"Шахтерские байки" (Юмореска)

А я говорю вам, есть Белая Баба! – маленький чернявый Санек даже вскочил с лавки, где после смены расположились мужики, ожидая автобус. - Мне шуряк рассказывал. Он скреперистом на "Магнетитовой" работает.
- Такое же брехло, как и ты, поди, - усмехаясь в усы, проговорил мастер участка Данилыч, человек всеми уважаемый.
- Че брехло-то сразу! – обиделся Санек. - Почем купил, по том и продаю!
- Да ты рассказывай, - потянул его на лавку Цыган, прозванный так за цыганистую внешность. - Пока карета наша не подъехала.
Санек сел, затянулся сигаретой, выдохнул колечко дыма и продолжил:
- Так вот. Пришел, значит шуряк мой Колька на смену. Все чин по чину. В шахту спустился. Лебедку запустил. Руда пошла. Вдруг на самом выходе из камеры, на руде увидел он прошел кто-то. Вроде как промелькнул в свете фонаря. Он яркости в лампе добавил, посветил в ковши – нет никого. Он дальше работать. А потом смотрит, на скребке поверх руды сидит баба, вся в белом!
- Да ну! – протянул Цыган.
- Вот тебе и «да ну!», - Санек снова затянулся и продолжил. - Колька проморгался, пропала баба. Он дальше работать. Да недолго пришлось. Глядит, а по полку погрузочному опять баба в белом  идет!
- Не бреши, - перебил его Данилыч.
- Да, вот те крест! – перекрестился Санек. - И не идет даже, а по воздуху вроде как плывет. Колька лебедку-то вырубил и в слесарку бегом. Так до конца смены там и просидел!
- Ну, вот сбрехал же! – рассмеялся Данилыч. - А план за него дядя делал?
- Да, его сменный на горА вывел, в медпункт! - Возмутился Санек. - Сердцем плохо стало мужику от таких видениев. Говорят же, не к добру эту бабу встретить.
- Есть эта  Белая Баба или нет, каждый сам себе пусть думает, - подал голос самый старший в компании Семен Петрович. - А я, вот, вам бывальщину расскажу. Случилось это когда я по молодости в Кушве на шахте Южная робил. Был у нас на участке Захар, бурильщик, каких сейчас поискать. Очень уважал свою работу. И была у него привычка – как придет к своему буровому станку, прежде чем к работе приступить завсегда здоровался с забоем.
- Как это здоровался? – удивился Цыган.
- А вот так. Встает к станку и говорит: «Здравствуй, забой! Давай поработаем!». А был у нас взрывник, ну, вот такой, как Санек, шебутной. Раз умудрился он вперед того бурильщика в забое спрятаться за кучу руды, накануне отбитой. Пришел тот, поздоровался, а наш взрывник из-за кучи замогильным голосом ему в ответ: «Ну, здравствуй!». Захар ажно на пяту точку сел! Опупел малеха. Потом вскочил и не хуже твоего шуряка в слесарку побег! Никому ничо не сказал, отдышался  да в забой вернулся. Только с тех пор, спускаясь в шахту, ни слова не говорил! Как отрезало!
- Совсем? – удивился Санек.
- Совсем. Немота на него в шахте нападала. - Серьезно проговорил Семен Петрович.
- А че я вам щас расскажу, - Цыган встал перед всеми. - Друган у меня на «Эксплуатационной» работает машинистом. Случай с ним был. Зимой еще. Перед работой как-то накормила его жена непонятно чем, ну и скрутило живот, прям в шахте. Еле до старой выработки добежал. У стенки сел, фонарь потушил. Сидит. Вдруг видит, в выработку эту баба заходит и в аккурат перед ним, сняв штаны, садится по нужде. Он возьми да и погладь  ее по интересному месту. Баба ойкнула, у нее от испугу расслабление случилось, и это все расслабление прям на другана моего брызнуло. Она, штаны на ходу одевая, деру из выработки. А ему долго потом отмываться пришлось.
Дружным хохотом ответили шахтеры на этот рассказ.
- Вот приласкал, так приласкал. - Вытирая от смеха слезы, только и смог сказать Семен Петрович.
В это время из-за поворота показался шахтный автобус, и вскоре все уже ехали в город, то и дело всхохатывая при воспоминании о приласкавшем бабу машинисте.