Глава 28 (Проза)

Глава 28
  
   В калитку стукнули.
  - Еще один поклонник, - сказал Ерофеич. - Ей букетами поклонники закидают подоконники.
  - Кони, - послышалось из-за забора, - ты здесь?
  - А где ж ему еще быть спозаранку - поинтересовался ехидно Ерофеич. - Знамо дело, здесь, серенады петь пришел, а я ему на балалайке подыграю. Ты часом не с гитарой? Гитары нам только и не хватало.
  - Здесь, Толиусс, здесь, - откликнулся Конкордатс, - чего ты хотел?
  - Дело есть. Срочное!
  - Калитка отворилась и в нее вступил высокий и плотный Толиусс, чернобровый, чернобородый красавец.
  - Здравствуй, Ерофеич.
  - Привет, земеля, - откликнулся Ерофеич.
  - Ерофеич, ты мне тоже нужен.
  - Везунчик! Сразу двоих в одном месте нашел.
  - Слушай, Ерофеич, у тебя саперная лопатка есть?
  - Сапер я, что ли? Впрочем, одна совершенно непостижимым образом при мне случилась. Я же говорю - везунчик. - Он снял с пояса длинный узкий брезентовый чехол и протянул Толиуссу. - тебе надолго?
  - Навсегда. По ведомости выдашь?
  Ерофеич только рукой махнул.
  - Тебе верю на слово. Смотри не потеряй! Трофейная.
  - Кони, нам надо успеть до рассвета. Ерофеич, благодарствую, мы пошли.
  - Клад искать? Я в доле! Лопата-то моя.
  - Спасибо тебе, дружище, что увел от этого зануды, - сказал Конкордатс громко и отчетливо, когда калитка закрылась.
  - Пошли, пошли, светает! - Они свернули с мостовой на боковую тропинку, уходящую в густые заросли, заполонившие узкий проход меж двух заборов. Небо уже достаточно посерело и, кажется, снизилось. Конкордатс вновь ощутил его давящее присутствие.
  - Куда ты меня ведешь?
  - Человечка я тебе одного нашел. Интересного. Ты всех о прошлой жизни спрашиваешь, но никто тебе рассказать не может, а вот он сможет.
  - Спасибо, дружище! А почему ночью-то?
  - А днем он не разговорчивый...
  Тоулисс шел уверенно и быстро, сворачивая в развилках и придерживая ветви, чтобы они не стегнули Конкордатса. Видно было, что дорожка им нахожена. Потом пошел какой-то пустырь не пустырь - место заброшенное, дикое. Здесь Конкордатс ранее не бывал. Они остановились возле холмика, поросшего кустами и бурьяном.
  - Пришли. Слушай, Кони, ничему не удивляйся, оружие не оставляй и к словам не придирайся. В общем, веди себя, как говорится, благородно. Боже упаси тебя что-нибудь в его доме ругать! Постарайся его заинтересовать. Тогда он будет разговорчив. Учти, он упрям, сварлив и воинственен!
  - К Ерофеичу, что ли возвращаемся? - пошутил Конкордатс, хотя холмик этот не настраивал на шутливый лад.
  - Ерофеич по сравнению с ним ангел господен!
  - К кому же мы идем? Он что, там? - Конкордатс пнул пальцем в землю.
  Тот кивнул подтверждающе и удивленно посмотрел на озадаченного Конкордатса, всегда решительного и невозмутимого. Где ему было понять причину охватившего друга волнения? Однако он понял, что необходимо объясниться.
  В двух словах: есть такие людишки. Неевтерповские. Понимаешь? В общем Сущие ваши с их Сущими почти не общаются. А мой вот общается.
  - Свят, свят, свят, - пробормотал Конкордатс, - будь, что будет. Да и что в том особенного? Я ведь тоже скорей мертв, чем жив.
  Они поднялись на холм. Толиусс наклонился и постучал черенком лопатки по чему-то деревянному, под чем была, как определилось по стуку, пустота. Внизу зашевелилось, заскрипело.
  - Кто ты и что тебе надо? - спросили из под земли голосом глухим, низким и, как будто простуженным.
  - Приветствую тебя, могучий Троухалик! Это Тоулисс. Я тебе гостя привел, как договаривались.
  - Какого гостя? Ты лопату обещал, а не гостя. Вот это мне надо. А гостя к себе веди. Да я уже и поужинал, спать вот ложился.
  - Лопату я принес, - отвечал Тоулисс. - Хорошая лопата. Точно такая, как ты просил.
  - Принес? А что за человек с тобой?
  - Достойный человек, открывай!
  - Это он хороший, пока снаружи. А зайдет, может и не очень хорошим окажется. Как я его потом назад вытащу? Вы вон какие тяжелые. Ладно, если что я его здесь прикопаю, - сказал невидимый собеседник, немного подумав. (Это он шутит так, - прошептал Конкордатсу Тоулисс, - привыкай. И терпи друг, терпи. Не пожалеешь!) Если, кто на люке стоит - сойди! - гаркнул снизу Троухалик.
  - Открывай, никто не стоит.
   Вместо звуков, сопутствующих открыванию засова, который ожидал услышать Конкордатс, послышалось неясное бормотание, наподобие "эники-беники" и люк вдруг вспыхнул синим пламенем - Конкордатс отшатнулся в сторону, Тоулисс же, бывавший уже здесь, предусмотрительно отошел заранее на шаг и теперь наслаждался реакцией Конкордатса. Сгорело быстро и без остатка. Из отверстия высунулась круглая носатая голова в синем заостренном колпаке, тряхнула косматой бородой то на одного, то на другого и проговорила, обращаясь к Тоулиссу:
  - Лопату покажи!
  Тоулисс показал. Видно было, что Троухалику она понравилась.
  - Пошли. Только ты иди первым, а этот пусть за тобой. - Сказав это, голова исчезла в темноте.
  - Кто это? - спросил Конкордатс удивленно, хозяин совсем не был похож на мертвеца.
  - Гном, вроде бы. Или дворф. Да не важно, кто, главное - какой!
  В подземелье было мрачно, однако совсем не сыро: будто бы только что протопили. Потолки были под рост коротышки и пришлось сильно согнуться. "Потерпи, сказал Тоулисс, здесь недалеко". И действительно вскоре навстречу им вспыхнул свет. Они оказались в комнате - круглой, довольно пространной, со сводчатым потолком. Выпрямиться удалось, только став посредине.
  Хозяин оказался человечком совершенно мизерных размеров - Конкордатсу по пояс - шустрым, крупногловым, серолицым, одетым в странный шутовской наряд. Однако, несмотря на всю комичность, видом он был грозен. За поясом у него было несколько одинаковых тяжелых ножей с плоскими рукоятями - явно метательные. Из высокого сапога торчала рукоять кинжала.
  - Оружие сюда, - показал гном на пирамиду у входа.
  - Оно не снимается, - быстро ответил Тоулисс.
  - Ну, коли не снимается... - сказал гном с нескрываемым сожалением, и отведя длинный жадный взгляд от конкордатсовского меча, проговорил, - прошу, гости дорогие, располагаться. Я Троухалик Железный бок, боевой гном, ведущий первой штурмовой колонны рад приветствовать в своей обители двух славных рыцарей дружественного нам человеческого народа.
  Конкордатс в ответном приветствии тоже назвал себя, присовокупив к имени полный титул, отчего церемония знакомства приобрела еще большую значимость и солидность.
  - Знакомились уже, - ответил на призывный взгляд хозяина Тоулисс и тот ничего не возразил, а, скользнув взглядом к лопате в аккуратном армейском чехле, нетерпеливо пожевал губами и проговорил довольно приветливо:
  - Ну, что ж садитесь, гости дорогие, будем беседу беседовать. Какие погоды стоят нынче наверху?
  - Прекрасные установились погоды, - отвечал Тоулисс, усаживаясь на низкий табурет.
  Конкордатс поискал глазами, и кроме небольшого стула ничего пригодного для сидения не обнаружил. Он примерился к нему взглядом и понял, что в него ему не вместиться.
  - Железный бок, - сказал Тоулисс недовольно, - ты бы предложил гостю сесть, как следует.
  - Да, да, да - словно спохватился хозяин и сделал несколько пасов в сторону стульчика, отчего он попеременно то одним боком, то другим стало расти, и вырос до приемлемых Конкордатсу размеров, однако не совсем выровнялся, так и оставшись одной стороной несколько выше другой. Человечек пошептал что-то, пытаясь уровнять стороны, но у него не получилось, и он махнул рукой на него, причем жест этот выглядел как приглашающий.
  Уселись. Конкордатс огляделся. Землянка была довольно обжита и неплохо обставлена: та сторона, с которой громоздилась печь, напоминающая кузнечную (возле нее размещались большие меха) была из каменной породы - что-то напоминающее гранит, красиво блестящий зернами вкраплений. Далее после некоторого разрыва, оставленного, видимо, в целях противопожарной безопасности, стены прикрывали длинные циновки, сплетенные из прутьев. На них развешано было боевое снаряжение, главным образом боевые топоры различных форм и размеров, притом весьма удобные даже по виду, щиты, а так же оружие дробящего типа: кистени, палицы, небольшие булавы. Были и ножи, большей частью метательные: тяжелые, безрукоятные. несколько рогатых шлемов стояли на специальных подставках. Тоулисс, проследив взгляд Конкордатса, проговорил громко и несколько пафосно:
  - Сэр Троухалик происходит из древнего и воинственного рода боевых гномов. Его дед отличился в Битве Трех Башен у ворот Тор Алесси...
  Конкордатс при упоминании слова "род" сумел сдержать улыбку, но когда речь зашла о деде, расплылся. От гнома это не ускользнуло.
  - Что рассмешило тебя, чужестранец? Ты полагаешь, что маленький рост препятствует проявлению высокой доблести!?
  - Дорогой Троухалик, - вмешался Тоулисс, - мой друг улыбнулся потому, что решил, будто ты прибавил себе ради вящей знатности тех предков, которые придумал для тебя сущий. Ведь, рассуждает он, откуда им быть, коли все мы здесь осуществлены по слову и не имеем родственников, кроме клонов.
  - Пусть же знает, что я здесь не осуществлен из ничего, а попал в эти пределы, прожив пред тем славную жизнь в окружении многочисленных родственников и друзей, разделяя с моим народом тяготы военных невзгод и радость трудовых свершений!
  Конкордатс встрепенулся: так вот зачем привел его сюда Тоулисс. Ах, молодчина!
  - У тебя была другая жизнь? - спросил он осторожно.
  - Ты так спросил, будто знаешь, что это такое! - Буркнул недовольно карлик.
  - Ты видел солнце?
  - На что оно мне? Но если ты хочешь узнать, было ли в моем мире солнце, то я отвечу тебе - да. А ты сам-то знаешь, что это такое, или говоришь с чужих слов?
  - Знаю! Тебя убили?
  - Убили? Почему убили? Меня не так-то просто убить! Я бывал во многих сражениях, и многократно был уязвлен мечом и копьем, но лишь дважды серьезно, поскольку отличался не только неудержимой отвагой и воинственностью, но и великим воинским умением.
  - Но как ты в таком случае оказался здесь?
  - Так было угодно Одину! Однажды я проснулся в этой норе... Совершенно один. В окружении людского племени.
  - Постой, значит, ты переместился сюда откуда-то, из каких-то краев живым и невредимым? Странно.
  - А как я оказался здесь? - Сказал задумчиво Тоулисс, - я ведь не помню ни жизни, ни смерти.
  Они помолчали, обдумывая услышанное.
  - Так ты тоже помнишь другой мир? - спросил Троухалик.
  - Да... Что-то здесь не вяжется. Я попал сюда после смерти, ты при жизни, а остальные? Они были созданы прямо здесь? Или ничего не помнят?
  - Вы, люди, только изображаете из себя умников, а на самом деле неразумны, как дети. Как вы не поймете, что здесь нет ни жизни, ни смерти, а есть лишь акт перенесения сути. Я мудрый Троухалик понял это после долгих сопоставлений и размышлений по их поводу. Вот ты, человек с длинным именем, - обратился он к Конкордатсу, - ты хорошо помнишь ту свою жизнь? Ты помнишь события ее как виденные тобой или как рассказанное кем-то?
  Вопрос был неожиданным и, в тоже время, очень естественным. Из тех, что давно крутились в голове Конкордатса, и которые он никак не мог сформулировать. А ведь прав этот карлик, прав. Все события в Сиите он вспоминает в лицах и образах, а то что было с ним в той жизни - в словах. Только во сне слова эти преобразуются в яркие цветные картины. Вся жизнь его будто рассказана кем-то. Есть имена, но нет лиц, есть названия, но нет предметов. Солнце... А какое оно, солнце? Видел ли он его или только совершенно точно, в отличие от Тоулисса, знает, что оно есть. Он попытался вспомнить солнце. И в голову пришло само собой: "Огромный багровый шар светила медленно спускался к горизонту. Конкордатс остановил коня, чтобы полюбоваться закатом. Тяжелые плотные тучи окрасились огнем..." "Конкордатс остановил коня". И правда, будто бы с чьих-то слов. Конкордатс огляделся. Факела бросали неверные трепещущие блики на стены, на оружие, на колбы в нише, на корешки тяжелых фолиантов в низком шкафчике у двери. Это были не слова. Он видел это.
  - Как я вижу, сделка состоялась, - сказал Троухалик, довольно потирая руки. Полученные от меня сведения оказались вам не лишними? Ну, а мне не лишне будет получить эту лопату.
  Тоулисс отдал ему чехол. Гном полюбовался на его камуфляжную окраску, расстегнул и застегнул несколько раз кнопку замка, и только после этого вынул "саперку". Она ему была как человеку обычная лопата. Может черенок чуть толще. Однако ладони у гнома были широкие, почти человечьи. Видно было, что он донельзя был доволен удачной сделкой.
  - Мне без лопаты никак нельзя! - Сказал он, глядя на гостей счастливыми глазами. - Хорошая лопата. И чехол. Хотя мы не договаривались на чехол. Но это удобно, когда чехол. Да еще такой красивый. За чехол я вам заплачу отдельно, - сказал он, и глаза его засверкали с чуть ехидной радостью. - Вы ведь люди, хоть и умные, а самое главное спросить не догадаетесь. - Он выдержал паузу и сказал торжественно, - мой Сущий, не гном. Мой Сущий - человек!