украдкой,
Таясь от равнодушных глаз.
А от прощания до встречи
Вам счет на дни, но мне – на вечность.
К тому – терпения запас
Исчерпан мною до предела…
Вы спросите: не надоело?
Тут, видите ли, вот в чем дело,
Я парадокс для Вас припас:
ПАРАДОКС
Из немыслимого ниоткуда
Я пишу тебе - никуда.
Ни о чем. Но речная вода
В иглах наледи – разве не чудо? –
Пахнет так же: весной и – тобой.
Стужа только острит восприятье.
Нет, неправда, что память – проклятье.
Память – жизнь.
Стало быть я – живой.
Я все помню.
Пытался забыть.
Знаешь,
Жить во вчера, а не в завтра,
Как в фантастике, волею автора,
Обернувшего времени прыть
Вспять,
Чертовски, любимая, сложно.
Трудно.
Горько.
И все-таки - можно!
***
С теченьем времени, пусть пополам с грехом,
Я тоже, вроде как бы, разобрался.
О чем-то бишь еще намеревался…
О совести?
Подобным пустяком
Я как-то мало интересовался
И, к покаянью вовсе не влеком,
Я и теперь ее бы не касался,
Но Вы меня столь рьяно уверяли,
Что я почти разбил у Вас семью,
Что Вы, во мне пригрев не то змею,
То ль Змия, вовсе не предполагали,
Что в сердце искушение взойдет,
И что когда бы знали наперед,
К чему со мной знакомство приведет,
Вы б воли страсти нипочем не дали.
Но отрицать Вы сможете едва ли,
Что сладостен Вам был запретный плод.
Его Вы средь обыденных забот
Украдкою не походя вкушали.
И что бы Вы теперь мне ни внушали,
Слова любви, что как-то прозвучали,
Из памяти моей что изведет?!
***
Я стал для Вас дурной приметой.
Вот славно! Это отговорка
Ничем не хуже прочих всех.
Ее бы поднял я на смех,
Да только смех тот выйдет горький,
А мне полынною тоской
И так уж сердце в камень сжато.
Ну что же. По заслуге плата.
Ведь я разэтакий сякой.
Мне б только Ваш смутить покой,
А Вы ни в чем не виноваты.
Того – простите супостата –
Я в подтвержденье постулата
Придумал монолог такой:
МОНОЛОГ
Все так. Все правильно идет.
В моей судьбе он – эпизод.
Чуть с привкусом греха и тайны,
Небесприятный, но – случайный.
Шальной нелепый рифмоплет.
Да, ласковый, но странный крайне.
Я увлеклась чуть-чуть нечаянно,
Но сколько же…
Который год, как тянется…
И муж в отчаяньи…
А сердце – ерунда. Пройдет.
Покой и время все залечат…
А он семьи не обеспечит.
Да и здоровьем он не блещет,
Вдруг не дай бог, возьмет, помрет.
Иль пуще выкинет коленце.
Ведь разума что у младенца,
А ведь поди не третий год,
А сорок скоро.
Жизнь пройдет,
А он и в ус себе не дует,
Знай глупости свои рифмует
Да в шкап на полку их кладет…
***
Вот, к слову вспомнилось о полке.
Все эти годы втихомолку
Я вечно что-то Вам писал.
По крайней мере начинал,
Но что бросал на полдороге
Из критики не в меру строгой
(а как же, ведь пишу для Вас),
То вдруг некстати отвлекался
Да как-то так и не сбирался
Продолжить прерванный рассказ,
То две-три строчки прозапас
Черкал, надеясь в другой раз
Использовать как заготовку, -
Короче, до сих пор без толку
Архив пылился. Ничей глаз
Его доселе не касался.
Я даже вгорячах пытался
Собранье незадачных фраз
Предать огню, да не собрался.
А как-то тут в шкафу копался,
Взял лист, другой и – зачитался,
И выписал экстракт для Вас:
ЭКСТРАКТ
Вольно тебе меня забыть,
Умчавши в южный град у моря.
Ну что ж. Я в том с тобой не спорю.
Но мне-то страсти не избыть
Разлукою и расстояньем.
Хоть я со всем возможным тщаньем
Учусь былое забывать,
В награду за мои старанья
Как назло все напоминать
Мне о тебе вседневно тщится.
Из дому выйти мне случится
В стремнину летней суеты,
Гляжу – у всех в руках цветы,
И как на грех - одни пионы,
Что я тебе во время оно
Дарил, бывало, по весне.
Давно б отцвесть им по закону,
Так нет же, как в кошмарном сне
Меня преследуют повсюду
Пионов вороха и груды,
И нет от них спасенья мне.
***
С цветами мог бы я смириться,
Да надо же так приключиться,
Как дождь в июне начал литься,
Так льет без продыху с тех пор.
На час-другой угомонится
И снова льет во весь опор.
А у меня какой-то вор
О прошлом годе зонтик спер,
И я, чтоб лишку не мочиться, -
На новый мне не разориться, -
Почти не выхожу на двор.
Гляжу, как дождь в окно стучится,
Листаю старые страницы,
На коих как-то разразиться
Историей иных дождей
Случилось мне в иное время,
И памяти лихое бремя
Тем тягостней, чем дождь сильней.
***
Вот и изволь тут излечиться
От безрассудливых страстей:
Едва от скуки смог решиться
Я кой за кем приволочиться,
Слегка в интрижку погрузиться –
Знать, мало стрелян воробей –
Как угораздил простудиться.
Представишь ли сюжет смешней:
Вступил радикулит мне в шею
Да так, что и не двинуть ею,
А уж не то чтобы вертеть.
И, знаешь, грешен, может статься,
Коль смог охотник бы сыскаться
L`amour с прострелом заниматься,
Мне б страсть хотелось посмотреть.
Пришлось, увы, ретироваться
И снова сиднем в дом засесть.
Теперь хребет пытаюсь греть,
Загривок ядом растирая
Змеиным, с целью чтоб такая
Конфузия не вышла впредь,
И вновь от скуки изнываю.
***
Эпистолами докучать
Ты запретила мне, родная.
И я, запрет твой уважая,
Решил: коль пишется – писать
Все, что взбредет в мой праздный ум,
Не мудрствуя и не гадая,
Что эти строки означают.
Глядишь, средь массы вздорных дум
Вдруг пару дельных обнаружу.
Хотя – навряд. Зане не нужен
Я нынче никому. Угрюм
И раздражителен как филин
Я разве желчью стал обилен
И зол на все, что черту кум.
***
Ах, Лизонька-Елизавета,
Любезный математик мой,
Коль знаешь, поделись со мной,
Какой дурак придумал лето.
Чтоб у него по желваку
Под каждым глазом набежало
Не меньше чем по кулаку!
Чтоб у него в ушах жужжало
Без продыху и день и ночь!
Чтоб шлюхой стала его дочь!
Чтоб…
Ладно. Хватит уж, пожалуй…
Что толку всуе проклинать
Творца порядка мирового.
Занятье столько же здорово,
Как воду решетом черпать:
Хоть проку нет, а все при деле.
Вот так и я: чуть духу в теле –
Тотчас за стол, тебе писать,
Хотя к чему – и сам не знаю –
Все новые листы мараю
И тут же в ящик запираю,
Не взявши смелость отослать.
Давно пора бы мне в дорогу.
Куда? Куда глаза глядят.
Покинуть лишь бы стольный град.
Он мне осточертел, ей богу.
Ничто нейдет в Москве на лад,
Тем паче, как настанет лето.
Об эту пору смысла нету
Ни в чем. Все как-то невпопад,
Ни к времени ни ко двору,
И, знаешь, если я умру,
Под август приключится это.
Ну что ж… Пока не канул в Лету,
Оставлю временно хандру
И стану странствовать по свету,
Тем более, что мне газета
Харчи, странноприимный дом,
Сиречь – гостиницу, дорогу
Горит желаньем оплатить,
Да сверх ссудить деньжат немного,
С тем, чтоб для них я смог добыть
Критического матерьялу
В глубинке. Что ж. Резон немалый.
Чем небеса в Москве коптить,
Отправлюсь я в Ижевск, пожалуй,
Свой дух, в разлуке похужалый,
Удмуртским воздухом лечить.
Издревле на Руси поэты
Чуть что у них не так – в карету
Почтовую, и – пыль столбом.
Давно карет в помине нету,
А все в крови наверно это
Стремление за окаем,
Так, словно вырвись лишь из дому,
И мир тотчас же по иному
Устроится в момент для нас.
Приманкой этой я не раз
В былые годы обольщался,
Но сколько ж можно?!
В путь собрался
Я нынче только от того,
Что в нем, надеюсь, ничего
Мне памяти не растревожит.
Ты не бывала там. Я тоже
Впервые еду в этот край.
И вдруг мне новизна поможет
На время хоть твое "Прощай"
Затиснуть в дальний угол сердца.
Ведь, право, участь страстотерпца
Отвратней мне, чем жидкий чай,
Которым, не бояся бога,
Меня, лишь выйду я с порога,
Поить намерен Общепит.
И пусть я им по горло сыт,
Все – еду. Развлекусь немного.
Итак: Да здравствует Дорога!
***
Что толку от себя бежать.
В Москве, в Ижевске, хоть на полюсе
Мне так же глаз твоих и голоса
Для жизни будет нехватать
Я ожиданием живу.
И ночью, днем ли, утром, вечером,
Пусть точно знаю – ждать мне нечего,
Тебя я истово зову.
Но голос что. Он слаб и тих.
Не превозмочь им расстояния.
И длится, длится ожидание.
И длю я свой никчемный стих.
***
Сдан в бухгалтерию отчет,
И рукопись в отдел представлена.
И сам себе вновь предоставленный
Веду дням лета нудный счет.
Командировочный запал
Запечатленный на бумаге
Давно и без следа пропал.
Публицистической отваге,
Гражданственности отдал честь,
И, стало, вновь могу засесть
В свою угрюмую берлогу
Марать бумагу понемногу,
Когда к тому охота есть,
А коли нет – и слава богу!
***
В экстракте вроде все иное:
Сезон, занятье, суета.
Но есть и общая черта:
Тогда, сейчас - равно я ною,
И не выходит ни черта
Из мной затеяных занятий,
Как будто черное заклятье
Наложено на жизнь мою.
В какое встряну предприятье,
Никак не попаду в струю.
В газете стал писать я бойко,
Предвосхищая перестройку,
И вроде в гору попылил,
Да вот не соразмерил пыл.
Видать нечистый попустил.
Мозоль секретарю обкома
Я ненароком отдавил,
Тот по вертушке позвонил
Главреду… Дальше все знакомо.
Кто он - кто я? В итоге – дома
Сижу, не то чтобы уныл,
Привык уже - по морде палкой,
Поездок, правда, малость жалко,
И гонорар – тю-тю,- уплыл.
А, ладно, бог с ним, с гонораром.
Ведь я всю жизнь пишу за даром,
И, хоть не хвастать, ремесла
Постиг изрядные вершины,
Мне радоваться есть причина?
Ни денег, ни семьи, ни чина –
Все писанина унесла.
Как в жертву Идолищу злому
Ей все, чем дорожил, принес.
Но жить ли смог бы по другому?
Вот это, Вам скажу, вопрос…
Не знаю на него ответа,
И оставляю тему эту:
Еще, как видно, не дорос.
Я нынче увлечен балетом.
Строгая всякие сюжеты,
Пеку аки блины либретто
И ими торговать вразнос
По балетмейстерам пытаюсь,
Надежды смутные питая,
Что выйдет некий мне парнос
Или профит, гешефт, - кто знает,
Как эту пакость называют –
Хоть на три пачки папирос.
А если честно – дурью маюсь
И с тем лишь в эту блажь пускаюсь,
Чтоб вовсе мохом не оброс,
Покуда я у Вас в опале.
Ведь Ваш характер тверже стали.
Уж коль Вы в голову что взяли,
Разубедить Вас сам Христос
С апостолами не сумеет,
А где уж мне! Вот и не смею
Пред очи Ваши сунуть нос,
Хоть повод есть вполне пристойный.
Но верно будет всем покойней,
Чтоб почтальон Вам преподнес
Сие посланье в день рожденья.
Авось сойдет за поздравленье.
За сим примите уверенья:
Весь Ваш и верный точно пес,
От потрохов и до волос
Вам преданый до изумленья
Небезызвестный Вам Евгений.
P .S .
Не могу научиться тебя не любить.
Не дается мне хитрая эта наука…
Тщетно я говорю себе: нужно забыть.
Тщетно гордость пытаюсь в себе пробудить.
Тщетно все.
Сил достало понять и простить,
И покуда еще не издох от разлуки.
Ненавидеть тебя, проклинать – не могу.
Я был счастлив тобой.
И пусть даже врагу
Не желал бы я счастья такою ценою,
Будь я властен,
Течение времени вспять
Обернул бы, чтоб вновь мне тебя повстречать,
Пренебрегши любою судьбою иною.
