Ты стоишь, сегодня на улице, в другом городе, ешь яблоко и звонишь мне. Смотришь на следы мокрых подошв, на пятнистом панцире асфальта. Телефон звонит молитвой: «Пошли мне, Господи, рассвет». И божья коровка, проснувшись от спячки, висит кровавой слезой на стекле, открытого весне окна. Я хочу к тебе. Мы будем вместе писать стихи. Мы будем рисовать мечты друг друга. Наши мысли вознесутся к небесам с просьбой о прощении грехов. И эти мысли – музыка, которая станет частью цепочки жизненного круга. Настоящие мысли – настоящая музыка, как горе близнеца, потерявшего свою половину. В горе есть гармония – вкус сладкого дождя с языка, ставшего горьким от сознания собственной грусти. И только горы и старая хижина высоко смогут подарить тишину и треск дров в камине. И мы опять посмотрим на этот мир с любопытством ребёнка. И захочется уснуть, но только до того, когда уснёшь ты, и найти тебя в мечтах снов. И провести с тобой сто тысяч жизней, на берегах, где, протягивая друг другу руки, мы будем летать, запрыгнув на облака, летящие сквозь разбитые ставни наспех склеенных будней. И смотреть сверху на дальний лес, дороги, и луга. И когда-нибудь мы окажемся вместе на одной из улиц Венеции, взявшись за руки. И мир станет не так уж и тесен. И твоя красота станет маской нашей разлуки. Ведь друг без друга нам будет в тысячу раз интересней. И наши мечты уснут в нас навек, и тогда, когда придёт послушный, мягкий, ленивый вечер, мы запомним друг друга самой нежной единственной серебряной песней на свете.
