Шурик собрался ехать в Америку. По путевке. Которую ему вручили бесплатно. Правда, он об этом очень сильно попросил. А все началось с его младшего сына, девятилетнего озорника. Летом, в самый разгар июньской жары тот повадился покупать бутылки с колой. Это американский напиток такой. От рекламы которого даже в туалете не спрячешься. Берешь в руки газету, или туалетную бумагу, а на ней опять же, все о той же коле. А сын Шурика колу стал покупать исключительно из-за пробок. На их обратной стороне предметы разные были нарисованы, правда, разрезанные пополам. Майки с одним рукавом, одноглазые очки, распиленный автомобиль, и еще что-то. И как утверждала реклама, кто соберет две половинки, правую и левую, получит то, что нарисовано на картинке. Автомобиль, очки, или велосипед. Фирма эта самая кольная все хитро придумала. Чтоб ее продукцию лучше покупали. Правда, выигрышем и не пахло. Потому что соответствующие половинки выпускались в других странах. Это менеджеры Американской фирмы так шутили над своими покупателями. Сам Шурик на эти рекламные штучки не обращал внимания. Не обратил бы и на этот раз. А тут сидит сын малец, плачет над тремя десятками пробок, и говорит: вот, ни одна не подходит. Хоть бы майку выиграть…Шурик, конечно, объяснил сыну, что везет только дуракам и пьяницам. А если то и другое вместе, можно даже президентом стать. И что играть в азартные игры и лотереи разные с государством, а тем более с кольной компанией бесполезно. Все равно обманут. И потом, есть много других напитков. Но за сына обиделся. Все-таки нехорошо маленьких обманывать. Этому нас еще в школе учили. А тут как раз позвонил двоюродный брат. Из Молдавии. Жил он там. Приеду, говорит скоро в гости. Мать повидаю. Детей покажу. Вина хорошего привезу. Шурик ему и ляпнул про эти кольные пробки. А тот отвечает, у меня такая же беда. Так же дети на эту самую колу деньги переводят. И пробки собирают. Я их с собой захвачу. А через неделю брат явился, и пробки привез. Начали перебирать, смотрят, а они подходят! Два велосипеда, одна майка, две машины, и восемь штук очков… Американцы, когда Советский Союз поделили, все хорошо посчитали. Всех в отдельные государства загнали, как баре крепостных. И границ понаставили. А оказывается, нас как не дели, мы все равно вместе. Этого-то кольная компания и не рассчитала. Когда разные половинки на пробках в разных государствах напечатало. Шурик с братом половинки в горсть, и в кольную фирму, к директору. Завод-филиал этой самой фирмы в городе несколько лет, как построили. Директор на пробки таращится, ничего не поймет. Он иностранцем был. И твердо знал, что выиграть никто не может. Не было этого еще в практике компании. И даже выигрышей не предусмотрено. А пробки налицо. Вот они. Шурик кричит: Давай делать экспертизу. Независимую. И автомобили гони. И велосипеды мальцам. У директора завода шарики за ролики заходить начали. Он по программе работал. Резиновая улыбка на лице. Глубокомысленный взгляд. А тут программа сбой дала. Как в компьютере. Файлы перепутались, и ошибка прет. Он замычал и лицо перекосило. Одна половинка лица улыбается, а вторая злая, просто спасу нет. Одна половинка рта говорит сорри, а вторая фак, это ругательство такое американское, на все случаи жизни. Шурик понял, что у директора компьютер завис, надо перезагружать, или программу менять, и говорит: Короче, думай быстрее… Если к завтрашнему дню не надумаешь, соберу пресс-конференцию, журналистов побольше всяких, желательно из центральных газет и телевидения, и поведаю всему миру, как вы народу голову морочите. Или еще лучше подамся на фабрику к вашему конкуренту, тоже кольной компании. Вы друг друга говорят, любите как собака с кошкой. Они такой скандал организуют, что ваши убытки стоимость этих автомобилей в тысячи раз превысят.… Тут у директора окончательно микросхема задымилась. Он глаза закатил, в кресло рухнул, руками задергал. Надо же, говорит Шурик. Из-за денег, да еще к тому же чужих так убивается. А переводчик говорит, оставьте адрес, мы с главным американским начальством свяжемся, потом вам сообщим. На том и порешили. А утором к Шурику целая делегация нагрянула. С этого самого кольного завода. Директора, правда, не было. У него крыша поехала. Схватил в руки бутылку этой самой колы, и давай ее крутить, как будто руль в руках держит. А потом еще звук добавил. Ж-ж-ж…. Так четыре часа подряд и рулил куда-то. В общем, уехал окончательно. Его вместе со своим кольным рулем в руках так в Америку и отправили. К психологам. На лечение. От тяжких условий Российской действительности в себя приходить.
А к Шурику явился заместитель директора. Он свой, русский был. Правда, по-английски хорошо разговаривать научился. У этого голова покрепче была. Он за последние десять лет таких чудес насмотрелся, что Шурикины пробки ему детским фокусом показались. С ним еще пара женщин, помощницы видать. По какой линии не понятно, уж больно красивые. Скорей всего по маркетингу. У нас почему-то все длинноногие и красивые маркетингом занимаются. Наверное, ноги от ушей и высокий рост ума прибавляют. А заместитель директора этой самой кольной компании Шурику и говорит: Мы с высоким начальством связались. Призы получите. Велосипеды, майку сразу отдадим. Машины тоже, но чуть попозже. А еще кольная фирма вам поездку в Америку берется организовать… На целый месяц. Бесплатно. С освещением этой самой поездки по телевидению. Вот мол, как кольная фирма о своих покупателях, которые призы выигрывают, заботится. Высокое кольное начальство видимо решило этот скандал себе на пользу обратить. Раз платить деньги, так уж с выгодой.
Шурик подумал, и согласился. А что, посмотрю эту самую Америку. Это ведь мечта. Наших больших начальников. Раньше у них другая мечта была. Коммунизм построить. Но оказалось, до коммунизма, как до горизонта. Мы к нему, а он от нас. Строили, строили, и, наконец, не построили. Наверное, большим начальникам надоело. Раньше они кем были? Слугами народа. Только почему-то слуги лучше этого самого народа жили. Всегда. И рулили эти слуги сами, куда хотели. Наверное, лучше народа знали, что ему нужно. Но потом слуги решили сами хозяевами стать. Чтоб ни от кого не зависеть. Такое уже бывало. На заре феодального строя. Когда князья да бояре появились. В общем, поделили как то раз Россию по утру. А народ ничего не заметил. Наверное, крепко спал. И ему ничего не досталось. Поделить-то поделили, а что делать с тем, что поделили, не знают. Потому как наши начальники, за что ни возьмутся, все хреново получается. Что социализм, что капитализм. Может дело все-таки не в строе, а в начальниках?
А все таки интересно, как эти самые американцы живут? Они согласно рассказам больших начальников для нас эталон. Вроде того, что в Париже хранится под стеклянными колпаками. Вот Шурик и решил эту самую мечту руками пощупать. Увидеть собственными глазами, на что их страна вот уже как десять лет молится. На демократию американскую поглядеть вплотную. Может у них она, какая ни будь другая. Не такая как у нас. А на нашу демократию он уже насмотрелся. У нас она очень занятная. Почему-то народ избирает одних и тех же больших начальников. Постоянно. То ли сам не понимает чего делает, то ли большие начальники этого сильно хотят. А может то и другое вместе.
В общем, ехать так ехать. И через две недели Шурик прибыл в Москву. Оттуда самолет в Эту самую Америку вылетал. Почти прямой рейс. Правда, его почему-то отложили. На два дня. Толи погода плохая была, то ли Путин с Бушем опять поругались. То ли еще чего. Правда, потом выяснилось, что кампания, которая самолет отправляла, кому-то чего-то не заплатила. Может за небо, может за керосин. Такое сейчас часто бывает.
Шурик решил в гостиницу податься. Не сидеть же два дня в аэропорту. Ну и подался. Думает, устроюсь, а потом по городу погуляю. Все-таки Белокаменная, Столица. А милиции в Москве – не счесть. Каждый десятый, наверное. Хорошо им, москвичам. Работа есть. В милиции. Форму надел, и денежки сразу идут. Правда, гулял Шурик не долго. Потому как с сумкой был. Это было его первое преступление. Ведь в сумке могла бомба быть. А милиция усердно террористов искала. Второе, и самое главное преступление было в том, что он не москвич. В паспорте местной прописки не было. А это главное, чтоб по Москве можно было свободно передвигаться. И третьим преступлением было отсутствие московской регистрации. Короче, криминал налицо. И ощутил себя Шурик тем самым Буратино из знаменитой сказки. У того тоже три преступления были – Бездомный , Беспаспортный, Безработный. У Шурика, правда, другие. Но какая разница. Уж больно, похоже. А мимо сиротки разные разъезжали. На машинах с мигалками. Депутатов милиция не трогала. Тем хорошо, у них неприкосновенность. Их, наверное, всех в лицо знали. Госдуму то каждый день по телевизору показывают. Передача такая есть. То ли Дума – шоу называется, толи Парламентский час, не считая новостей всяких. А еще милиция бандитов почему-то не трогала. У этих тоже неприкосновенность была. Как у депутатов. А вот как милиция бандитов определяет, Шурик не понял. Депутатов их мало, всего четыреста пятьдесят. А бандитов много, не счесть. Наверное, в райотделах фотографии развешаны, у кого бандитская неприкосновенность имеется. Так что наша милиция они все как Гаи Юлии Цезари. Тот говорят всю свою армию в лицо знал.
В общем, Шурика остановили. Проверили сумку. Особое внимание милиции почему-то привлекли большие семейные трусы. Их очень долго рассматривали. Наверное, за парашют приняли. И пока Шурик до гостиницы добрался, его раз десять проверили. А около гостиницы в одиннадцатый раз начали проверять. И тут Шурика осенило: Он им билет в Америку в нос сунул. Оказывается, милиция билет в Америку очень даже уважает. Он для них важнее самого Шурика был. И всех его документов. Потому как сразу отпустили, без досмотра. Потом Шурик, гуляя по Москве им как пропуском пользовался. В общем, этот билет стал для него, как для партизана аусвайс, когда полицаи документы проверяли во время войны.
Гостиница оказалась старой, советской постройки. Этажей так в девять или двенадцать. Шурик не посчитал. Персонал тоже оказался старым, советским. Судя по замашкам. Мест как всегда не было. В холле толпился народ. Кого тут только не было. И грузины, и узбеки, и армяне. Они, наверное, по старой привычке продолжали Москву своей столицей считать. Могучая тетя с обвисшими как у бульдога щеками, высунувшись в окошко грозно рявкнула: Мест на всех не хватит!!!…Сейчас идет выселение жильцов… Грузин не принимаем.… И, подумав, добавила: В очередь, сукины дети!!!
Почему Грузин не принимали, Шурик не сообразил. Странное какое-то деление получалось. Вообще, людей можно разделить только на две категории: хорошие и плохие. Да и то, кто хороший, а кто плохой может только Господь Бог определить. А все остальное от лукавого. Но мордатая тетя и Большие начальники, которые прислали ей циркуляр про Грузинов, наверное, решили на себя функции Господа Бога взять.
Толпа, и Шурик в том числе, с воодушевлением выстроилась у стойки. А три Грузина, сказав тете у стойки что-то вроде «траки могэтханэ», что явно являлось непереводимой игрой слов, уныло поплелись к выходу, подхватив тяжелые баулы. Сервис был явно рыночным, только с Российским уклоном. Тетя между тем начала мягко журить седовласого соседа, выбросив ему в лицо регистрационную карточку, со словами: Мужчина, почему вы такой тупой!!! Даже карточку правильно заполнить не можете. А еще очки надели, интеллигент, наверное. Она произнесла слово интеллигент с ругательным оттенком. Так сейчас произносят Демократ, Чубайс или Гайдар. Мужчина поежился, пробормотал: Виноват, исправлюсь… А она уже отчитывала следующего, какого-то здоровенного мужика из алтайской глубинки. Тот был сильно похож на знаменитого Ермака, того самого, который Сибирь завоевывал. Такая же окладистая борода, чистое лицо, высокий лоб. И взгляд человека, который ничего не боится. Наверное, действительно потомком Ермака был. А тетя уже орала на него: Пол надо указать, мужской или женский. И семейное положение. Здесь вам Москва, не всякие там ваши колхозы,… Хотя, судя по бороде и косой сажени в плечах, мужика за женщину принять, было очень трудно. Конечно, всякое бывает, Но с Пенкиным или Моисеевым его не спутаешь. Мужик кажется, обиделся. Потому что пробормотал что-то невразумительное, что-то вроде «ерш твою медь» и так глянул на тетю, что она чуть не поперхнулась. Видимо прочитала в его глазах сполохи пожаров Разина и Пугачева, и знаменитое «Сарынь на кичку !» И еще что-то. На своем Московском, генетическом уровне. Потому что сама заполнила мужику регистрационную карточку, и отдала ее на оформление.
Наконец очередь дошла до Шурика. Тот, уже наученный горьким опытом предшественников, сунул в паспорт билет в Америку. Тете он очень понравился. Потому как она сразу стала вежливой. И даже на вы заговорила. А рядом другая тетя допытывалась у Казаха, где он прописан. У них, у Казахов в паспорте графа прописка отсутствовала. А указанное им место жительство почему-то не совпадало с данными, занесенными в компьютер. Оказывается, в любой гостинице можно по паспорту выяснить, где человек прописан. Даже если он из ближнего зарубежья, СНГ. Такого в гостиницах в советское время даже КГБ себе не позволяло. Тогда все проще было. Сдал паспорт в гостиницу, и иди себе гуляй. Шурик в то время в Первопрестольной бывал. Он тогда во всей Москве всего двух милиционеров встретил, и то случайно. Наконец Шурику документы оформили. По всей форме. И Даже бумажку с московской регистрацией вручили. Почти торжественно. Правда, оркестра и аплодисментов не наблюдалось. Теперь, хоть на два дня он получается, человеком первого сорта стал. И из разряда Буратин перешел в разряд законопослушных граждан. Поселили его в двухместный номер. Согласно новому, рыночному сервису. Правда, в номере сосед оказался. Откуда-то из Орска. Он приехал в Москву сертификаты качества на продукцию своего завода покупать. Семьсот баксов всего, и сертификат на руках. А без него продукцию не продашь. Шурик соседу посоветовал: бросай ты свой завод. Купи цветной ксерокс, устройся в Москве, дай рекламу, и тоже начинай сертификатами торговать. Это намного прибыльнее. На местах, в глубинке, ничего не поймут. Здесь тоже. Раз торгуешь, значит, крутая крыша есть. Пока сообразят, на зарплату всему заводу на год вперед соберешь. Соседу идея явно понравилась.
А Шурик бросил сумку, и решил по городу погулять. На могилу Высоцкого сходить, на Ваганьковское. По Арбату пройтись. В общем, посмотреть, что новенького в столице появилось.
На Ваганьковском было все также. Тихая задумчивая очередь. Подойдут, положат гвоздики. Постоят у могилы Володи. Подумают каждый о своем. Здесь были все. Соль Земли Русской. И седовласый академик. И простой слесарь. И сосед Шурика по гостинице, алтайский крестьянин. И седой мальчишка- лейтенант на костылях и обожженным лицом…
ГЛАВА ВТОРАЯ
И на душе у Шурика стало светло и чисто. Как будто кто-то все грехи отпустил. В гостиницу он вернулся задумчивый и умиротворенный. И решил поужинать, потому, как ни позавтракать, ни пообедать не получилось. Буфет в гостинице находился рядом, на этом же этаже. Подавали горячее. Прямо как в ресторане. Цены были тоже, ничего себе. Одно блюдо на треть среднероссийской пенсии тянуло. Ну да голод не тетка. Шурик внимательно изучил меню из двух десятков блюд, выбрал самое дешевое, (это оказался плов по-узбекски) подумал про себя: эх, гулять, так гулять, и подозвал официантку. Ею оказалась молоденькая девчушка лет восемнадцати, в белом переднике, весело щебечущая у стойки с кем-то из посетителей. Шурик ткнул рукой в меню, назвал блюдо, и официантка упорхнула, попросив подождать. Ожидание затянулось минут на двадцать. Видимо плов был еще не готов. Наконец ему принесли тарелку. Правда это был, кажется явно не плов. В жидкости серобуромалинового цвета плавала большая черная маслина. И еще что-то. Что это? Спросил Шурик, показывая рукой на тарелку. Солянка, ответила официантка.
-Но я же заказывал плов!
-Кроме солянки вообще ничего нет. Парировала официантка. Ешьте что дают. А то и это скоро кончится. Зато у нас пиво есть. Свежее. Две недели как завезли.… И официантка демонстративно удалилась, обиженно надув губки. И оставив Шурика раздумывать над тарелкой. Все было как у Гамлета. Только вопрос стоял: Есть или не есть. Шурик посидел, подумал, и решился. А зря. Потому как в том, что называлось солянкой, кроме соли, маслины, и двух кусочков картошки он ничего не обнаружил. Облегчив свой кошелек, Шурик покинул буфет с чувством легкого голода, разбудившего волчий аппетит. И тогда он решил податься в ресторан. Уж там то, наверное, накормят…
Шурик спустился вниз, на первый этаж. У входа в ресторан стояла охрана – несколько человек. Судя по форме – ОМОНовцы. Ребята оказались приветливые. Только в ресторан не пустили. Не положено говорят. Сегодня у нас бандитский день. Это как? Заинтересовался Шурик. Про рыбный день он слышал, раньше в столовых бывал. Раз в неделю. А вот бандитский, это что-то новенькое. Бандитов что ли к столу подают? Эх ты, темнота, деревенщина. И чему вас только в ваших провинциях учат! Ответили ОМОНовцы. Но охотно стали объяснять. Что раз в месяц в ресторане бесплатно кормят и поят местных бандитов, которые «крышуют» гостиницу. А в это время в зал лучше не соваться.… Это у бандитов оброк такой. Они по очереди рестораны обходят. Один день в одном, другой день в другом. Так когда-то Английские и Французские монархи поступали в эпоху средневековья. В гости к вассалам ходили, чтоб на обеды и ужины не тратиться. У нас тоже примеры есть. Например, князь Игорь. Брат вещего Олега. Тот тоже за данью ходил. Правда, плохо кончил. Потому что пожадничал. Ну а с нашими, современными, вряд ли что случится. Их вон ОМОН охраняет, им спокойнее. Охрана бандитов от народа была поставлена хорошо. ОМОНовцы были при автоматах, и в бронежилетах. Видать бандиты в нашем государстве очень важную функцию выполняют. И даже не одну.
Первая – это руководящая и направляющая, как у партии. Раньше руководителям предприятий райкомы указывали, чего делать. Теперь «крыша». Правда, тогда за ослушание просто с должности снимали. Да и то не всегда. А сейчас просто, без церемоний. Отправят без пересадки с пращурами беседовать, и все.… Зато дисциплина железная. И недовольных нет.
Вторая – это охрана предпринимателей. Добровольно принудительная. Правда выгода односторонняя, но кто у этих самых предпринимателей спрашивать будет? Это как вневедомственная охрана. Которая правда никого и ничего не охраняет. Раньше на вахте предприятий, если они не военные были, обычно бабушки – божьи одуванчики дежурили. А в магазинах вообще охраны не было. А сейчас куда ни ткнись, везде охрана стоит. В камуфляже. Как на военных учениях. И все при оружии. Это их опять же, предприниматели нанимают. Крыша - крышей, а ограбить могут. И никакая крыша не поможет. Потому что бандиты тоже бывают правильные, это те, кого большие начальники на эту должность назначили. Чтоб за порядком следить на законных основаниях. Их еще в «законе» называют. И неправильные. Это те, которым лицензий не досталось. А кушать хочется. Их, без лицензий тоже очень много развелось. В последнее время. И третья функция – это судебная. Бандиты арбитражный суд заменяют. Это когда предприниматели друг друга надуть пытаются. А это очень часто бывает. А судьям – хорошо. Судят быстро, и комиссионные получают. Все на рыночной основе. В общем, три в одном, как в рекламе шампуня.
Правда, за те десять лет, как их для охраны общественного порядка большие начальники создали, бандиты сильно возмужали. Машинами, дачами обзавелись. И не где ни будь, а на Канарах. И личной охраной. В лице ОМОНа. Он их теперь не в солнечном Магадане охраняют, или, например, в знойной Воркуте, а прямо здесь, на месте. И без всяких грубостей.
Хотя Шурик еще помнил те времена, когда он про бандитов и мафию разную только в книжках читал. О Коза ностре. А живых увидеть трудно было. Почти не возможно. Да и те были так, мелкотой разной. Ну, ограбят сберкассу в стране один раз в год, уже ЧП, бандиты объявились. Фильмы про них разные снимали. «Будни уголовного розыска», или «Петровка тридцать восемь», чтоб народ не забывал, что они еще существуют. Их уже в красную книгу начали заносить. Как редкий, исчезающий вид. А зря. Гайдар пообещал, что наступит рынок, и всего станет много…. И стало. Бандитов например.
Но разговоры разговорами, а кушать хочется…. Шурик опять к себе в номер поднялся. С соседом посоветоваться. Тот уже давно в Москве живет. Целую неделю. Может чего подскажет. Сосед вошел в положение. И накормил Шурика. Из своих запасов. Салом да колбасой из соседнего супермаркета. Который раньше Гастрономом был. Там все дешевле, чем в гостинице было. Намного.
А Шурика сразу сон сморил. Устал он за день. Да и впечатлений много. И сон какой-то странный приснился. Будто на Красной площади то ли парад, то ли демонстрация, не поймешь. Сначала толпой мимо Мавзолея прошли большие начальники. Словно сошедшие со своих предвыборных плакатов, которые сейчас по всей стране развешаны.
За ними депутаты с транспарантами, разделившись на фракции. На плакатах лозунги разные, очень занятные. Одни несут: «Правые и теперь правее всех правых». У других в руках: «Левые и теперь левее всех левых». У третьих: «Центр он и сейчас самый центровой», «Центр он и в Африке центр». Какая между ними разница, непонятно. Бредут нестройными рядами, переругиваются.
А за ними, чеканя шаг, сводные батальоны идут. Только вид у батальонов какой-то странный. Первая шеренга явно милицейская. В форме, как положено. Вторая - явно бандиты. Судя по стриженым затылкам и выражению лиц. А третья – ну вылитые охранники из супермаркетов, с резиновыми дубинками и газовыми пистолетами на боку. И так во всех батальонах череда шеренг. Но шаг печатают хорошо. Почти как кремлевские курсанты. А из динамиков приветствия несутся: «Мы придем к победе капиталистического труда!!!». На что и большие начальники, и депутаты, и сводные батальоны дружно отвечают глубоким троекратным ура. Только у депутатов разнобой получается. Какой-то глава фракции в сюртуке и картузе раньше всех кричать начинал. И рукой махать. Наверное, чтоб с трибуны заметили. Кто стоял на трибуне, Шурик не разобрал. Все было как в тумане. Только видел вяло колыхающиеся поднятые в приветствии руки.
Проснулся Шурик в холодном поту. Было уже утро. Сосед уже ушел по своим делам. А Шурик привел себя в порядок, и решил дальше по Москве экскурсию продолжить. Сначала он на старый Арбат забрел. Его тротуарной плиткой вымостили. И кафе, и разных питейных заведений появилось видимо-невидимо. С рекламой Винстона, Мальборо, и все той же колы на каждом шагу. Пластиковые стулья со столиками вдоль всей улицы стояли, прямо на дороге. Сплошной полосой. Сколько глаз хватало. Так что старый Арбат теперь можно смело переименовывать. Например, в Винстоно – Мальборовую улицу. Или в кофейно-ресторанную. А вот художников Шурик не нашел. И бардов всяких. И всего того, чем Арбат раньше славился. Может, у них в этот день выходной был. А может, разогнали. Они же за место на Арбате как владельцы ресторанов платить не могут, наверное…
Решил еще Шурик в Кремль сходить. Проверить, на месте ли Царь – пушка стоит. А то может, загнали под шумок какому-нибудь иностранцу, как ТУ – 144, самолет такой был, сверхзвуковой, фору французскому Конкорду давал, или космический челнок Буран, или рапорт Гагарина о первом полете в космос…
Пушка почему-то оказалась на месте. Видно до нее еще руки не дошли. Правда рядом с ней какая-то бойкая дамочка крутилась. Явно не нашего вида. Потому что в шортах была, и почти лысая. Все фотоаппаратом щелкала. Потом пристала к Шурику, мол, сфотографируй. И познакомиться пыталась. Оказалось точно, иностранкой. Из какой-то большой Американской газеты. Корреспондент. Правду о России до американских читателей доносила. По-русски говорила почти чисто и очень старательно. Объяснила Шурику, что ее сюда за какой-нибудь сенсацией отправили, а она никак найти ее не может. Наверное, все сенсации в России уже случились. И что последний раз она была в России в 1993 году. Тогда весело было. Из танков по парламенту палили. А весь мир за этим с интересом наблюдал. Президент и Парламент выясняли, кто из них демократичнее. С помощью пушечных залпов. Выяснилось, демократичней Президент. У него пушек больше оказалось. И снарядов к ним. Теперь Шурик, наконец, начал понимать, что такое демократия. И почему страну демократической называют. Вот, США, например. У них больше всех в мире оружия. Танков, самолетов, и ядерных боезапасов всяких. И чем больше оружия, тем демократичнее страна. Поэтому США самая демократическая страна в мире. И пусть попробуют не поверить! Им быстро покажут, кто тут самый демократичный! Вообще, самые первые демократы Римляне были. Не считая конечно древних греков. А самым большим демократом того времени Гай Юлий Цезарь. Стран он завоевал, не счесть. Чтоб там люди тоже к демократии приобщились. В качестве рабского ошейника. И рабов очень много имел. За это его другие демократы и зарезали. Чтоб не сильно зазнавался. А то он хотел демократичнее римского сената стать. А вообще, у каждого демократа того времени не меньше десятка рабов было. Видать демократам без рабов никак нельзя.
А корреспондентка дальше продолжает: Или вот, недавно у вас еще сенсация была: Телебашня загорелась. Она вроде из железа и бетона. Но все равно как бумага горела…. И давай у Шурика допытываться: Ты, мол, русский, скажи, когда у вас следующая сенсация будет? А то мне домой без сенсации возвращаться нельзя. Я в Москве уже третий месяц дежурю. И как на грех до сих пор ничего не случилось….
Шурик подумал, и ответил: Тебе в Сибирь съездить надо было. Там наводнения случаются. Или тогда зимы дожидайся. И махни на Дальний Восток. Там скорей всего, опять какой ни будь город заморозят…. Или весь край….
А Американка отвечает: нет, это не интересно. К этому все привыкли. Это у вас каждый год случается. Какая тут сенсация. Мне здесь, в Москве надо…
Шурик подумал, озорно улыбнулся, и говорит: Ладно, будет тебе сенсация. И не одна, а целых три.… Вот видишь, Царь – пушка стоит? Если ее зарядить, да пальнуть, снаряд точно до Вашингтона долетит.… Это тебе первая сенсация. Журналистка подпрыгнула от радости, достала блокнот, и давай в нем что-то строчить. Написала, и говорит: А вторая какая? А Шурик рукой показывает: Вон видишь, Царь – колокол стоит? Если к нему отломанный кусок приклеить, на колокольню повесить, да ударить в набат, звук до самой Америки долетит…
А третья, третья какая? Взвизгнула журналистка, захлебываясь от счастья, и что-то опять строча в блокноте. Ну, третья.… Вон, видишь, по всему Кремлю пушки разбросаны? Французские, трофейные. Их у Наполеона отбили, когда он удирал. Так вот, если их собрать, установить, да пальнуть залпом, снаряды до самого Тихого океана долетят.… До вашей Военно-морской базы.
Журналистка что-то деловито дописала в блокноте, потом ни с того ни с сего с воплем: Спаситель ты мой! Кинулась Шурику на шею. Но Шурик это решительно пресек. Отвязавшись от попутчицы, он принялся бродить по Кремлю. Убедившись, что пока вроде все еще на месте, он вернулся в гостиницу.
Журналистка тоже. Только в свою. И быстро кинулась писать. А на утро во всех крупных западных газетах на первой полосе появилась очень правдивая, как обычно, статья примерно следующего содержания:
Сегодня я побывала в Московском Кремле. Здесь я обнаружила тайное оружие русских, которое угрожает самому существованию нашей великой демократической державы. Оказывается, русские планировали нападение на США еще в 16 веке. Русский царь Иван Грозный приказал изготовить Царь – пушку. Это огромное орудие страшной разрушительной мощности. Рядом лежат огромные снаряды. Пушка направлена прямо на Вашингтон, на Белый дом. И если русские нанесут нам удар из этого страшного оружия, демократия погибнет. Разрушительная сила одного снаряда этой пушки по мощности эквивалентна взрыву сотни ядерных бомб.
Кроме того, у русских есть еще одно страшное оружие. Это Царь колокол. Задуман и изготовлен он был еще в 18 веке для уничтожения Америки одной из русских цариц, которая таким образом хотела навсегда покончить с американской демократией. Но доблестные агенты ЦРУ совершили диверсию, и от колокола был отколот огромный кусок. Однако сейчас обстановка опять обострилась. Русские украли в Америке рецепт суперклея «Момент», и собираются приклеить оторванный кусок на место. И тогда случится непоправимое: Русские повесят колокол на колокольню, и начнут бить в набат. Колокол спроектирован русскими таким образом, что звук достигнет Америки. И тогда все американцы оглохнут.… Это будет страшным ударом по американской демократии, потому что наши сограждане не смогут слушать рекламу и ежедневные выступления президента США о создании противоракетной обороны.
Кроме того, в Московском Кремле находятся несколько сотен пушек, отобранных у французов еще в 19 веке, и привезенных в Кремль специально для артиллерийского удара по славному американскому авианосцу, который мирно плавает себе по Адриатическому морю, защищая американскую демократию в Косово и Македонии. Русские готовят для славных американских моряков новый Перл – Хайбор. И если Президент и Конгресс не примут срочных мер, может случиться непоправимое…
30 июля 2001 года
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Наконец наступило утро третьего дня. Шурик забежал в соседний супермаркет, и купил себе в дорогу палку сырокопченой колбасы. Местного, Черкизовского завода. А то неизвестно, как там, в Америке кормить будут. А колбасу он накануне вечером попробовал. Вполне съедобная. И хранится долго безо всяких холодильников.
В аэропорту выяснилось, что полетит он рейсом какой-то скандинавской авиакомпании. Потому что у той авиакомпании, самолетом которой он должен лететь, проблемы не кончились, а только начинались. Ну да какая разница, на чем лететь. Лишь бы приземлиться. Регистрацию Шурик прошел быстро. Таможню тоже. Правда, таможенники почему-то его колбасой заинтересовались. Даже спросили, что это такое, и через аппарат, который все просвечивает, пропустили. Второй раз. Шурик чистосердечно объяснил, зачем ему колбаса, сославшись на опыт Московских гостиниц. А таможенники, все трое, вдруг начали покатываться со смеху. Минуты три подряд, не меньше. Потом один посоветовал: Выброси ты ее, или прямо сейчас съешь. А то хлопот не оберешься…
Но есть Шурику не хотелось. Тем более, прямо на таможне, и без хлеба. Да и палка колбасы большая была. Не меньше чем на кило тянула. А выбрасывать тоже жалко. Таможенники, хохоча, пропустили Шурика, поставив штамп в паспорте. А один ехидно пожелал успехов на американской таможне. Потому как Шурика там ждет очень долгий разговор…
Шурик не понял, почему таможенники так развеселились, видать колбасы никогда не видали, сунул ее в сумку, и пошел на посадку. На автобусе его подвезли к какому-то тупорылому самолету. Самолет вроде, как самолет. Только нос почему-то как у боксера со сломанной переносицей. Это был Боинг. Не то 767, не то 676. Не то еще какой-то.
Салон был такой же, как и у наших отечественных самолетов. Правда, попросторнее, чем ТУ-154. Но меньше, чем у ИЛ-62. Или ИЛ-86. Место Шурику досталось у окна. Летели в основном, судя по разговорам, наши, русские. Многие даже с детьми.
Наконец завели двигатели, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Стюардесса, с лицом и статью викинга, только без бороды, вся в морщинах, и со шрамами на лице, как от рубленых ударов, видимо полученных в многочисленных схватках с пассажирами, рявкнула на английском языке: фаст ю сит бел! И добавила грозно: Пут ю сит ап! Со скандинавским акцентом. Акцент был столь могучим, что язык больше походил на древневаряжский. У Шурика, наверное, сработала генетическая память. Тех времен, когда его предки вместе с предками стюардессы прибивали щиты на врата Царьграда. Потому как он безо всякого перевода понял, что надо пристегнуть привязные ремни, и поднять спинки кресел. Что он и сделал. Стюардесс было много. Даже очень. Они все были гвардейского роста, с лицами, похожими на ту, которая речь по-английски держала. Наверное, своих Валькирий скандинавы оставили дома. Там они нужнее. А русским и эти пойдут. И американцам тоже. А может, это и правильно.
Самолет наконец-то оторвался от взлетной полосы, и начал подниматься, держа курс куда-то на запад. Когда набрали высоту, пассажиров сразу начали кормить. И поить. Кормили много и настойчиво. Наверное, каждые полчаса. А в перерывах носили прохладительные напитки. И не только прохладительные. Это был какой-то пищевой конвейер. Не успевали принести одно блюдо, как за ним несли следующее. Вообще-то, нормальные люди столько не едят. Поэтому, после третьего приема пищи Шурик начал отказываться. И пропускать кормления. Он начал смутно подозревать, что по ошибке сел не в тот самолет. И летят они куда-нибудь в Африку, или в Малайзию. В гости, к какому ни будь людоедскому племени. Поэтому-то и кормят как на убой. Спиртное тоже начало литься рекой. Чего тут только не было! И водка, и джин, и виски, и коньяк. И вина разные. Но Шурик крепился и не выпил ни капли. Потому как его в Америке сразу по прилету должны были на видео снимать. Как героя кольной компании. Это ему еще в Москве пообещали.
Соседями Шурика оказались два мужика. Один худенький, в очках. Он коммерсантом был. Второй с могучим пузом, лысый, с бычьей шеей. Этот тоже из бизнесменов. Только с блатными замашками. На пальце у него была огромная золотая печатка. Весом не менее чем на полкило. И еще несколько перстней с какими-то камнями на пальцах второй руки. На шее массивная золотая цепь болталась. Со звеньями не меньше, чем на цепи у Шурикиного кобеля. А может даже больше. После то, как соседи скушали бутылку водки, закусив тем, что носили стюардессы, они стали к Шурику приставать. – Ты чего мол не пьешь? Трезвенник, или язвенник? А может не русский? Шурик рассказал им свою историю про кольную компанию, и про то, что его встречать должны. Соседи развеселились.
Вообще, после четвертого часа полета, население самолета, судя по разговорам, находилось в состоянии хорошего подпития. Потому как гомон голосов перешел в стойкий шум, как в ресторане перед закрытием. Говорили все вместе, сразу. Каждый о своем. Не слушая друг друга. А лететь было еще ой, как долго.
После второй бутылки водки соседи Шурика разговорились. Тот, который худым был, Нескафе торговал. Которое в Польше выпускают. Там оно дешевле, чем у фирмы изготовителя. И намного. А поляки молодцы. Все-таки наши, братья славяне. Кофе ничем от настоящего не отличался, разве только ценой. И банки такие же, и сам продукт тоже. В общем, рассказывал коммерсант, покупаю я его по тридцать центов за банку, продаю за девяносто. А на оставшиеся семнадцать рублей с банки живу. Правда таможня достала. У нее все больше и больше аппетиты растут. Пошлину надо платить с НДСами разными. Больше пятидесяти процентов. Раньше таможенники сорок процентов от суммы пошлины брали. Наличными. И пропускали как гуманитарный груз. Беспошлинно. Радиаторами отопления для городов Дальнего Востока. А сейчас обнаглели совсем, берут пятьдесят процентов. И пропускают как одеяла для пострадавших от наводнения городов Якутии. Катастроф, видите ли, мало стало. А гуманитарными одеялами можно мол всю Россию укрыть. Два раза подряд.
Да и с «крышей» не все ладно. Он ей исправно платил. Десять процентов от дохода, как положено. А недавно его «Авторитета» другой подстрелил. И он как наследство, вместе с фирмой победителю достался. А победитель дурной какой-то. Заявил, что он платил раньше неправильной «крыше». И потребовал плату за три года назад. Пришлось отдать. Так татары раньше дань собирали. Это в народных былинах хорошо описано. Те, правда, просили дань за двенадцать лет вперед. Или назад. А этот только за три. Шурик поинтересовался, что будет, если и эту «крышу» подстрелят, а новая дань сразу за тридцать лет попросит? Прихватив времена застоя. Соседа такая перспектива явно испугала. Потому как он маханул сразу стакан водки, и сказал: Давайте не будем о грустном…
А Шурик соседу давай предлагать: Ты говорит, купи лучше линию по производству этого самого кофе. Жести у нас хватает. Краски тоже. Кофе опять же в Польше не растет…. Соседу идея сначала понравилась. Он даже достал микрокалькулятор, и что-то считать начал. Потом покачал головой, и сказал: Нет, лучше не связываться…. Налоговики замучают. Санэпидемстанции, и пожарные разные. У них аппетиты покруче, чем у таможенников. И крыши разные замордуют. Они, как почуют большие деньги, меня делить начнут. И даже подстрелить могут. Нет, лучше оформлять все гуманитарными одеялами, и торговать себе спокойненько….
Тут вмешался второй сосед Шурика. У которого цепь на шее была, как у кобеля. Он жил где-то в Екатеринбурге, который в Свердловской области находится. Так же, как Санкт-Петербург в Ленинградской. Хорошо еще пока Москва в Московской. Этого Шурик никак понять не мог. У города уже старое-новое название. А у области новое-старое. Сплошной винегрет.
Сосед с печаткой на пальце оказывается, местным «Авторитетом» был. Несколько бригад держал. И по совместительству бизнесом занимался. И давай он второму, который в очках был, разные бизнес-планы предлагать. Вези мол, свой Нескафе ко мне. Реализацию я тебе организую. По всем торговым точкам расставлю, которые подо мной ходят. С таможней разведем. За тридцать процентов, не больше. Она у нас не такая наглая как в Москве. Оформим все, как гуманитарную помощь малым народам севера. И за крышу первый год полцены возьму, пять процентов всего…. У нас «крыши» не то что в Москве….Стабильные…. Вот только из Америки вернусь….
Сосед в очках к планам спутника с могучим животом отнесся прохладно. Но третью бутылку водки распечатал. И после очередного стакана водки выяснилось, что у сибирского «Авторитета» тоже есть проблемы. Потому как три дня назад чисто случайно взорвался его Мерседес. Вместе с шофером. И одним из «Бригадиров». Поэтому он оставил свое воинство воевать с противником, конкурентами, которые были «спортсменами», а сам решил с месячишко где ни будь отсидеться. Подальше. В Америке, например. Еще выяснилось, что все «крыши» делятся на «синяков», то есть тех, кто в натуре зону топтал, и наколки имеет, и спортсменов…. Синяки авторитетов признают, живут по закону, и вообще, у них полный порядок. Спортсмены никого не признают, не пьют, не курят, и занимаются беспределом…. Потому как пытаются его участок под себя подмять…. И авторитетов совсем не слушаются…. Затем он осушил еще полстакана водки, закусил куриной ногой, сделал пальцы веером, и принялся яростно жестикулировать. Обеими руками. Выяснилось, что в натуре, распальцовка бывает вертикальная, горизонтальная, и хаотическая. Из кресла сзади чей-то пьяный голос добавил, что он забыл еще диагональную. Вот-вот, еще диагональная, подхватил сосед. И начал объяснять, что какая значит. Правда, Шурик этого не запомнил.
Наконец Шурик начал понимать, почему на русские линии скандинавы посылают таких стюардесс. Потому как один из пассажиров допился до такого состояния, что попробовал похлопать одну из них по заднице. Той кажется, явно понравилось. А пассажиру уже кричали: Вася, кончай пить! Ты бы трезвый на нее даже не посмотрел! Ты что, ориентацию сменил? Сексуальную. Вася опомнился, а разочарованная стюардесса удалилась, видимо сожалея, что продолжения не будет. Вообще, за пьяным самолетом было интересно наблюдать. Со стороны. Неужели я такой же, когда пьяный? Подумал Шурик. Кто-то пытался танцевать в проходе. Правда, его быстро успокоили. Соседи Шурика бурно обсуждали какие-то бизнес планы, и ностальгически вздыхая, говорили: нет, до кризиса 98 года было лучше… А в 94 году совсем хорошо было....
Шурику все почему-то надоело. И самолет, и навязчивые стюардессы, и пьяные соседи. Он откинул спинку кресла. Закрыл глаза, и заснул. Под монотонное гудение двигателей и гомон пьяного шума.
6 августа 2001 года
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Проснулся Шурик часа за два до посадки. В Америке. Он мирно проспал почти весь остальной полет, отбиваясь во сне от стюардесс, пытавшихся его в очередной раз накормить, и от соседей, которые после пятой бутылки водки пытались выяснить, уважает он их, или нет.
Пьяный самолет спал. Тишина стояла как в вытрезвителе. Изредка прерываемая, чьим ни будь могучим храпом. Наконец Шурик принял приставания стюардесс, и поел. За полчаса до посадки они принялись расталкивать пассажиров, предлагая на английско-скандинавском языке сделать зарядку. Это было занятное зрелище. Кто-то еще не успел протрезветь, и еле стоял на ногах. У кого-то начались отходняки и похмельные мученья. Но спиртного больше не возили. Зарядка перемежалась матами и требованиями подать еще водки. Пассажиры выглядели так, как будто их пожевало целое стадо коров. Или верблюдов.
Наконец всех усадили в кресла, пристегнули ремнями, и самолет пошел на посадку. Сделав несколько виражей, он плюхнулся на бетонку, и куда-то покатился. Вот она, Америка, подумал Шурик.
Потом началась обычная суматоха с подачей трапа, и распахнулись люки. Пахнуло свежим воздухом. Американским. Он почему-то ничем не отличался от Московского. Только был более влажным. Всех опять усадили в автобусы, и куда-то повезли. Ехали, как показалось Шурику долго. Наконец по длинному коридору они попали в зал, и начался таможенный досмотр. Зал был как зал. Как во Внуково или Шереметьево. Только надписи были почему-то все на английском языке.
Впереди Шурика проходил досмотр его сосед – блатной бизнесмен из Сибири. Он успел получить свой багаж – два огромных чемодана, и, вращая красными от перепоя глазами, что-то пытался объяснить на ломаном английском таможеннику. Его пропустили без досмотра. И тот удалился, позвякивая цепью. Наверное, он не внушал подозрений. Потом, когда Шурик побывал на Брайтон – Бич, где жили русские, которые в основном были евреями, он понял почему. Просто, он был одет в местную, Бичевско – Брайтоновскую униформу. Золотая цепь на шее, куча перстней на пальцах. Нетрезвый вид, огромные чемоданы. И его скорей всего приняли за своего, американского русского.
Другое дело Шурик. До подозрительности трезвый. Почти не помятый. И небольшая сумка, сиротливо болтавшаяся на боку. Ну, вылитый шпион. Приехавший разузнать какой-нибудь страшный американский секрет.
Или на худой конец отец русской мафии, прибывший для руководства очередной операцией по разбавлению бензина ослиной мочой.
Американский таможенник, похожий на бочонок пива, только с руками и головой, сразу сделал на Шурика стойку, как легавая собака. И вопросы начал дурацкие задавать. Есть ли у него, Шурика, оружие и наркотики. Как будто тот, кто везет это самое оружие и наркотики, в этом хоть раз чистосердечно признался. Потом потребовал открыть сумку. Почему-то принюхиваясь к ней, как ГББДшник к пьяному водителю. Что уж он там унюхал, Шурику было абсолютно не понятно. Но таможенник шел по запаху как гончая по следу. Из открытой сумки он молниеносным движением вытащил Шурикину колбасу, и, обнюхав ее, торжественно поднял высоко над головой, громко заорав чего-то. На его крик явились трое. Еще два бочонка с пивом, сильно похожие на первого, и худосочная плоскогрудая дама. С тремя собаками непонятной породы. Собаки, и трое, которые явились, тоже сделали стойку на колбасу. Дама о чем-то громко заверещала, а собаки принялись лаять.
Так, подумал Шурик. Эти тоже колбасы никогда не видели. Интересно, что дальше будет? А может это происки кольной компании? Заманили в Америку, а теперь упрячут как Бородина…
Шурик уже ощутил себя жертвой Бушевских репрессий. И представил себя в Бруклинской тюрьме. Только за меня никто хлопотать не будет. Я же не Пал Палыч. Тому легче. У него друг президент. Хотя и бывший.
Но кольная компания оказалась совсем не причем. А вот его преступление оказалось похлеще, чем у этого самого Бородина. Шурик в Америку колбасу привез. Настоящую. А то, что она существует, от американского народа тщательно скрывали.
А между тем, его куда-то повели. Под конвоем трех собак, дамочки, и двоих таможенников, бывших в ширину чуть меньше, чем в высоту. Дамочка торжественно несла колбасу в высоко поднятой руке, а собаки поскуливали и облизывались. Лучше бы я ее в Москве, в аэропорту съел. Даже без хлеба. Подумал Шурик.
Колбасу положили на какой-то стол, а дамочка спросила у Шурика: Что это такое? На чистом английском языке. Шурик ответил: сосидж, и полез в русско-английский разговорник, не доверяя своему произношению. Он прихватил его с собой на всякий случай. Найдя нужное слово, Шурик ткнул в него рукой. Для убедительности. Но читать по-английски дама кажется не умела, такое в Америке случается. И со слухом у нее было не все в порядке. Потому как она ему не поверила. Как ему показалось, его колбасу приняли то ли за атомную бомбу, то ли за наркотики, то ли за то и другое вместе. Потому как даже счетчик Гейгера принесли. И начали составлять какой-то протокол. Как в опорном пункте милиции. Все было как в песне Высоцкого. «Трое блаженных калек протокол составляли. И называли дурными словами его». Потому что дамочка страшно сердилась, и даже перешла на крик. Из ее крика Шурик понял, что он нарушил какие-то американские законы. Правда, какие именно, дамочка не уточнила.
Спас положение представитель кольной компании, который Шурика встречал. Вместе с тележурналистами. Их целая куча собралась. Ждут - пождут, чтоб его на видео запечатлеть, и по всем новостям показать, (Других новостей в мире по видимому не было) а Шурика все нет и нет. Там в Москве он в самолет сел. Здесь самолет приземлился. Это было точно известно. А куда потом делся, непонятно. Вот и пошел этот самый представитель Шурика искать. Прямо с большим плакатом. Встречаю мол, такого-то такого-то. И нашел. В таможенных застенках. Представитель кольной фирмы хорошо по-русски говорил. И по-английски тоже. Он уже лет девять назад в Америку подался. Как только у нас, в России демократия началась. Наверное, чтоб еще демократичней стать. И вполне освоился. Теперь, наконец, то у Шурика личный адвокат появился. Как у Пал Палыча. Только бесплатный. Потому как этот представитель вступил с таможенниками в долгие переговоры. В перерывах он объяснял Шурику, в чем тот собственно говоря, провинился.
Оказывается, по американским законам ввоз на территорию страны продуктов питания, а тем более колбасы, был строго воспрещен. Это сразу считалось федеральным преступление, почти как ввоз наркотиков. Защита американцев от натуральных продуктов питания была поставлена на широкую ногу. Для этого даже специальную службу держали. С собаками. Прикрываясь тезисом о защите американского производителя. Она, эта служба, конечно дороже обходилась, чем провезенный кусок колбасы. Но чего не сделаешь, чтоб отечественного производителя поддержать. Или не дать американцам настоящей колбасы попробовать.
Шурику почему-то вспомнились ножки Буша. Куриные. Которые победоносно маршировали по России. Все они были обычно правыми. Туда американским бройлерам укол делали. Из анаболиков. Чтоб те росли быстрее. Левые ножки американцы себе оставляли. А правые в Россию. Чтоб там население еще правее становилось. Чисто по рыночному.
Шурик, правда, предложил конфликт по доброму уладить. Давайте, говорит, я колбасу съем. Прямо здесь. Нет мол, колбасы, нет проблемы. Или давайте ее вашим собакам скормим. Они вон как облизываются. Но дамочка эти предложения начисто отвергла. Есть на американской территории неамериканскую пищу было строго запрещено. Это уже подрыв устоев. Демократических. То-то здесь таможенники на бочонки похожи. Подумал Шурик. Это, наверное, от экологически чистых продуктов питания. Которые пытаются через таможню провести. Они страну грудью закрывают. И мимо их рта, наверное, ничего не проскочит. А дамочка продолжала: собак кормить колбасой тем более нельзя. Это подрыв экономики. Фирм, которые собачий корм выпускают. А ну как они от этого разорятся! И посмотрела на Шурика, как Великий Инквизитор на еретика.
Шурик начал понимать, что рыночные отношения, и открытые для товаров границы, они только для России. Потому как американцы дома вели себя совсем не по рыночному. Хотя наших реформаторов этим отношениям усердно учили. Ученики были видимо хорошие. Потому как наши рыночники были куда святее Папы Римского, то есть самих американцев. Наверное потому, что совсем недавно новую веру приняли. В общем, на Шурика наложили штраф, а колбасу конфисковали. В пользу бедного Американского государства. Что с ней потом сделали, Шурик не знал. Наверное, съели втихушку, спрятавшись под одеяло. Чтоб никто не видел.
А потом Шурика раздели догола, и один из таможенников, прощупав белье, заглянул ему даже в задницу. Наверное, надеялся там что-нибудь интересное найти. И не найдя, кажется, сильно разочаровался. Это у американцев скорей всего такая традиция. Национальная. Когда они гостей встречают. Ну да ладно, национальные традиции надо уважать.
Наконец Шурика отпустили, поставив штамп в паспорте. И вывели под свет софитов. Тележурналистов было много, десятка три, не меньше. Под нос ему сунули кучу микрофонов. Какая-то шустрая девица пыталась даже припудрить ему лицо. Затем ему задали первый вопрос: Ну, как вам Америка?
Хреново. Ответил Шурик, вспомнив таможню. И пояснил по-английски – Хуже мол, некуда. На таможне колбасу отобрали и в задницу заглядывают. Представитель кольной компании чуть не поперхнулся. Потом отвернулся, и начал давиться со смеху. Журналисты, по-видимому, поняли, что сказал Шурик, несмотря на его среднерусский акцент. Потому что на лицах у них застыли глупые улыбки. А потом один из них, как ни в чем, ни бывало, продолжает: Мы и не сомневались, Америка прекрасная страна, У нас самый умный в мире президент, и самая шипучая кола… Правда, Шурику какой то бойкий мальчишка попытался помочь. Лет двенадцати. Он с ним в одном самолете летел. А сейчас рядом стоял, с родителями. Их кто-то должен был встречать, но наверное, опаздывал. Мальчишка по-английски очень хорошо говорил. Он и предложил: Давайте дядя, я вам помогу. Может они чего не понимают? Шурик повторил фразу по-русски. Мальчишка перевел, прыская от смеха. А журналисты продолжали улыбаться. Как будто роботы. Хотя по глазам было видно, что все поняли. Потому как один из них быстренько сказал в микрофон, что то вроде: добро пожаловать в страну победившей демократии, и пенистой колы, и на этом пресс-конференцию быстренько окончили.
А вечером, в гостинице, Шурик увидел себя по телевизору. В местных новостях. Говорил он почему-то на чистейшем английском. О том, что он в полном восторге от Америки, и от замечательного напитка колы. На нем была одета почему-то майка с рекламой этой самой колы, которой у него сроду не было. В руках он держал какой-то огромный чемодан, опять же с рекламой колы. В общем, лицо было вроде как его, Шурика, а вот голос, майка и чемодан чужие. Как в анекдоте про Чукчу.
А вот почему у американцев такие проблемы с колбасой, Шурик понял несколько позже. Оказалось, он открыл самую страшную американскую тайну. Когда их местное мясо и колбасу попробовал. Оно по вкусу на резину смахивало. Потому как то, из чего это мясо получалось, с самого раннего детства разными гормональными препаратами накачивали, да анаболиками. Его было конечно много. Но это уже не мясо было. А суррогат какой-то. А эти самые американцы просто не знали, какое оно на вкус, настоящее мясо. Последние лет сорок. С тех пор, как у них мясное изобилие наступило. В общем, ели что дают. Как в московской гостинице. Без всякого там рыночного выбора.
А местные, американские большие начальники тщательно скрывали от рядовых граждан, что оно существует. Это самое настоящее мясо. Которое не от бешенных коров. Поэтому и устроили настоящий колбасный железный занавес. А ну как американцы настоящего мяса попробуют? Так и до беды не далеко!
Шурику из-за этого простых американцев почему-то очень жалко стало.
17 августа 2001 года
ГЛАВА ПЯТАЯ
Итак, после пресс-конференции в Аэропорту Шурик последовал за своим встречающим – сопровождающим. Тот лихо, лавируя между толпами прибывающе – отъезжающих повел его к выходу, на ходу объясняя, что Шурик на два дня опоздал, отбился от основной туристической группы, поэтому его сейчас устроят в гостиницу, а завтра решат что делать. Они, наконец добрались до машины его спутника, сели в нее, и куда-то поехали. Машина была ничего себе, японская. Вообще, как заметил Шурик, американцы предпочитали передвигаться только на иномарках. По крайней мере, ни одного Москвича или Запорожца он на дороге не обнаружил.
Его спутника звали Сергеем. Он был евреем. Правда русским. Пока ехали, разговорились. Мужик оказался хороший. Умный. Физик по профессии. Ровесник Шурика. Стал расспрашивать о России. Как мол там сейчас? Все также, ответил Шурик. Понятно…. Сказал Сергей. И начал рассказывать свою историю Жил он раньше в одной из среднеазиатских республик. Союза. Ну, закончил институт. Защитил кандидатскую. Начал преподавать в местном Университете. Обучая подрастающее поколение законам физики. Женился. Двое детей. Квартира в центре, машина, дача. Начал над докторской работать. Обычная судьба. А тут в республике начали демократию организовывать. Переросшую потом в гражданскую войну. С горных сел селян свозили. На центральную площадь города. Они там целыми неделями митинговали. А им в это время кто-то не ленился, продовольствие подвозил. Да денежные компенсации выплачивал. За каждый митинговый трудодень. Ну а потом оружие раздали, показали, как им пользоваться, и объяснили, что им за это ничего не будет… И даже премии дадут особо отличившимся… Ну и пошла потеха…. Говорят, до сих пор воюют. Уже никто не помнит, с чего все началось….
Молодежь наукам всяким обучать оказалось не надо. А уж физике тем более…. А какие талантливые ребята были…. Эйнштейнами могли бы стать, или Нильсами Борами. Они теперь говорят, наркотиками хорошо научились торговать, его бывшие студенты….
А он, когда в городе война началась, и власть из рук в руки начала переходить каждые две недели, решил на историческую Родину податься. В Израиль. Потому как туда звали, а в Россию нет. А в городе времена как в фильме Чапаев наступили. Белые пришли, грабют, красные пришли, грабют, куда физику податься…. Да ладно бы просто грабили. А то и убивали. Для потехи, вспарывая животы, чтоб дольше мучились. Их инструкторы – моджахеды из сопредельного государства этому обучали.
Так что Израиль после этого всего точно землей обетованной показался. На первых порах. Там физика в кибуц определили. Это колхоз такой. Или коммуна. Это только у нас колхозы плохо. А там оказывается, очень даже хорошо. Евреи они почему-то не дураки. Они самое лучшее пытаются перенять. Командовал колхозом, или кибуцом, почему-то инструктор райкома партии, знакомый Сергея. Он его когда-то в КПСС принимал. Так что все было как в Союзе. Даже командиры те же. Только вот должность ему дали немного не по профилю. Коров доить. А лекции по физике конечно можно было читать. Только буренкам. Они с удовольствием слушали Теорию Эйнштейна и законы квантовой механики. У них от этого надои повышались.
В общем, колхозно – крестьянская жизнь с ненормированным рабочим днем, который составлял почти 16 часов в день, Сергею совсем не понравилась. Поэтому прокрестьянствовал он не долго. Ему предложили другую работу. По специальности. Правда в США. Мол, нужны физики – уфологи. Специалисты по летающим тарелкам. И даже контракт предложили подписать. Сергей с радостью согласился. И со всей семьей в Нью-Йорк подался. А там опять неувязочка вышла. Работодатель шутником оказался. Тарелки оказались совсем не летающими. А самыми обычными. В ресторане на Брайтон – Бич. Он их два года мыл. С утра до вечера. Пока местный язык более менее не освоил…
Ну а потом кем он только не работал. И ночным нянем, и вскапывателем грядок, и шофером на минивене. А недавно вот в кольную компанию устроился. Работа вроде ничего. Не пыльная. Только сократить обещают. Тогда он в Австралию податься хочет. Там говорят лучше…. Хотя там хорошо, где нас нет…. А вообще-то, если бы был Союз, он бы конечно в свой родной город вернулся. Наукой заниматься. И студентов учить…. Раньше там добрые люди жили….
Ехали долго. Постояв в нескольких пробках. Гостиница оказалась – не сосчитаешь этажей. Документы оформили быстро, Сергей помог. За Шуриком здоровенный мужик увязался, весь в красном. Как рак. Рожа тоже красная. Хоть прикуривай. Все норовил у Шурика сумку отобрать. На лифте доехали до нужного этажа. Мужик в красном открыл ему дверь в номер, зашел, вытянул руку, и стоит. Как на паперти. Это в Америке сервис такой. В каждый гостиничный номер по своему нищему. Минуту стоит, две, три…. Шурику даже неловко стало. Он ему доллар в руку положил. Тот продолжает стоять. Как ни в чем, ни бывало. Шурик еще доллар положил. Тот опять ни с места. Шурику это надоело. А мужик с красной рожей шепчет потихоньку «двадцать». По-английски конечно. И стоять продолжает. Тут Шурик рассердился. И объяснил, правда по-русски, что за двадцать баксов он на лету муху…… поймает, и не только муху. Краснорожего тоже…. Тот кажется, понял. Потому как прошипел что-то невразумительное, и улыбаясь ненавидящей улыбкой попятился и вышел. Потом Шурик выяснил, что у мужика этого профессия такая была: всю жизнь с протянутой рукой. Это тоже американская национальная традиция. Как у нашего правительства. Наших министров перед назначением на должность видимо в американские гостиницы посылали. На стажировку. Боями подрабатывать. И учится руку тянуть. Вообще, американцы руку любят протягивать по любому поводу. Спросишь как куда-то пройти, а он сразу руку протягивает. Рефлекс у них такой. Вроде богатая страна, а все как нищие. Побираться пытаются. По любому поводу.
А вот японцы говорят, те гордые. Чаевых вообще не берут. Не побираются. И по любому поводу не пытаются деньги клянчить, как американцы. Тоже национальная традиция. Хорошая.
7 сентября 2001 года
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Номер Шурику достался обычный. Душ, холодильник, телевизор. Ничего особенного. Шурик перекусил в местном буфете хотдогом, посмотрел по телевизору новости, увидел там себя, и лег спать. Первая ночь на американской земле. Спал он беспокойно. Сны снились какие-то чудные. Только он их не запомнил.
А утром на следующий день к нему Сергей нагрянул. И предложил Шурику два варианта: Или его отправят самолетом куда-то в Бостон, на соединение с туристической группой, или к нему приставят Сергея в качестве личного гида, и они вместе путешествовать будут. А за это он еще в трех городах сняться на видео должен. И без всяких там лишних фраз. Наверное, кольная компания после первого интервью Шурика решила не рисковать. А то он такого наговорить может…. И личного гида приставить….
Шурик подумал, и согласился на второй вариант. Уж очень хотелось Америку в неформальной обстановке посмотреть. Осмотр начали немедленно. Позавтракав тем же хотдогом.
Что Шурику понравилось в Нью-Йорке, это парк. Он был огромный, и занимал наверное половину города. Можно было посидеть на лужайке безо всякого стеснения. И табличек «По газонам не ходить» не было. Потом побывали на Брайтон-Бич. В русском квартале. Он Шурику не понравился. Потому что над головой постоянно грохотали поезда метро. Изъяснялись на Брайтон-Бич в основном знаками, потому как все равно ничего слышно не было. А слова по губам читали. Это у нас евреи жили, где хотели. Здесь их, особенно русских, в гетто поселили. С шумовыми эффектами. Мол, ребята выносливые. Не такое выдержать могут. Как они переносили такой грохот постоянно, Шурик не понял. Это все равно, что постоянно жить в заведенном тракторе С-100. Бульдозер раньше был такой. У него двигатель без глушителя выпускали.
Поговорил Шурик с местными, аборигенами. Теми, которые сюда еще до распада Союза смылись. Веселые, в общем-то, ребята. С перстнями на пальцах и цепями на шеях. Как у соседа Шурика по самолету. Это, скорей всего, сороко-воронья болезнь. Все блестящее на себя цеплять. А еще так папуасы любят делать. И под кого наши новые русские косят – под Нью-Йоркских русских евреев, или под папуасов непонятно.
Разговорились. У них даже ностальгия проснулась. Ах, говорят, Ах. Союз…. Если бы не проблемы с КГБ…. Мы ведь пострадавшие….
Шурик ехидно поинтересовался, в каком году они сделали ноги из Союза и куда? Объяснили, что в 1988 году и в Израиль. А потом уже оттуда в Америку. Ну, ребята, вы себе явно цену набиваете…. Сказал Шурик. В это время КГБ был вплотную занят другими мероприятиями: Организацией военных переворотов в странах Варшавского договора. В Румыниях, Болгариях, Венгриях всяких. Чтоб там народ еще демократичней стал. Да акциями межнациональной розни в родной стране. А вы говорит Шурик, судя по внешнему виду, бывшие работники советской торговли. В ранге не менее завмага или товароведа. Вы, наверное, были клиентами другого ведомства: ОБХСС. По статье хищение в особо крупных размерах…. Тогда за это много давали, а за мелочь обычно штрафы да общественное порицание…. Шурик посоветовал им домой возвращаться. Потому как обстановка резко изменилась. Теперь, наоборот, за мелочь большие срока дают. А за крупное воровство вообще ничего. Даже общественного порицания. И чем больше украл, тем больше гарантия неприкосновенности…. А с деньгами опять же, можно и в политики податься…. Ребята не обиделись, посмеялись. Был, конечно, мол грешок, не без этого… Но все уже быльем поросло….
После Брайтон-Бич они решили по Нью-Йорку прокатиться. Дохлое дело. Пробок оказалось больше чем перекрестков. А говорят в Америке очередей нет. Шурик поинтересовался у Сергея, зачем ему машина, если на ней нельзя проехать. Сидеть в ней можно, а двигаться нет. Здесь вообще, тупость какая-то получается. Вы или дорог больше постройте, или машин меньше сделайте. Но у американцев видимо на это ума не хватает. Там, где можно за двадцать минут пешком дойти, в пробке по три часа стоят. Привыкли уже. И потом Сергей объяснил, что американец скорей удавится, чем пешком пойдет. В общем, мучаются, но живут. Небоскребы Шурику тоже не понравились. Случись чего, пожар, или скажем землетрясение, и сразу большая братская могила. На десяток тысяч человек, не меньше. С пятидесятого этажа прыгать бесполезно. Не поймают. А внизу, на улицах темно, как в подземелье. Вечный сумрак. Свет до улицы добраться не может. В общем, не Ньюйоркцы, а сплошные дети подземелья. Которые белого света не видят.
На следующий день они с Сергеем решили по городу пешком погулять. Так быстрее будет. Чего было много, так это рекламы и проституток. Причем, половина из них, судя по всему, наши СНГовские. Кто-то по демократичному наладил торговлю живым товаром. Чьими-то женами, сестрами, матерями. Как во времена Золотой Орды. Тогда русских невольниц где угодно можно было купить. Хоть в Венеции. Только плати….
Бродили они с Сергеем долго. Рассматривая витрины магазинов, зайдя перекусить по дороге в кафе. И сами того не заметили, как забрели на какую-то окраину. Сергею вдруг приспичило. И он метнулся к кабине биотуалета, бросив на ходу: подожди, мол, минутку, я сейчас. Шурик остановился, и начал оглядывать местность. Небоскребы уже кончились, и вдоль улицы тянулись пятиэтажки с обшарпанными стенами.
Пока он крутил головой по сторонам, перед ним как из под земли выросли пятеро парней. Черные. Ну, вылитые негры. Все как на подбор. Накачанные, как Шварцнегер или Сталоне. Похожие на перевернутые, местами усеченные пирамиды. Стоят, поигрывают мышцами, хохочут. Шурику даже как-то неприятно стало. Подари, говорит сироткам двадцать долларов. А то хуже будет. Все, что есть отберем. Шурик попробовал кульком прикинуться. Мол, рашен ай, ноу андестенд. И добавил по-русски: моя твоя не понимает, для пущей убедительности. Мол, иностранец я, пусть вам подарки местные раздают….
Но ребята иностранцев видимо не уважали. Потому как Шурика без долгих уговоров бить начали. И больно. Судя по всему, потехи ради. После первого удара, который бросил Шурика на асфальт, а с разбитой губы закапала кровь, он разозлился. А от злости у него память резко обострилась. И он вдруг вспомнил, что когда-то, лет двадцать тому назад, он КМСом по самбо был. Между тем ребята встали в кружок, и один для затравки довольно ощутимо пнул его по ребрам. После этого в нем ярость проснулась. И он почему-то вспомнил, что в армии он служил в отдельной десантной бригаде. В Афганистане. И восемь раз на караваны ходил. И что его во время службы кое-чему кроме самбо научили. После третьего пинка у него вдруг появилась абсолютная ясность мысли, а руки и ноги начали работать сами, независимо друг от друга. Из положения лежа он ткнул одному, самому здоровому, носком ноги в то место роковое, излишнее почти во всяком бое…. Как говаривал классик. Что-то громко зазвенело…. Парень взвыл, и согнулся пополам. Второй сходу наткнулся на локоть вскочившего Шурика, и тоже взвыл, схватившись за лицо…. Третий поймал солнечным сплетением три Шурикиных пальца, и, хрипя, рухнул как сноп на асфальт. Четвертый попробовал, было бороться, и отделался, кажется вывихнутой рукой и сломанной кистью. А пятый с криком рашен мафия, или что-то в этом роде рванул прочь. В общем, ребята оказались здоровыми, но рыхлыми. Как американские коровы, накачанные анаболиками. Вломив четырем Шварцнегерам сразу, Шурик огляделся. Сергея еще не было. И вдруг по всей улице, на сколько хватало глаз, начали открываться окна. Из них высовывались в основном пожилые люди, и что-то кричали. И вдруг кто-то начал хлопать в ладоши. И уже через несколько секунд стоял сплошной гром аплодисментов. Люди почему-то искренне радовались, и даже хлопали в ладоши. Шурик впервые ощутил себя почти артистом. Только не совсем понял, чему они аплодируют. В это время из кабинки биотуалета услышав шум, выскочил Сергей. Заметив, что к Шурику подходит подкрепление, трое его обидчиков рванули