Тремя тысячами триллионными трилиардами звёзд.
Тычется своими снами в мою постель помятую,
Хочет, наверное, что бы кто-то его взял и увёз,
Предварительно сняв - отвязав - развязав с креста.
Жаль, что не умею, не удержу на руках гвоздодёр.
Из себя сама, как гвоздодёр, и изогнута, и остра,
Но гвоздодёр – не промах: он тоже изогнут, остёр.
Как-то я даже звала медведя – неуклюжий берёзовый лапоть.
В качестве предоплаты выкатила бочонок мёда.
Бедное небо…Плакать ему и плакать…
А мне из своей темницы вытаскивать вёдра,
Из слёз его состоящей, воды студёной – холодной,
Умывать, разнесчастное, льняными полотнами,
Стихами своими, песнями звучными, грамотой нотной
Щёки его, глаза, губы…лицо туманно-бесплотное.
- Добрый волшебник, сделай меня ростом в дом.
Я сниму с креста – спасу небо, за одно и свою темницу..
Пересчитаю звёзды, сдам их на металлолом …
Ну или хотя бы преврати меня в птицу…
Я буду выклёвывать их по одной, приносить тебе,
Подумать только, в постель измято-помятую...
Что тебе стоит, о Первый из Вне?
Небо, оно же целую вечность вот так...
Распято...
