Ты стоишь, сегодня на улице, в другом городе,
ешь яблоко и звонишь мне. Смотришь на следы
мокрых подошв, на пятнистом панцире асфальта.
Телефон звонит молитвой: «Пошли мне,
Господи, рассвет». И божья коровка,
проснувшись от спячки, висит кровавой слезой
на стекле, открытого весне окна.
Я хочу к тебе. Мы будем вместе писать стихи.
Мы будем рисовать мечты друг друга. Наши
мысли вознесутся к небесам с просьбой о
прощении грехов. И эти мысли – музыка,
которая станет частью цепочки жизненного круга.
Настоящие мысли – настоящая музыка,
как горе близнеца, потерявшего свою половину.
В горе есть гармония – вкус сладкого дождя с языка,
ставшего горьким от сознания собственной грусти.
И только горы и старая хижина высоко
смогут подарить тишину и треск дров в камине.
И мы опять посмотрим на этот мир с любопытством ребёнка.
И захочется уснуть, но только до того, когда уснёшь ты,
и найти тебя в мечтах снов. И провести с тобой
сто тысяч жизней, на берегах, где, протягивая
друг другу руки, мы будем летать, запрыгнув на облака,
летящие сквозь разбитые ставни наспех склеенных будней.
И смотреть сверху на дальний лес, дороги, и луга.
И когда-нибудь мы окажемся вместе
на одной из улиц Венеции, взявшись за руки.
И мир станет не так уж и тесен.
И твоя красота станет маской нашей разлуки.
Ведь друг без друга нам будет в тысячу раз интересней.
И наши мечты уснут в нас навек, и тогда,
когда придёт послушный, мягкий, ленивый вечер,
мы запомним друг друга самой нежной
единственной серебряной песней на свете.
