Инициатором акции стал крымский художник Дмитрий Филов, поддержали его крымские поэты, художники, философы – участники и друзья возрождающей свою яркую творческую деятельность группы «Предвестие». Творчество «Предвестия» – подчеркнуто внесетевое, «безинтернетное» (хотя в полной мере – не у всех), этим, может, и не современное, «отсталое», но зато и не отравленное всеми «прелестями» литсайтов и пабликов, свободное от конкурсов и журнальных стандартов, то есть просто – свободное. И интерес у этой группы – к самому искусству и каждой творческой личности, а не к ставшей привычной современной литературной гонке.
Не обошли «Время Ч» своим вниманием и молодые крымские художники и поэты. Участниками стали: художники Дмитрий Филов, Виктор Бабанин, поэты Сергей Савинов и Марина Матвеева, художник и поэт Дарьяна Лемтюжникова, художник, поэт, музыкант, философ и «странствующий дервиш» Владимир Заклинский, композитор, автор песенной музыки Альберт Ачкинадзе, известный своим интересом к культуре полуострова корреспондент «Крымского времени Алексей Васильев и другие.
Картины художников: «Цитадель» Д. Филова, «Пионы для падчерицы» Д. Лемтюжниковой, три работы В. Заклинского – были выставлены прямо на улице, у стены, напротив Русского театра. Все эти авторы пишут в сюрреалистической, абстрактной манере, склонны к фрактальному проникновению в суть природы и социума. Однако стиль каждого – индивидуален. Их произведения могут восприниматься как мгновенно – яркой картиной, дерзким эпатирующим пятном, вспышкой цвета на фоне окружающей слякотной серости (и на улице, и в душах). Но они достойны большего – долгого, глубинного всматривания, работы ассоциативного мышления, философского настроя и просто такого склада ума, который способен отрешиться от суеты. Тогда полотно раскрывается, как створки наглухо заколоченных ворот, под биением живой жизни, пульсации времени.
Не будем говорить о том, что в такой обстановке редко найдется зритель, который пожелал бы такого погружения. Не страшно. Главное – привлечь внимание к художникам, а увидеть их работы, познать их глубже можно на выставках и в личном общении. Дом каждого художника – музей, а сам он – экскурсовод по нему, раскрывающий много большее, чем можно увидеть на вернисаже. К художникам надо ходить в гости. Но если к ним не идут, мастер сам придет к своему зрителю.
А движение началось с поэтических чтений. Свои стихи – философские, лирические, ритмические - прочли поэты Сергей Савинов, Дарьяна Лемтюжникова и Марина Матвеева. Для меня участие в уличных чтениях – не самая привычная форма творческого самовыражения. До этого доводилось так читать не более пары-тройки раз. Видимо, в силу понимания: тонкости поэзии, в простоте называемой «сложной» (все авторы «Времени Ч» – склонны к постмодернизму и авангарду), не найдут даже не численно публичного, а – правильного, верного - восприятия. Быстрый темп жизни начал диктовать поэзии свои условия, главным требованием стала ясность и мгновенная понятность текста. То есть, минимум метафор и нестандартного мышления. Такое – минимизированное до абсурдности, «жизненное», и желательно с юмором – стихотворение слушатель «скушает». Особенно если оно будет состоять из чего то «желтенького» или «черненького», в том числе в лексике. Именно такое «творчество» (увы!) более всего и подходит для уличных выступлений, на него, конечно же, будет реакция. Потому я и отношусь к стандартным «уличным чтениям» не без неприязни. «Желтая поэзия» имеет успех у публики, особо «выразительные» поэты читают ее в кабаках (почему-то именуемых «арт-кафе»), некоторые даже зарабатывают такими концертами. Иногда именно это почему-то называется «современной культурой». Впрочем, подобное более характерно для Киева и Москвы, в Крыму – и это хорошо! – не развито. И развивать не станем.
Участники наших чтений своим внутренним этическим цензором запретили себе не только политику, но даже подобный – клоунский – эпатаж. Пусть слушателей было немного, но звучала действительно хорошая, настоящая поэзия. И она воспринималась. Пусть и не совсем слово, а внешний облик выступающего, его голос, манера чтения, энергетика. На Дарьяну Лемтюжникову надели ярко-алую, исписанную иероглифами «тогу», которая может символизировать и «красное знамя революции» - и одеяние восточного монаха, буддийско-индуистский эгрегор, т.е. – умиротворение, гармонию, стабилизацию. И - созерцание, сосредоточение, выход за пределы реальности – в собственную душу, познание себя. В таком антураже еще проникновеннее звучала утонченная поэзия Дарьяны, на грани научной рассудочности и чувственности. Поэзия Сергея Савинова (выступавшего безо всякого антуража и всегда считающего, что поэтическому слову он не только не нужен, но и вреден), - по сути своей косморелигиозна. Очень многие его стихи посвящены потере человеком духовности – что и есть причина наших внутренних и внешних несуразиц. Его стихи похожи на морозные узоры на стекле – такие же самодостаточные и отстраненные, но, как ни странно, не холодные, а напротив – уютно-теплые, как языки пламени камина. Может, потому в холодный зимний день в центре Симферополя нашлись желающие погреться возле поэтического слова.
Наибольший интерес горожан вызвало выступление «старнствующего дервиша» Владимира Заклинского. Барабан, флейта, губная гармонь – нет, это была не музыка. Это было абсолютно свободное, раскованное и рискованное, ничем не сдерживаемое самовыражение. Импровизация, которыми славится этот удивительный человек. Он может все: и риутальыне восточные напевы, и шаманские пляски, и еврейские мелодии, и русский фолк, и джаз… Расхожее выражение среди поэтов: «Автор работает в стиле русской народной галлюцинации» (и мне, и другим нередко доводилось слышать его в свой адрес). Здесь же – симбиоз. Поэзия, голос, ритм, танец, порыв… Заклинский – несмотря на свой солидный возраст – умудрялся и прыгать, и даже садиться на шпагат. И это – не прерывая, в числе прочего, и дискуссий о высокой философии слова.
Как же без дискуссий? Встречи поэтов и художников не обходятся без этого. Говорили о том, что же такое вообще поэзия, образное выражение реальности – оно чувственно или рассудочно? Откуда это приходит? Задумываемся ли мы о том, что создаем, или это вне нас? Пришли к выводу, что вся европейская поэтическая культура, в том числе русская (лучшая ее часть), равно как и «европейское дао» в целом - это именно форма рассудочного самовыражения, творчество разума, хоть и умеющего работать с чувством и подсознанием, но не его, подсознания, методами. Т.е. европейский творческий человек не научился в полной мере отражать. Зато – он научился очень неплохо изображать. Может быть, поэтому у нас искусство отделено от жизни и толком интегрироваться в нее не может. Мыслетворчество – выражение всей нашей культуры, науки, прогресса. Разделение культуры на высокую, элитарную – и «попсу», мещанство. В Японии красивая чашка с изображением бабочки или та же бабочка из ткани, посаженная на комнатный цветок, – искусство. Искусство жизни. У нас человека (особенно женщину), любующегося такими вещами, назовут «мещанкой». Разделение культуры и масскультуры – искусственно. Но для нашего, европейского (или «азиопского» - славянского) сознания – оно, увы, естественно. Может, потому те, кто создает высокое, недополучают внимания и остаются гениями только для знатоков, «широко известными в узких кругах».
У нас вообще все любят разделять, структурировать. «Вы кем себя считаете – поэтом или поэтессой?» Я ответила на это, что это не принципиально, могу быть и тем, и другой, и вообще ни одним из них. Творчество – явление внеполовое. А можно сказать, даже внечеловеческое. Если идти по восточному принципу – отражения, выражения, а не изображения. В полотнах абстракционистов и сюрреалистов – попытки именно отражения. Любой увидит на картине, «нарисованной» даже не свободными мазками, а рассыпаемыми по холсту каплями и пятнами – как ляжет! – некую реальность. Скажет: а это похоже на храм, а это – лошадь, а это портрет философа Бердяева (или еще кого-то). Или это мы привыкли организовавать в своем сознании даже самое неорганизованное, или… это делает сама природа. По своим законам: например, в разрезах минералов (особенно агатов) часто открывается живописная картина: прдемет, животное, особенно часто – пейзаж. Есть коллекции таких каменных пейзажей – свободной воли природы. Точно так же свободное творчество художника – или поэта – порождает куда более живые, дышащие, искренние и истинные произведения, - чем работа вышколенного плакатного «реалиста» с его четкими линиями или традиционными строфами. Несущими явный страх отступить от намеченной колеи – «истинности»… ИЗОбражения.
…А жизнь Симферополя идет по своим законам. В центре установлена новогодняя елка, подпираемая рекламными щитами, мимо бегут озабоченные и подзамерзшие люди. Есть и гуляющие: семьи, дети, трепетно сживающие в ручках свои предпраздничные сувениры. Молодежь бодренько раздает рекламные листовки, борясь за внимание прохожих с поэтами и художниками. Симпатичные девушки в милых теплых курточках одаривают всех воздушными шариками – тоже не без какого-то логотипа. Привыкшие к тому, что все красивое – красиво не просто так, а все раздающееся – раздается с какой-то целью, прохожие не понимают, что тут делают эти странные люди, «раздающие» что-то просто от души, от желания порадовать мир красотой, встряхнуть его сонное, хоть и встрепанное короткими перебежками «с телефоном пополам», царство. Звучали и слова «гражданский долг» - именно его так своеобразно отдают творцы – своими произведениями, своим временем и нервами-струнами, настроенными на мир над миром.
Творчество продолжается. Культура развивается. «Предвестие» говорит о том, чтобы вернуть этой точке города – перекрестку центральных улиц – было культурные значение и сакральный смысл. Чтобы именно сюда могли приходить художники, поэты, музыканты, философы и другие, кто хочет поделиться своим видением мира не только с единомышленниками, но и с самой широкой публикой. Раньше подобных акций здесь проходило больше, сейчас… ну разве что встретишь в теплое время подрабатывающих уличных музыкантов. А почему обязательно подрабатывать? Давайте делиться – и этим удивлять всех тех, кто привык всегда подсчитывать стоимость каждого душевного движения, кто давно смирился с тоской по сказочному « - А за что? - Просто так!»
