Эту рукопись я нашел в недостроенной гостиничке поселения Усть-Кокса. Мы там ночевали после возвращения, или, точнее, поспешного бегства из Верхнего Уймона. Это Горный Алтай, долина реки Катуни, в трех днях пешего пути до вершины горы Белухи. Мы туда решили взойти в день моего 50-летия. Просто так. Решили и пошли. Это лишний раз подтверждает, что с возрастом ума не прибавляется. Иногда мне кажется, что я - Старый Ребенок, Лао-Цзе в новом воплощении. Но только я еще и начисто забыл всю китайскую грамоту и премудрость. Остался только божий дар, или наказание, или просто детская тяга – играть словами. И странное стремление к передвижению. Не туризму – а именно – странствованию. Чему – а именно подвижническому подвигу в духе странных людей старой Руси – весьма способствовала в последнее время жизненная необремененность имуществом, деньгами и обязательствами. Всё, что было нажито за полвека, благополучно отобрал очередной – третий по счету - большой пожар в обозримой биографии моего рода. Это не новость на Руси – огонь у порога. Избы горят, барские усадьбы горят. Москва горела не раз. Пройдет очищающий огонь-огнец, - и идут погорельцы Христа ради…
Я рассказываю это не просто так, для связки слов, а чтобы читателю было понятно, с кем имеет дело. В смысле - хочу сразу отделить автора публикации от тех несусветных вещей, которые, признаюсь, с большим любопытством читаю и готовлю к публикации. При всём том, что я нормальный человек, чиновник в прямом смысле, то есть человек служащий в чине муниципального советника первого класса. При всём том я не могу отрицать, что очевидность, это еще не вся реальность. И что ОГОНЬ - это движущая сила значительно более весомая, чем принято считать. Например, в быту мы просто не задумываемся, что нефть, царица двадцатых веков, просто некая кровь, носитель энергии огня. Но это я знаю по службе. Вы скажете – это поэзия? Ну – не в большей степени чем положено быть поэту чиновником, например, в среде законодателей чиновничьих традиций последних 40 тысяч лет, традиций, возрожденных Кун-Фу-Цзы.
Но и другая сторона огня мне близка даже по моей, сравнительно нормальной биографии математика, инженера, немного стихотворца и чуть-чуть журналиста. Иная сторона – она тоже мне близка, это я сразу понял, читая случайно попавшие мне тетради.
Иная сторона Огня... У нас ведь даже такая поговорка очистительная ходит «ГОРИ ОНО ОГНЕМ», как будто может ещё чем-то гореть, да? И случаются эти пожары не случайно. Первый, о котором я, раз уж начал пояснять, коротко расскажу, случился накануне 1917 года. У нашего дворянского рода было пару десятков дворов прямо в центре деревянного города Вологды. На берегу реки Вологды. И сгорела вся улица. То есть к мировому пожару, что был на горе всем буржуям, мы пришли уже полными голодранцами. И лишенцами нас не делали, и на Колыму не отсылали, ибо мои славные родичи рады были работать равно честно и за царскую милость Христа ради, и за пролетарский паёк имени Ленина. Сгорел дворянский гонор, и это была уже не потеря, а подарок судьбы – пролетарская индульгенция, путевка в новую жизнь.
Второй пожар прокатился почти через полвека уже прямо по мне. Лет семь мне было. Но до сих пор страшно видеть себя со стороны в горящем с двух углов сразу бревенчатом доме. Стоял и смотрел, пока меня не вывели за руку. Точнее – стояло моё тело. А тот, который во мне сидит и видит моими глазами, он был высоко, выше потолка, но видел сквозь потолок. Когда я это рассказал маме, она попросила никому не говорить больше. О том, который извне. «Но ведь врать нельзя?» - спросил я. «А ты, если никто не спросит, и не говори», - пояснила мама. Но дом был казенный. И дяденька на суде спросил. И не просто спросил – он ЗНАЛ. Он умел спросить. И он знал, о чём. Он был настоящий Апостол Силы Сталина. Он спрашивал так, что отец мой через полгода после суда умер. Поэтому я, ребенок, в страхе отвечал честно и был прощен и спасен. От чего – не знаю. По смерти отца решение суда отменили за неимением истца и жили мы потом за три тысячи километров от места события. И это была моя вторая жизнь, куда не приходил Хозяин Огня.
Но потом я уехал в Сибирь и там меня всё-таки нашел третий пожар – он прошел сквозь мою жизнь, почитай, снова ровно через половинку тибетского века. Вот такие, почти равные по весу промежутки для трех выходов огня. Случайно ли? Думаю, что нет. Когда у меня сгорело всё, нажитое при социализме, точно так же, как веком ранее у моих предков сгорело всё, нажитое при царизме, я понял, что мне надо менять харизму. В первую ночь после ночи пожара мне приснился Старый Ребенок, он принес мне мешок папирусов. Чистых. И в этом сне было всё понятно даже ребенку, без знания китайской грамоты и мудрости Дао. Полжизни прожито и ничего не написано в полную силу. Так, забавки детские. Надо менять себя, надо отдать божий дар, иначе он превращается в наказание, в тяжкий груз неизреченных слов.
Подсказка простая, но три месяца я не мог решиться на такое. Чтоб всё бросить – диплом, спокойный кусок твердого инженерного хлеба. Всё решилось, только когда в Новосибирске, в «Академической книге», в букинистическом отделе, открыл старое издание Бодлера, кое-что там прочёл. Не скажу что – это моё. Это уже не Бодлер. Это тот мыслеобраз, одну сторону которого увидел и описал смельчак Шарль. Надо сказать? Хорошо, попробую… Может быть «Цветы зла», может быть «Гаспар из Тьмы»… Нет, даже название не скажу точно, потому что читал часа два, листая беспорядочно академическое издание, и это не вызывало никаких вопросов ни у продавцов, ни у таких же, как я, старателей золотого слова. Четко запомнилась фраза «по ночам Скарбо пьёт мой мозг». Потому что тогда сразу положил книгу на прилавок, купил пачку чистой бумаги и неделю сидел в номере гостиницы и писал, писал, писал.
Мне позвонили из проектного института, куда я был командирован для работы над проектом некоего транспортного узла, я сказался больным и дал консультации по телефону, причём видел альбомы с чертежами не просто ТАМ, а словно насквозь. И наперёд, уже исправленными. За часа полтора ребята получили задание на всю эту самую, очень нужную мне неделю. На период смены кожи. На пачку листов никому не нужной, сожженной перед отъездом писанины. На переход из инженеров в журналисты. Всего-то на 9 лет. Но, боже мой, если действительно рукописи не горят, и это писание тоже мне зачтется суровым Агни….? Да ладно. Так подробно я останавливаюсь на этих эпизодах недолгой апологии Огня, длиной менее чем в одну жизнь, потому что и в этой сказке путь наш лежит не только через огонь, но и через Новосибирск. Есть в этой точке земли, видимо, какая-то притягательность, не случайно ведь растут города - миллионники?
И – забегая вперёд – но всё-таки надо прямо сейчас сказать, что в этой, чужой, найденной случайно, крупными полупечатными буквами начертанной рукописи о Шиве-Лама-У-Ши, тоже речь идёт о явлении одного из рода Агни. И он был не Агнец Божий в нашем православном восприятии, он больше был похож на тяжелые видения Чюрлениса, тоже странного человека, над которым явно довлеют какие-то кармические тени туманных нибелунгов. ...был - Он…? Нет. Он там. Просто нас там нет, а он есть. Но об этом чуть позже, когда придём на место. В чудную долину у ворот Беловодья. А пока мы идём по Новосибирску в поисках ночлега. Моя гостиница, где я в прошлой жизни неделю праздновал, воссоздавал главы сгоревшей рукописи «День рождения Маргариты Николаевны». Зашли. Нет, ночевать здесь? - нет, это нам сейчас дорого. Не в командировке, а за свои – нет, это уж не дважды в ту же реку… Вечер тихий и теплый, бабье лето. Оперный театр, «Лебединое озеро - все билеты проданы». Жаль. Кафе. Очень-очень дорого. Решено – остановка отменяется, на вокзал, ужинать и спать в поезде.
__________________
В сердце каждого человека живет ребенок будущей души