новая, прекрасная жизнь; и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и
что самое сложное и трудное только еще начинается».
А. П. Чехов «Дама с собачкой»
Дмитрий Суров уже третий день отдыхал в пансионате «Лесные дали». В пансионате было немноголюдно, что вполне объяснимо – март мало кого располагал к такому отдыху.
Сурову уже порядком наскучило здесь. Из развлечений - бильярд, сауна, лыжи и кино. Один раз он даже встал на лыжи. Думал, будет здорово. Лес, снег, тишина. Прошел несколько километров - только непривычная и потому противная усталость.
Отдыхающие – в основном пенсионеры – живенькие и всегда веселые, добросовестно отрабатывающие все то, что положено по путевке – завтрак, обед, ужин, Сурову не были интересны. Правда, раз он выпил с отставным генералом, но второй раз пить с ним – зарекся. Генерал клял ельцинский продажный режим и нахваливал Путина. Дмитрию от этих речей было скучно и тошно. Он уже сожалел о своем отъезде из дома, считая его опрометчивым шагом. Надо было пару дней где-нибудь в Москве отсидеться, а не тащиться в такую даль. Он уже даже подумывал с повинной вернуться домой.
Суров, вряд ли бы, сюда приехал, если бы не стечение обстоятельств. Он порядком вымотался и устал – работа, превратившаяся в непрекращающиеся встречи с фуршетами, приемы с банкетами. На одном таком банкете он круто поругался с женой, которая весь вечер только и пилила: «Смотри, не напейся». Он напился, а утром, проснувшись, ему немедленно и нестерпимо захотелось вон из Москвы. Все равно, куда. Из Москвы.
Позвонил на работу и сообщил, что его примерно две недели не будет. В принципе он, как муж хозяйки фирмы мог бы и не сообщать. Но Сурову хотелось, чтобы его отсутствие заметили. Потом быстро собрал вещи и долго размышлял, что написать жене. Просто позвонить и сообщить об отъезде, он не решился. Но и текст записки все не складывался. После долгих раздумий и колебаний написал: «Уехал в отпуск на две недели». Вышел из дому, сел в машину и покатил из Москвы. Он не решил еще, куда ехать. Пока, главное – из Москвы. С МКАДа повернул на запад. Решение созрело – остановиться в первом попавшемся доме отдыха, километров за 50-60 от города. Первым попавшимся и были «Лесные дали». Уладив все формальности, он поднялся в номер.
Номер был хоть и не «люкс», но вполне уютен. Расположившись в кресле и, хлебнув виски, он решил, что завтра обязательно встанет на лыжи. Места, должно быть, замечательные и мартовская погода совсем не мерзкая. Суров был собой вполне доволен. Сегодня он совершил поступок. Выпив еще, Дмитрий задремал в кресле. Из дремы его вывел звонок мобильника. Звонила жена. Суров раздумывал, отвечать или не отвечать, но решил еще раз совершить поступок.
- Слушаю.
- И куда же ты в отпуск собрался? – вместо приветствия спросила жена.
- В пансионате я. Я понял, что мне нужно отдохнуть. Устал.
- Устал, говоришь. Знаю я твою усталость. Ты, что хочешь сказать, что переработался, слоняясь по офису? Живешь дармоед дармоедом, и еще жалуешься на какую-то усталость.
- Лен, давай закроем эту тему. Каждый раз, когда я что-то делаю не по-твоему, ты начинаешь напоминать, кто в доме хозяин. Да, ты меня содержишь. Признаю. Но я же не раз пытался работать самостоятельно. Ты что говорила?
Страх от разговора уже прошел, и Суров позволил себе дать жене отпор.
- Говорила. Я достаточно зарабатываю, чтобы и тебя прокормить. Но ты никогда один не уезжал, - упрямо повторила жена.
- Когда-нибудь хоть что-то должно у меня в первый раз случиться. Неужели за 10 лет нашей общей жизни я не могу куда-нибудь один уехать? Ты же уезжаешь.
- Я это я. И я уезжаю только за тем, чтобы денег заработать. Отдыхаем же мы всегда вместе.
- Успокойся, ничего за эти две недели моей самостоятельной жизни ничего не случится. У тебя же все под контролем.
- Куда уехал-то?
- Взял «горящую» путевку в пансионат.
Суров на всякий случай соврал, назвав совсем другой пансионат.
- Условия приличные?
- Вполне.
- Ладно, отдыхай.
Разговор на этом закончился.
На четвертый день его пребывания в пансионате за ужином в столовой появилась молодая женщина. Это было настолько непривычно, что она тут же стала объектом пристального и нескрываемого внимания всего контингента жующих и пьющих. В сезон вряд ли бы, кто на нее обратил бы внимание. Невысокая, худенькая, неяркая, в дешевых джемпере и джинсах. Но это в сезон. Суров сразу же подумал, что было бы неплохо с ней познакомиться. «В конце концов, на безрыбье и рак рыба», - подумал он, закончив осмотр женщины.
Суров не был бабником. Можно даже сказать, что у него не было нормального опыта с женщинами. Пить жена позволяла, но всякие амуры на стороне вряд ли бы одобрила. Поэтому Суров предпочитал не рисковать. Круг его любовных связей - приятельницы жены, которым она поручала мужа на время своих командировок. «Марина, я на недельку уезжаю. Не сочти за труд присмотри за моим мальчиком», говорила жена приятельницам. Он был уверен почти наверняка, что Елена знала, чем ее приятельницы занимались с ним. Но, очевидно, такой расклад ее вполне устраивал. Устраивал он и приятельниц. Все-таки, где еще можно безопасно и недорого переспать с молодым человеком. Они мало, чем отличались от жены – такие же холеные и пресыщенные, уже пережившие климакс И он для них, как экзотика в пределах Садового кольца . Одна, жена банкира, сладко потягиваясь в постели как-то заметила: «Надо же, словно с ангелом переспала. Ты, Димочка такой молодой и такой застенчивый». Дмитрию, действительно было поначалу с ними неловко. Пятнадцать лет разницы в возрасте – это разница. Но со временем пообтерся, привык и смотрел на них, как на потаскушек, которым нечем занять свое время. Он перестал стесняться брать от них подарки или деньги. На эти деньги он снимал молодых проституток, с которыми чувствовал себя очень комфортно. Пусть такие же потасканные, но молодые, и он им ничем не обязан.
Вечером Суров пошел в бар расчете встретить там девушку. Он надеялся, что она обязательно спустится в бар. Дмитрий не ошибся. Девушка сидела за стойкой бара с бокалом вина в руках.
- Вы не возражаете, если я сяду рядом?
- Да, да, конечно.
- Судя по всему, мы свои здесь единственные представители поколения, которым еще до пенсии далеко.
- Да, я уже за ужином обратила на это внимание. Совершенно не с кем пообщаться. Наверное, такая скукотища.
- Не без этого. Сауна, бильярд, лыжи. Я разов встал на лыжи. Только замерз. Кстати, давайте познакомимся. Я – Дмитрий.
- Катя. А я люблю ходить на лыжах.
- Замечательно, Катя. Обязательно сходим с вами на лыжах. А пока, не пойти ли нам Катя в бильярд поиграть. Попробуем с вами развеять скуку.
- Я почти не умею.
- Научимся.
После первых минут знакомства Суров оказался в некотором тупике. С приятельницами жены и проститутками все было ясно – встретились – легли – встали – разошлись. Дмитрий даже не знал, как определить, интересен он Кате или нет. Подурачившись на бильярде ( Катя, действительно, совсем не умела играть), они снова сходили в бар, и около полуночи разошлись по номерам.
В столовой на следующее утро они встретились как уже старые и добрые знакомые. Суров предложил Кате после завтрака съездить в Звенигород.
- Говорят красивый город. Совсем недалеко. Думаю, что на машине мы управимся до обеда.
- Вы на машине?
- Я без нее никуда, - не без гордости ответил Суров. Он больше всего любил машины. Шестая «Мазда» это был подарок жены на день рождения.
- Здорово, я с удовольствием.
Город Сурову не понравился. Слишком он ему показался скучным и провинциальным. Не было той прелести старины, которую он всегда ощущал или в Суздале, или во Владимире. Звенигород больше напомнил ему поселок с городского типа с тоскливыми и мрачными пятиэтажками.«Какой-то убогий городишко», - подумалось ему.
- Где бы нам с вами перекусить? – спросил Суров, озираясь по сторонам.
- Я знаю тут одно кафе. Можем туда сходить.
- Откуда вы знаете?
- Я уже бывала в Звенигороде. С детьми приезжали на экскурсию.
Суров с недоумением посмотрел на Катю.
- Я недалеко живу, километров 40 отсюда. А дети из класса. Я в школе работаю, - пояснила она, заметив его недоумение.
После ужина они договорились встретиться в баре. Суров так еще и не понял, нравится он девушке или нет. Его же Катя «зацепила». Она оказалась не так глупа, как он подумал в начале знакомства и так не похожа на его тех женщин. Незамысловатая, непритязательная без понтов. Конечно, можно было бы и получше выглядеть, впрочем, она и так достаточно миловидна и даже привлекательна. Суров для себя решил, что, если дело сегодня не дойдет до логического завершения ( под «логическим завершением» он подразумевал – переспать), то завтра же уедет домой.
В баре они заняли столик в глубине зала, хотя в этом особой необходимости не было - кроме них в зале никого. Они почти не говорили, изредка перебрасывались односложными фразами. Оба испытывали неловкость и напряжение. Суров мучительно размышлял, какой надо найти предлог, чтобы пригласить Катю в номер. Дальше было бы все гораздо понятнее и проще. Он перебирал варианты приглашения, которых у него оказалось в итоге только два – выпить, посмотреть телевизор. Так и не решив еще, что сказать, он выпил еще. «Для смелости», - подумал Дмитрий. Вместе с опьянением пришла и смелость.
- Пойдем ко мне, - предложил Суров Кате, а то здесь скучно.
- Пойдем, - незатейливо согласилась она.
Все случилось так и не так. К чувству банальной удовлетворенности примешивался стыд, который Суров никогда не испытывал в отношениях с женщинами. Это был стыд перед ее неискушенностью и покорностью, с которой она ему отдалась. Катя уже оделась и пересела в кресло.
- Ты переспал со мной, потому что здесь не с кем больше переспать.
Было не совсем понятно, спрашивала она или утверждала.
- Катя, что ты говоришь? Это совсем не так.
Суров вяло оправдывался. Его клонило ко сну, и поэтому ему хотелось, чтобы девушка поскорее ушла.
- Нет, так. Я же чувствую. Тебе неприятно со мной находиться, ты презираешь меня. Только поманили меня пальцем, и я сразу согласилась улечься в койку в первым встречным.
- Мне показалось, что я не первый встречный, - сделал попытку обидеться Суров. - Если бы я тебя поманил, как ты изволишь выражаться, то это вчера должно было еще случиться. Я сам не знал, как решиться… Как подойти…
- Решился, подошел получилось. Тебе хоть было хорошо со мной? – неожиданно спросила Катя.
- Конечно, - соврал Суров.
Но сон уже пропал.
- Ты обманываешь меня. Я это чувствую. Я же понимаю, что тебе не ровня. Ты в Москве живешь. Все имеешь. Кто я? Учительница в поселковой школе. Да, я там хоть что-то из себя представляю. Только вот рядом с тобой я никто.
- Муж у тебя, чем занимается? – попытался сменить тему Суров.
- Бизнесмен, - Катя презрительно хмыкнула. – Бизнесмен, - повторила она. – Две торговых палатки. У нас, он, правда, бизнесмен. У нас все бизнесмены, кто больше пяти тысяч зарабатывает. У мужа мечта – скопить денег и построить магазин. Вот и копим, копим. Я даже при этом муже-бизнесмене ничего позволить не могу. Не одеться красиво, не съездить куда-нибудь. Я сюда по бесплатной путевке попала., в школе дали. Муж очень обрадовался, когда узнал. Сразу прикинул, сколько еще денег сможет на магазин отложить.
- Ты ему изменяла?
- Нет, только с тобой. Первый раз за пределы поселка выехала, и сразу изменила. Разве можно меня после всего этого уважать?
- Уважение от этого не зависит. Здесь совсем другое. Я фактически тоже первый раз жене изменил. Поверишь, но я тебя очень понимаю.
- Что, у тебя других женщин не было?
- Были. Но то не было изменой.
- А что же было?
- Ничего не было.
Суров встал с кровати и присел на корточки перед Катей.
- У тебя свои проблемы, у меня свои. Вот две проблемы и встретились, чтобы хоть короткое время побыть вместе, а потом снова разойтись.
В голосе Сурова появилась нежность. Это было тем удивительнее, что ранее он ничего подобного не испытывал. Катя осталась у него в номере до утра.
Вместе они провели еще десять дней. После завтрака вставали на лыжи. Не спеша, по лесу проходили 5-6 километров. Возвращались, замерзшие, и сразу направлялись в сауну. Переход из холода в тепло был изумителен для Сурова по своим ощущениям. В сауне, еще не раздевшись, они начинали жадно целоваться. Счастливая Катя только приговаривала: «Димочка», давай хоть разденемся». Пообедав, они обязательно куда-нибудь уезжали на машине. Вернувшись, не шли на ужин, а сразу поднимались в номер, чтобы не выходить до утра. Катя садилась в кресло, Суров усаживался на полу, клал ей голову на колени и начинал что-то рассказывать. Он был хороший рассказчик. Особенно девушке нравилось слушать содержание его так и незаконченной диссертации. Она поглаживала по голове и приговаривала: «Какой же ты умный». Сурову нравилось такое отношение к нему. Ему даже казалось, что он за Катю несет ответственность, что он для нее защитник. Время для Сурова пролетело незаметно. Уезжая, он дал Кате свой телефон: «Позвони, когда будешь в Москве». Девушка молча записала телефон. Ей было грустно и печально.
В Москве жизнь Сурова потекла обычным чередом: работа, жена, командировки жены, приятельницы жены. И о Кате он не вспоминал. Как-то все та же жена банкира (наблюдательная была женщина), встав из постели, заметила: «Какой-то ты Димочка в постели не такой стал».
- Какой не такой?
- Нежность в тебе появилась. Раньше такого за тобой не замечалось. Влюбился что ли?
- В кого?
- Ясно, что не в меня. Я не претендую. Может быть, кто-нибудь появился на твоем горизонте. Смотри, Лена узнает. Она же тебя в порошок сотрет.
- Никто не появился, - почти грубо отрезал Суров.
Получив от банкирши очередной презент, Суров почему-то вспомнил о Кате. В те десять счастливых дней подарки он делал ей. Они были ничтожны по стоимости, но, как искренне им она радовалась. Как благодарно она его целовала. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть девушку.
На следующий день он поехал к ней. Суров легко нашел школу, в которой работала Катя. Школа была единственной в поселке. Двухэтажное здание все было в трещинах. В некоторых окнах вместо стекол стояла фанера. Подойдя к входу, Суров несколько минут постоял в нерешительности, потом резко развернулся, сел в машину и уехал в Москву. Дома он заявил жене, что хочет куда-нибудь уехать. Все надоело. Уже через три дня Суров с женой отдыхали в Испании.
Октябрь 2007 года
