Ваша Конкурсная Площадка / Полученные рецензии

Здесь жил художник

http://www.grafomanam.net/poem/297514

Здесь жил художник, писал пейзажи в реальных красках, притом с душой.
Он был талантлив и мог бы даже достигнуть славы весьма большой.
Но он трудился в дурное время, и с окруженьем не повезло:
Авангардисты – шальное племя – в традиционном находят зло.
Ему сказали, эпохе нужен особый гений, что шкурой толст,
Способный, плохо усвоив ужин, отправить пищу на свежий холст.
Художник, слыша весь этот ужас, не смог представить, наверняка,
Себя тем типом, который, тужась, творит шедевры на все века.
Утратил веру в приход успеха, хотел пейзажи предать огню,
Побыл в запоях, а после - съехал, украсив стену фрагментом ню.

По поводу моего стишка.
Ирина, если честно, то я растерял свой полемический пыл ещё во времена ПКП и Алекса Фо, однако согласен с Вашим фонетическим замечанием на 200%. Моя вина, каюсь. Сколько я не крутился, но ничего сделать не смог с деепричастным оборотом, который и даёт слияние двух "в". А глагол "наложить" имеет несколько значений, я руководствовался следующим (цитирую по Грамоте.ру):
6. что и чего.
Положить в каком-л. количестве. Н. дров в печку. Н. книг на стол. Н. тарелку каши.

И ещё раз - огромный респект всей команде за то, что решились взвалить на себя такую ношу. :)))

На дежурстве

Я в летний выходной одна на базе.
Сюда никто за сутки не придет.
Порою местный кот в окно залазит,
Да ветер ветки яблони трясет.

В паденье яблок, шаркающих оземь,
Мерещатся шаги, и на стене
Тень от ветвей, как будто вслед за гостем,
Мелькнет на миг...Не ты идешь ко мне?

Не ты! Но этот ветер на свободе
Волною золотой тебе на грудь
Ложится, и дразня, ко мне доходит
Как в камеру тюремную – чуть-чуть.

Я в кухне согреваю миску супа.
Не жалуюсь – но скромным пришлецом
Добрейший кот глядит в глаза мне тупо,
И яблоня сияет всем лицом.

Отражением в окнах поезда,
проплыла проводница с чаем…
Шесть стаканов нести не боязно –
лишь по ходу бедром качает…
Время сонно рывками движется,
ускоряясь на полустанках,
и листает в окошке книжицы
у попутчиков – наизнанку.
Замедляется… Параллельные,
отражаясь, уснули люди,
им сырое бельё постельное
проводница зачем-то студит.
И качается отражением
то купе, то фонарь бродячий -
то ли поезд застыл в движении,
то ли время идёт иначе:
разомлевшее в сновидениях,
потерявшихся и вчерашних,
тянет песенку незатейливо:
- Если раньше бы, если б раньше…

Счастливый

Я воспитан ветрами и ливнями,
грозовую усвоил мораль,
и по небу сверкающей линией
уносился в прекрасную даль.
Под зонтом не скрывался из принципа
и по лужам ступал - не скакал,
и, быть может, поэтому примесей
в убежденьях никто не искал.
Я гордился людьми и народами,
а страну украшал, как свой дом,
и заводы расписывал одами
под чугунным плавильным дождём.
Как бобина застольными песнями
я обмотан - и сердце поёт:
и не важно, что комната тесная,
лишь бы в ней собирался мой взвод.

www.grafomanam.net/poem/302558

Изучать траекторию выстрела. Дело открыто.
Измеряем полётами пули отчаянность чувств.
Вдалеке друг от друга /как снайперы/ плавно жмём “спуск“,
Извергая прицельно обиды. Считаем убитых.
Разрываем сердца, горькой гордости чувствуя вкус.
Примеряем на плечи свои одиночества груз.
Телеграммы с “фигвамами“ шлём, выдыхая “забыто“...

От зимы не сбежать. Из завязанных крепко узлами,
Из последних, кто ручкой выводит каракули букв
Остаёмся лишь мы да усталость беспомощных рук.
Терпеливо ждём ярких огней окончания драмы
/Как письмо, что забыто - затёрто карманами брюк,
Ожидает быть в клочья разорванным./ Смотрим на юг
И надеемся - лето придёт, возвратится за нами.

Мы - одна из написанных, спетых, избитых историй -
Похороненный в тёмных каналах Венеции всплеск.
Поцелуй гондольера - случайно-нелепый гротеск.
Но хочу, чтоб из всех невозможных кривых траекторий
Выбирая путь жизни, идя против воли небес
Не задела тебя моя пуля. Злой снайпер исчез.
Возвращайся на солнечный юг. Мы увидимся вскоре.