В неразделимой жизни и при смерти, что постигла их в один день,
Забрызгав зарождающийся образ платья свадебного кровью
Покрылись вечной паутиной, беспроглядной мертвой тенью.
Как мало светлой жизни подарила им Судьба – злодейка,
Разбила Счастье, покусилась на бесценные надежды,
Закрыла на замок совместную их жизни дверку,
Но не сломила стержень их трепещущей любви в душе.
На лицах их застыло полное опроверженье веры в Бога,
Мгновенье резкой боли, отрешенность от предательской земли.
Поверит вряд ли кто, увидев на забрызганной в крови дороге
Двух спящих ангелов в то, что они уже мертвы…
Тела их положили рядом, в братскую могилу,
Рассыпав на гробы дождь из цветов и сладких слез.
Родители рыдали, а старушки перешептываясь говорили:
«Им будет лучше вместе, да благословит их Христос!».
В последний раз проститься выглянуло солнце из-за сонных туч,
Деревья в след махали им печальными ветвями,
Разбойный ветер был на редкость сладостно певуч ,
Природа плакала бесцветными прозрачными слезами.
Лишь к вечеру последняя нога вступила за ограду,
Забрав с собой последний грешный дух.
Мрак выполз на обычную работу, перекрытую досадой,
Когда свет от заката солнца окончательно потух.
Живящий свет луны раскинулся пластом по сумрачной поляне,
Рассыпался на мелкие осколки серебра в обличии крестов.
Ночной туман пополз по кладбищу тропой, переступая зданья
Могил, оград, ржавеющих оков.
Казалось все вокруг утратило способность речи,
И только ветер пробирался по ступеням тишины.
Холодная ночная мгла давно прогнала вечер,
Открыв дорогу темным силам впитываться вглубь земли.
Дыханье сквозняка напоминало флейты стон уставшей,
Который все живое опрокидывает в дрожь.
На кладбище своя иная жизнь – мир падших,
Для грешных глаз закрытый, на наземный в корне не похож.
Мгновенной яркой вспышкой у сегодняшней могилы
Родился резвый светло-синий огонек –
Комок энергии в самом себе, потусторонней светлой силы.
Хранить себя в сердцах с живой любовью он не смог.
Погас, отдав все силы под надгробием лежащему туману
Творить собой фигур прообраза,
Пока неясных и лишенных всяких очертаний,
Двух душ влюбленных чувства воссоздать.
Туманный облик шлифовался слабым ветром,
Пока не превратился в истинный их вид.
Явилась эта ночь преступным пред законом темным воскрешеньем.
Судьба дала влюбленным второй шанс любовь свою раскрыть.
В переплетении нежном пальцев их прозрачные ладони
Напоминали листья бледных лепестков от белых роз.
Одни лишь только ангелы могли понять насколько были счастливы они
В призрачном мире сладких и прекрасных грез.
Играл холодный ветер с белыми распущенными волосами,
Раскинув их на платья свадебного кружева;
Подол беззвучно в направлении ветра развивался.
Она стояла прямо перед ним, безжизненно бела.
В таком же одеянии днем еще спала она в могиле,
На шейке тонкой серебром святился освященный крест…
Теперь ожогом ярким на белесом теле
В форме креста церквям и Богу значился протест.
Он был похож на преданного пса своей любимой,
Готовый жертвовать собой ради ее небесной красоты.
Его фигура переполнена была приобретенной силой,
Собой он укрывал и охранял ее от злостной пустоты.
В безмолвной ночи посреди крестов, надгробий и оград
Казалась эта пара не жива и не мертва.
Отсутствие теней – единственный был яркий факт
Того, что жизнь тела двоих уже покинула.
Так долго, пристально они смотрели друг на друга
Тонувшими в любви стеклянными глазами.
В них не было ни страха, ни вопросов, ни испуга,
Простое человеческое наслажденье перед оживленными мечтами.
Прекрасная улыбка девушки подвинула смятение природы,
Ценой чего послушный ветер звонче флейту развивал.
Кружащие по воздуху в царившем воссоздании ноты
Взлетали ввысь, устраивая для влюбленных непривычный бал.
Особый танец, ране не известный
Вскружил их невесомые тела.
На фоне кладбища и мрака больше чем прекрасный
Под флейту ветра вальс царица-ночь преподнесла.
Прозрачные тела кружили легким, быстрым хороводом,
Ступали с точностью любой сложнейший шаг.
Он поднимал ее на руки и кружил любым подходом.
Обычным людям здесь не устоять бы было на ногах.
Покорная любому из возможных пожеланий
Она лежала царственно изящно на его руках,
Слегка прикрыв глаза смотрела взглядом полным пониманья…
Через секунды долгий поцелуй застыл на бледных и безжизненных губах.
Тропой широкой двигались они к вратам железным,
Ступая по ковру на редкость ярких очертаний звезд.
Фигуры уплывали вдаль и становились менее заметны,
Зато закрытые ворота не были помехой – их прошли они насквозь.
За царством мертвых мир открылся дикий и свободный,
Как лес для зверя, жизнь свою пронесшего в неволе,
Грехами, человеческими распрями отравленный,
В котором жалкие людишки за грехи свои других убить готовы.
Земля таилась и дрожала под ногами,
Не зная где конкретно нож вонзит в нее безумные шаги.
Они несли себя на место первого свиданья,
Где посидеть в уединении ото всех давно любили.
В березках редких старый парк казался неприступней сказочного леса.
Листва шуршала тихим шепотом секреты звучной тишины.
Тропинка под ветвями красовалась словно под навесом.
Лучами пробивался в темный парк голубовато-желтый свет луны.
По парку, вдоль во снах родившейся тропинки
За ручку, легким шагом шли они вперед,
Любуясь жизни каждой зеленеющей травинки…
Воспоминанья больше чем бесценны! Их никто и никогда не отберет!
К подножию зеркального пруда невольно вывела дорога.
Забытая скамья белела на заросшем берегу.
Совсем недавно этот парень перед девушкой своею клялся Богом,
Что будут они вместе вечно, в своих руках ее сжимая нежную руку.
Тогда слеза скатилась по щеке его влюбленной,
Сжималось ее сердце в предчувствии беды,
Не обратил вниманья парень и обнял ее спокойно…
Напомнила сейчас об этом как и прежде ласковая гладь воды.
Поднял любимую на руки и понес на старый деревянный мостик
Через прозрачный кусок неба на земле.
Под невесомостью их тел ни прогибались, ни скрипели доски,
Вода вела себя спокойно, перекатываясь в звездном серебре.
К воде нагнулись в ожидании увидеть облик свой,
Последнюю искру потерь вложить в альбом воспоминаний.
Вода показывала только мост и небеса, в ответ на из запрос молчала тихой пустотой.
Увы, не создала природа душ без тела отражений.
Фигуры становились более прозрачны с приближением рассвета,
Теряли без того чуть значимое земное притяженье,
Как будто плавились свечой в растущем свете бледном
И с легкостью взлетали ввысь, на небесах искать себе спасенье.
Белесой тенью лишь слегка заметной в вышине
Они кружили над расколотым в людских страданьях миром,
Спасаясь в виде пепла в зародившемся сухом огне,
Всю землю охватившем черным, едким дымом.
Глазами неба ощущать могли они все мелочные и искусственные поселенья,
Наполненные недоверьем, злом томящимся, обманом.
Грехи людей – это настолько яркое и точное с небес виденье,
Они же перекрыли землю всю смердящим черным ураганом.
Наверно только в этот миг задумались влюбленные над тем, что было б лучше:
Тонуть в трясине мести не со зла и лжи людской?
Совсем ужасен им казался вариант на земле выжить,
Гораздо чище и прекрасней небо с ясной, в высь манящей синевой.
Как мучится любовь в греховных огражденьях,
Душа, привязанная цепями к земле.
В невольном теле трудно жить ей без мечты и освещенья,
Она томится слабой грешницей во тлеющем огне.
Она спасенье ищет в отдаленном уголочке сердца,
Питая его силой, заставляя биться чаще.
Любовь одушевленна и физически бессмертна,
С ее присутствием духовный мир становится богаче.
Сгущенье жизни в мертвых душам передается
Осколками метающихся натуральных чувств.
Душа их забирает в небо, на земле пустое тело остается.
Прекрасней всех те души, что любовь в себе несут.
Проснулось солнце, потянув с востока тонкие лучи,
Одним дыханием раздув все полотно из звезд уставших.
Два призрака под небосклоном растворились в свете, словно воск от тлеющей свечи,
Оставив память о себе и о своей любви бесстрашной.
На небе синем каждый вечер над могилой
Сияют две родившихся звезды.
Одна немного ярче чем вторая, зато вместе наполняют они силой
Обещанье, что навеки закреплены узы этой чистой, вдохновляющей любви.
