Понятия о чести и честности – чувства, от которых ежедневно погибает так много молодых людей
периодическая печать
Итак, жил-был-работал на факультете РФЭ БГУ такой препод – Шишкин. Фигура эпохальная, воспетая словами и написанная красками.
Кабальеро уже изрядно пожил, а посему очевидно скучал. Еще бы – из года в год одно и то же… Имея незаурядное чувство юмора и ценя его в других, натурально, развлекался.
Например, входил с утреца в аудиторию, брал мел и рисовал на доске идеальную окружность, диаметром метра в полтора. (Рекомендую желающим попробовать). Отходил на шаг-другой, задумчиво ее созерцал, подходил и писал в круге цифру. Ну, скажем, 5. Группа обреченно съеживалась – сегодня будет пять двоек.
Впереди планеты всей, как обычно, сдавать шли секаторы – умники, то бишь. Шишкин быстренько валил самых умных, и после выставления пятой двойки камни и танки – то бишь, нормальные пацаны-девчонки – вздыхали свободно.
Все остальные прорывались.
А иногда ничего он не рисовал. Поступал по-другому: ты получаешь билет, все дополнительные к нему вопросы, 3 часа времени и полную свободу действий – можешь идти домой, в библиотеку, ехать на консультацию к знакомому профессору…
Результат – 7-8 двоек в группе.
Впрочем, развлекухи у нашего героя менялись, так что никогда нельзя было быть ни в чем уверенным. Одно оставалось стабильным: ты должен был писать свой ответ на экзамене без единого русского слова – только формулы, цифры, графики…
Был у меня кореш с погоняловом Бибар. Пришла ему пора сдавать Шишкина. Вот бродит он, бедолага, под дверью, аки метроном, мнет и треплет в ручонках зачетную книжку… Колбасит его, и не из-за вчерашнего… И вдруг зачетка вырывается из рук и – юркает под дверь, в аудиторию, где идет экзамен!..
С другой стороны двери по классу задумчиво бродит Шишкин и думает свою философскую думу, рассматривая короткоюбых студенток… Хлоп! – под ноги ему выезжает столь ответственный документ! Кабальеро, ничтоже сумняшеся, берет книжечку, идет к столу, ставит «отлично» и – выбрасывает ее наружу аналогичным образом!
С Бибаром все обошлось. Порвав от счастья галстук, он ушел в серьезный запой. Улетальный исход. Кстати, я уверен, что эта пятерка была у него единственной за весь универ…
Говорят, нашелся у него последователь, товарищ его. Он вбросил зачетку следом. Получил ее обратно, с оценкой «удовлетворительно» и записочкой – «Не оригинально!» В общем, тоже повезло.
Жил со мной в комнате один прикольный тип, с прикольной фамилией Тырсиков. Был он мастер спорта СССР по классической борьбе и росту имел метра полтора. Тырс был парень серьезный и к экзамену подошел со всей ответственностью: приволок на экзамен свою объемистую спортивную сумку, до отказа набитую книжками и конспектами, перед входом опростал ее на пол, сложил все в стопку, сверху пристроил зачетку, все это с натугой взвалил на грудь и попросил открыть ему дверь. Шишкин снял очки и встал. В самом деле, это было потрясающее зрелище – на тебя двигается гора литературы на коротких кривоватых ножках! Шишкин проявил высочайшую почесть, какую может оказать коронованная особа – сделал 3 шага навстречу этому чуду природы и заглянул сверху. Его немаленького росту еле на это хватило. Где-то из недр, глубоко и чисто на него засияли честные голубые глаза… Шишкин снял с горы зачетку, поставил «отлично», бережно развернул Тырсикова и отеческим шлепком под зад отправил того заслуженно отдыхать…
Ну, много чего еще можно рассказать…
Кто-то, например, имел знакомство в типографии, лекции по квантам были набраны и аккуратно переплетены в кожу и сафьян, золотым тиснением сияло на обложке «БГУ им.В.И.Ленина. Факультет радиофизики и электроники. Конспект лекций по квантовой радиофизике. Лектор – [перечисление всех степеней и регалий]…» Оставалось лишь продемонстрировать сие издание в единственном и неповторимом экземпляре…
Шишкин оценил.
А на Дни Радиофизиков группа авторов написала картину. Вы же помните классическое произведение русского художника Шишкина «Утро в сосновом бору»? Ну, с мишками на поваленных деревьях? Так вот новодел полностью повторял интерьер, только вместо мишек на стволах валялись пьяные студенты вокруг останков незатейливого студенческого праздника – бутылки, консерва, бычки… Шедевр именовался «Утро в сосновой Роще». Инициалы художника в подписи были изменены на правильные. Холст был торжественно преподнесен.
Все ребята по весне Шишкина сдали…
§ Второй
Не кладбище красит человека, а человек – кладбище
поговорка
Итак, шли годы, смеркалось. Жил я, мальчишка двадцатисосколькитотамлетний, как голь перекатная.
И настала однажды прекрасная весна.
А вместе с нею пришла и мне пора сдавать Шишкина.
Это обстоятельство мешало в полной мере наслаждаться взбалмошным карканьем ворон в родной Роще, низвержением и, не побоюсь этого слова, уничижением особей мужского пола с соседствующего биологического факультета на футбольном поле, по сравнению с коими (низвержениями и уничижениями) эпохальная победа «Ливерпуля» над «Бешикташем» в Лиге Чемпионов (8:0) выглядит заурядным событием… Да я, дорогие друзья, скажу вам еще больше – даже студентки этого самого биофака, про которых забытый ныне поэт сказал –
В далекой Щомыслице
Хорошо мыслится,
Потому что тут
Биобабы цветут –
даже они… Не знаю, как выразиться – не то, чтобы отошли в тень или отодвинулись на второй план – а не смог я им отныне уделять 24 часа в сутки.
Потому что приближался Шишкин.
Старшие товарищи, неглупые и чуткие, говорили мне – да не ссы ты! Но я-то знал! Кроме того, как поэту, мне было прекрасно известно, что время поэтизирует даже поле битвы…
По делу же получалось следующее.
На факе было три камня – Машка, Манак и Шишкин. Сдаешь – считай, одной ногой в мо дипломе.
Машка со своей оптикой подарила мне в свое время чудеснейшее душераздирающее приключение на грани отчисления… Впрочем, как говорила Якобина фон Мюнхгаузен – я об этом еще напишу.
Манак… О!.. Я говорю, и повторяю это – глыба, а не человечище! Писать о нем я и сейчас не готов – ниасиливаю, недостало пока опыта и мудрости…
И Шишкин.
И вот он на носу.
Итак, я теряю сон и аппетит, я до одури слушаю рощинских ворон, самозабвенно рублюсь в футбол, растрачиваю себя на биологических этажах в общаге – и думаю, думаю, думаю…
Вы, может быть, скажете – а учить?
С возмущением отвергну сей прямолинейный и лапидарный фокус. Ибо:
а) Шурик, это же не наш метод;
б) все равно нереально.
Я занимаюсь кровопотливым сбором разведданных: у людей, посещавших лекции, выпытываю, как ныне выглядит, здоров ли, расположен ли к шутке; у неглупых и чутких старших товарищей и женщин по крупицам собираю конспекты, книжки и прочие артефакты; пью много пива для стимуляции мозговой деятельности.
И однажды мне приходит – это должен быть зеленый фрак. Накрайняк, лиловый.
И я успокоился. Расслабился. Выкинул из головы. Чего еще – задача решена…
Сессия, между тем, наступала. Дни летели груженым товарняком. Наступило Накануне.
Я хорошо выспался, пообедал без пива (почти), начистил ботинки, распушил усы и отправился в город за фраком. В первом же театре мне попалась совершенно очаровательная заведующая костюмерным цехом. Фрак был волшебно-салатовый, к нему прилагались такие же ботинки, цилиндр и бабочка, а также манишка с манжетами. Обошлись без денег – тем более, их у меня не было. Я явился в общагу поздно, весь загадочный, с большим пакетом, отказался от преферанса с водкой и сладко почил.
Утром я шел к факультету, неотразимый, как вампир, и от улыбок девичьих вся улица была светла. Знакомые пацаны здороваться не решались.
Перед аудиторией все, как водится, ругались за очередь, но, увидав меня, онемели и расступились. Кто-то испуганно нажал на ручку и распахнул дверь.
Я уверенно шагнул вперед, держа перед собой, как флаг, свою единственную на факультете (ну, уж на курсе – точно), цвета апельсина, или даже солнца самого, зачетную книжку…
§ Третий
Невместно нагишом гулять на маскараде
поэзия
Итак, я вошел.
Зачетка развевалась, как знамя на ветру.
Шишкин снял очки и встал. В аудитории, и так не шумной, повисла гробовая тишина.
Я бы даже сказал, торжественная.
Государственная.
Шишкин оказал высшую честь, какую может оказать монаршая особа – он сделал 3 шага мне навстречу.
Мы сошлись в центре, прямо у доски, на которой была нарисована идеальная окружность радиусом в полтора метра. В центре стоял ноль. Или буква «О».
Шишкин взял мою зачетку, четко повернулся кругом через, естественно, левое плечо и понес ее к столу. Это вызвало у меня устойчивую ассоциацию с Мавзолеем. Росчерк пера – и моя оранжевая книжечка снова у меня в руках.
Мы кивнули друг другу, словно вдавили себе в кадык по гвоздю, я повернулся через, почему-то, правое плечо и вышел.
За дверью я открыл зачетную книжку.
Там стояло «шесть».
ШЕСТЬ?!! – взревел я и сел на кровати. Мирно выпивающие за столом сокомнатники вздрогнули.
9 вечера. Общага. Завтра Шишкин. Я 3 часа назад должен был поехать за фраком.
Оделся я ураганно. Пуговицы застегивал налету. Ботинки остались не чищены, усы не распушены. Повезло хоть – 47-й автобус ждал на остановке…
В пути я лихорадочно анализировал ситуацию. Впрочем, анализа было мало. Просто – дикий поток сознания.
…Как это я проспал? Ну, элементарно – вчера с Викой из 3-й группы… Они Шишкина сдали… Жгли до утра… Она еще мне бомбы свои дала… Потом, не ложась, на консультацию… Потом с ландеровскими в футбол… С ними же на пиво в «Сугроб»… Потом думал дремануть часок – с ног уже валился… Дреману-у-ул…
Ладно. Скоро 10… Театры – кирдык… Чё делать?!.
В театре Горького было темно и пусто. В Оперном мне сказали, что костюмерный закрыт, все ушли, да и фраков таких экзотических у них отродясь не бывало.
Куда?
Чего?
Вот в кукольном мне б сто пудов помогли – да туда с утра надо было… Нефиг даже время терять… Что еще?
Купаловский!
Блин, поздно уже!!! Но – попытка, как говорил товарищ Сталин…
Спектакль уже закончился, но внутри теплилась жизнь. Я ворвался, я источал страдание и надежду… И мне сказали – направо по коридору, они, кажется, еще там…
Заведующая костюмерным цехом была очаровательна. Если и старше меня, то ненамного. Тесный круг употреблял шампанское – «Советское полусладкое». Бр-р-р…
– Не, зеленого нету. Есть лиловый. Все дела – как тебе нужно. Только я его отдала укоротить – артист мелкий. Завтра подгребай часикам к двум. 5 рублей сутки… – она подмигнула.
…Домой я ехал в туманной философичности. Хотелось горько жалобиться – да некому… В комнате организовался преферанс с водкой…
Если мышеловка захлопнулась, надо хотя бы доесть сыр.
…Утром я начистил ботинки, распушил усы, надел свой лучший галстук цвета масляного пятна на асфальте, с трудом разыскал среди белья под столом Викины… бомбы и пошел сдаваться. Накрапывал дождик, все было серо и тускло. Девчонок знакомых не встретилось, пацаны сочувственно здоровались за руку.
У аудитории встретил свою боевую подругу Люду. Мы с ней были главными танками в группе и всегда шли последними – это не обсуждалось. Конкуренты смирились. Она, надо сказать, беззастенчиво пользовалась своим половым преимуществом – мне всегда приходилось пропускать девушку назад. На тет-а-тет с преподом. И – мы всегда с ней получали «пять». На двоих. Но тут уж – как кому везло…
Люда была собранна – вырисованные глазки, чулочки, все дела. Мы молча кивнули друг другу – говорить было не о чем.
Шишкин был сегодня человеком. С маленькой буквы. Кругов не рисовал, рожи не корчил, сдержанно позевывал и ставил двойки через раз.
Я вытащил билет №13. Никак на это не отреагировал. Спокойно вынул бомбу, спокойно переписал своей рукой, на второй вопрос, увидев объем греко-латино-китайщины, решил вообще забить и попросился выйти. Побрел по темному коридору, разминая в пальцах сигаретку – и встретил Вику.
Мы улыбнулись. Она – искренно, я – спокойно.
– Как оно?
– Билет №13… – развел я руками.
– Да ну! – она аж подпрыгнула. – И у меня был! С собой?
Вот так бывает в учебе, делаю я сейчас философический вывод – как в преферансе: интеллект бессилен против прухи…
Честно скажу – следующие 5 минут я плохо помню. Сейчас то мироощущение представляется мне пейзажем, наблюдаемым с несущейся карусели.
Шишкин, я говорил уже, запрещал «постить каменты» в ответах на вопросы – только формулы, цифры, графики. Ни одного русского слова. Вика же толково и быстро объясняла – чё это, чё то, и какого хрена вдруг из всего получается вот это.
Я прикуривал третью сигарету от второй, когда она вздохнула:
– Ну, вроде так. Запомнил? А – главное: когда все расскажешь, он спросит – откуда вот здесь появляется ноль. Он появляется…
…В те времена я пил много пива, в основном – «Ячменный колос». Хорошее пиво, живое – не то, что нынешние. Это я к тому, что мозги работали нормально. Запомнить кусок информации на полчасика было по силам…
Шишкин не нашел, к чему придраться в моем ответе на первый вопрос.
– А второй? – весело спросил он, посверкивая очками.
– Не выучил! – весело ответил я.
– Ну, что ж – по крайней мере, честно… Но больше тройки я вам поставить не могу…
От счастья я порвал свой лучший галстук цвета масляного пятна на асфальте и ушел в серьезный запой. А когда вышел из комы и вернул способность соображения – понял: не фраки решают в этом мире.
ЖЕНЩИНЫ.
P.S. А с Людой мы опять получили «пять». На двоих. Сейчас уж не помню, как она все-таки поборола Шишкина.
Впрочем, об этом, я думаю, еще будет написано…
