"Я к вам пишу, чего же боле?" - ты мне писала, и до боли
хотел я более того.
Чего хотел, я знал едва ли, но и едва ли знала ты,
как я болел, когда в спортзале веселой грязью поливали
твои небесные черты.
Хотелось спичек и бензина, когда, мол, нету в нем огня,
преподавательница Зина: "Какой там образ - образина" -
тебе шепнула про меня.
Хотелось лечь под гильотину (меня бы понял Вальтер Скотт),
когда стремнину на рутину сменив, ты вышла за скотину
и весь его рогатый скот...
Теперь, когда на дешевизне желаний наших ерунда,
вы написали в укоризне, что нездоровый образ жизни
повел я, кажется, тогда.
Все так: мне станет слишком больно на вашей бойне наших чувств,
и, словно выпав из обоймы, я на Кавказ, в другую бойню,
как М.Ю.Лермонтов, умчусь.
Все так - я спутался с дорогой. И, полюбив дорожный быт,
не разлучаю вас с коровой; и образ жизни нездоровой
пусть вам велит здоровой быть.
Еще скажу, быть может, раня, сам ранен в сердце и крыло:
всему виною - наша тайна: нас познакомил Пушкин, Таня,
а Пушкин это - не Крылов.