С тех пор, как папа ушёл из дому, Нюра стала незаметной. Примостится где-нибудь у подоконника и лепит существа из пластилина. Налепит с десяток, украсит их бумажными нарядами и разыгрывает комедии человеческие. Мама могла спокойно оставлять дочь одну в квартире на целый день. А та не поест, не попьёт – всё человечками забавляется. Разговорчивые они у Нюры, особенно король с королевой. Сначала жила царская пара полюбовно, гладили друг друга. Ребёночка народили. А с недавних пор ругаться начали. Так разругаются, так растолкаются - помятые по углам расходятся: вместо лиц овальных шайбы плоские получаются, вместо рук – обрубки веточные. Звала Нюра волшебника на помощь. Приходил звездочёт пузатый. Нюра его в дорогой фантик из «Мишки на севере» оборачивала. Соединял короля с королевой, даже ладони им блинчиком пластилиновым спаял, чтоб неразрывны были. Не помогло. Король в окно пялится, королена к ребёночку тянется, к кастрюлькам алюминевым. Король о победах в мировых войнах и почестях мечтает, королева – как бы новый диванчик приобресть, атласными подушечками его украсить, чтоб царской особе смотреть телевизор уютней было. Дитятко, опять же, воспитания тербует, внимания отцовского. Но мир за окном притягивал короля сильнее. В конце-концов, оставил он королеву с ребёночком и перелепился в мебель. Нюра из царской особы шикарный диван смастерила. Теперь на нём будут жёлуди-слуги восседать – рыцари дворцовые. А когда наступит ночь, слуги заберутся с ногами на диван и начнут прыгать вразнобой так, что пружины застонут. Жалко, конечно, короля. Жалко и королеву. А ещё жальче ребеночка. Как ему теперь в человеки вырасти? Без папы будет он половинчатый. То ли девочка, то ли мальчик. Ни радости в нём, ни любопытства. Одна печаль беспросветная.
«А ведь можно всё по-другому...
