В груди дыра размером с Бога

24-27 октября в Киеве прошел поэтический фестиваль «Одна Маленькая свеча», организатором и главным куратором которого стала известный киевский поэт Евгения Бильченко. Фестиваль посвящался памяти безвременно ушедших поэтов Украины Юрия Крыжановского (Киев) и Влада Клёна (Запорожье).

Эти имена (особенно Влада Клёна – не только поэта, но и талантливого организатора, основателя сайта «Литфест», активного пропагандиста литературного слэма и других явлений молодежной контркультуры) известны и в Крыму. Хотелось бы напомнить о том, какие это были поэты. И ничто не сможет сделать это лучше, чем их стихи.
Юрий Крыжановский был более известен как деятель контркультуры в Киеве и на украинских фестивалях:
А любовь умереть не может
И исчезнуть она не смеет;
Я прошу: «Подскажи мне, Боже,
Как тут быть и что делать с нею?»
Не поставишь ее на полку,
Как зачитанный томик Грина;
Одиноким завыть бы волком…
Не умею наполовину!
Затоптать. Перерезать вены.
И, напялив чужую маску,
Расплескать ее всю по стенам,
Пусть засохнет она, как краска!
Нет. Уже ни к чему пророчить,
Если честно и без обмана…
Я хочу ее, Боже. Очень.
Остальное – по барабану.

А вот вечера памяти Влада Клёна проводились и в Крыму (Симферополь, Севастополь и др.). Этот голос хорошо знали и помнят у нас:

Бездарное время
Бездельников бездна
Базар безобразный
И трёп бесполезный
Поющие пасти
Наивны на счастье
Помилуй мя Господи
Всё в твоей власти
Все мысли о корме
И реже о карме
Безадресность – норма
Безудержность – драма
Пустившему корни
В небесную почву
Земные законы
Смешны и порочны
И мало кто внемлет
Но каждый перечит
То слову
То строчке
То речи

Не так-то просто писать о фестивале, который одновременно – и память об ушедших (вечер памяти с демонстрацией клипов и фильмов с авторским чтением поэтов прошел в последний день фестиваля), и утверждение того, что – жизнь продолжается! Вспыхивают новые имена молодых талантливых поэтов (Сергей Окишев, Роман Бабак, Влад Лукащук, Анастасия Пащенко, Анна Старко – это победители конкурсной программы фестиваля). Уже широко известные авторы Укрыины радуют новими находками и нестандартными решениями:  развиваються традиции авангарда и визуальной поэзии, обычные поэтические чтения заменяються творческими диалогами, перформансами, театрализованными постановками, арт-проектами синтеза поэзии, музыки и живописи («ФантаЗмагория»), привлечением рок-поддрежки (совместные выступления поэтов и рок-групп), мостами между городами и странами (мост-диалог Киев–Санкт-Перербург–Крым–Одесса прозвучал в третий день фестиваля). Участники могли обогатить свою эрудиуцию экскурсией по литературно-мемориальному музею П. Тычины с приходящим в нем поэтическим концертом под названим «Тычинки»; лекциями о сестрах Цветаевых (читал Станислав Айдинян), об истоках, теории, истории и современной ситуации в литературном авангарде (читала кандидат филологических наук, доцент кафедры мировой литературы и культуры ХГУ Галина Бахматова). Можно было и научиться очень актуальным в современной литературе навыкам риторики и сценической речи (демонстрировал известный харьковский поэт и основатель школы риторики Виталий Ковальчук), а также подтянуть свои способности (кому это нужно, конечно) в умении владеть словом на поэтических матер-классах, проведенных членами жюри фестиваля. Можно и узнать что-то новое, например, о том, что происходит в поэзии Санкт-Петербурга, ознакомиться с питерскими журналами, альманахами, книгами литературной группы «Окно»: Аркадия Ратнера, Марии Амфилохиевой и др.
Но главное на этом фестивале – увы, не все организаторы подобных мероприятий учитывают и придают этому большое значение, нередко всё тонет в официозе, – общение. Открытое, честное, доверительное, глаза в глаза. Хрупкое – в этом давно ставшем холодным и недоверчивым мире. Организатор фестиваля Евгения Бильченко понимает это. Это ей принадлежит душевное обоснование фестиваля – его основной лозунг: известная цитата Конфуция: «Лучше зажечь одну маленькую свечу, чем проклинать темноту». Здесь имеется в виду темната в душах, привыкших к «одиночеству в толпе» – примете нынешнего времени.  Это именно Евгения подает всем остальным поэтам пример открытости, откровения – и в стихах, и в общении, и в смелости обнажения души перед миром. Далеко не беззащитной души – скорее, закаленной в битвах души женщины-воина, но тем не менее – трогательной и истинно поэтичной. Когда звучат такие стихи, в таких – и надрывных, и проникновенных, и жестких, и доверительных интонациях, – и другим поэтам невозможно не снять доспехов, необходимых для выживания в этом мире лицемерия, холодности, зажатости, нередко – комплекосв и страхов, а часто – и жестокости. Невозможно не распахнуться невстречу строкам и не выйти в мир со своими – с таким же открытым забралом.
Евгения Бильченко

Мной

Светятся звёзды во мгле кипарисовой,
Тычась лучами в лопатки палаток, −
Поговори со мной, поговори со мной:
Мне от молчания хочется плакать.

Лето закончится, как революция, −
Будет октябрь пламенеть диктатурой, −
Поговори со мной, друг мой возлюбленный,
Выпрямив речь, как хребет у сутулых.

Вместе с поэтом уходит традиция
На Берковцы, Новодевичье, Волчье, −
Поговори со мной, брат мой единственный:
Там, под землёй, − колокольчики звонче.

Здесь же у власти − асфальтные демоны –
Мелкие бесы пластмассовой музы, −
Поговори со мной, сын недоделанный,
Между арт-клубом, общагой и ВУЗом.

Наши пути до Кронштадта не пройдены,
Не пережиты казанские ночи, –
Поговори со мной, девочка Родина:
Ты же – не сука, а глупый щеночек,

Правое не отличивший от левого
На чертежах мирового порядка…
Поговори со мной, Мама Вселенная,
Сжавшись в размерах до детской площадки.

Космос пропах абрикосовой вечностью.
Спрятан покой в метафизике бунта.
Поговори со мной, Бог человеческий,
На языке Терешковой и Будды.

Мне – с парусами в распахнутых форточках,
С крымской Ассолью у летних калиток –
«Поговори со мной» кажется формулой
Самой священной на свете молитвы.

Вспенится в облаке каплей игристого
Просьба, что старше китайского риса:

«Поговори со мной, поговори со мной,
Поговори со мной, поговори со мной,
Поговори со…»

Мной.
На этом фестивале поговорить хотелось с каждым. И с почетными гостями из Санкт-Петербурга (творческое объединение «Окно») – людьми широкой души и отменной литературной эрудиции. Они научили меня новой поэтической игре, которую можно развивать на наших лито – ассоциативному чтению стихов по очереди, когда оябзательно необходимо «привязаться» к чему-то в стихе предшественника: к идее, образу, да хоть рифме. Это способно расширить границы собственного мира каждого поэта. И с «залетным» гостем из Германии, сыпавшим анекдотами и заковыристыми вопросами. С поэтессой из Одессы Анной Стреминской хотелось гулять по Киеву «на своей волне» – и, конечно, заблудиться – как же без приключения! С молодым поэтом Романом Бабаком – обсуждат рэп («ритм энд поэзи», однако, – таки поэзия!). Вновь встретиться с друзями – киевскими поэтами Сергеем Игнатовым, Татьяной Аиновой, Валерием Сазоновым. Услышать новые стихи утонченной Натальи Бельченко, старые и любимые – «ужаса поэзии» Вячеслава Рассыпаева. С поэтами разных поколений – играть-сражаться в слэм, чего уже давно не делала, считая это молодежной забавой. Но если с нами «слэмил» сам бывший личный секретарь Анастасии Ивановны Цветаевой Станислав Айдинян – то какие наши годы! Хотелось и пожурить (или «пожюрить» – автор этих строк была членом жюри фестиваля; также из крымчан в жюри была известная поэтесса из Ялты Евгения Баранова) молодежь, особенно девушек, за однотипность их лирики-«нырики», отход от интереса к поэтической образности, слишком прямой текст… Посмеяться вместе с другими членами жюри, назвавшими конкурсную программу «Днем умирающих богов» (уж слишком часто в стихах конкурсантов в разных вариантах повторялась фраза «Так во мне умирает Бог»). Да, образ для нынешнего времени актуальный. «У человека в груди дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее по-своему» – писал Ж.П. Сартр, один из экзистенциалистов. Экзистенция падает в эту дыру извечно и доныне. Тяжело, когда она незаполнима, и молодая душа приходит в отчаяние от, казалось бы, безнадежной смерти Бога в себе – под давленим жизни, очерствелых душ вокруг, обстоятельств. Когда приходится – а не хочется! – быть хуже, чем тебе бы желалось, быть не собой.
В этом вопросе мне также понравилась фраза-откровение Евгении Бильченко. «Главное – правда во всем. Чтобы слово не расходилось с делом» Она проводит это как главный постулат контркультуры – культуры протестной, дерзкой, ранимой и бунтарской – против официоза, лицемерия, каких-то рамок и шор. Нередко – против официальных писательских союзов, в частности – НСПУ (который не дает покоя и истинного творчества не только талантливым киевлянам, но и поэтам других городов – например, Одессы. И, конечно же, неприятно «отметился» этим и у нас в Крыму. Увы, намного менше в нем литературы, чем окололитературной политики, бизнеса, сплетен, мышиной возни и наглой «венценосной» графимании – того, что отравляет творчество хуже яда). Но никаких определений и постулатов у контркультуры нет и быть не может. Уставы и правила – не для нее, иначе это была бы уже организация, а любая организация – суть несвобода. Впрочем, не вижу я в фестивале Бильченко и анархии с призволом и неорганизованностью – речь все же идет о культуре, культурной свободе, свободе самовыражения.
А у свободы тоже никаких определений нет. Разве что нередко ее словом-братом, эпитетом, метафорой и даже синонимом является творчество, поэзия. А еще – открытость и борьба. Казалось бы, антитеза? Невозможно боротся, будучи открытым? А вот именно так это и происходит с поэтами. Они идуть на мир с открытым серцем.
И побеждают. Хоть иногда это и победа Данко. Но не Пиррова. После нее остаються плоды в памяти людской и продолжают зажигаться маленькие свечи.