Тур - 381: "Поспешишь - людей насмнешишь!" (конкурс завершен)

Вечер слегка намазал тени на чёрный хлеб
И у берёзовой рощи судьбу встречал;
Тихий, старинный, спящий город Борисоглеб*
Осень оставила – гаснущая свеча.
Сонное солнце ярко в нём золотит кресты,
Но истончается зыбкая связь с земным,
Ждут облака – зимою засланные сваты:
В красных рубахах, в темь головы наклонив.
Дымкой грядущих судеб взор умащён святых,
Праведной вечности – истинно торжество.
Шлейф молока тумана кажется золотым
Лишь оттого, что осень...
Лишь оттого, что осень...
Лишь оттого, что осень вошла в него.

*Борисогле́бский (в просторечье Борисогле́б) — посёлок городского типа, административный центр Борисоглебского района Ярославской области России.

Эх, нам скинуть годы бы,
Ворковали б, голуби,
И любые горы бы
Мы и в пух и в прах,
Только жизнь-то к вечеру,
И чего-то с печенью,
Так что делать нечего –
На покой пора.

Всё слабее оченьки,
Всё длиннее ноченьки,
И с утра не очень мы,
Да и днём никак,
Что нам Ниццы с Каннами,
И житьё шикарное,
Даже от стакана-то
Нынче дрожь в руках.

Были мы красивые,
Небо было синее,
В своё время сильно мы
Наломали дров,
Что теперь нам девочки?
Мы в кровать по стеночке,
Прислонился к грелочке -
Вот и вся любовь.

Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле. Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошёл в него. Потому что в этом и был весь его смысл. /Харуки Мураками/

Ноябрьские угрюмые дожди,
смывающие день за днём надежды.
Природы потускневшие одежды
и ветер. А по "зомбику" – как прежде –
вещают истеричные вожди,
из коих каждый первый возбудим.
От ню-речей тошнит. Смыкаю вежды.

Уйти пытаюсь в сон. Но за окном,
надрывно воя, мчится неотложка.
И осени холодная ладошка
в стекло швыряет градом. Дремлет кошка,
не мучаясь, мурлычет о своём,
да тикает тихонько метроном,
как будто просит: "Ну-пос-пи-нем-нож-ко..."

Отара проплывающих овец,
из коей помню триста сорок третью
и пастуха с котомкою и плетью,
игравшего на дудочке... Ответь мне,
бредущей по бессоннице, Отец:
– Где царствие Морфея и конец
безумному и злому лихолетью?

Законы в нём ни сердцу, ни уму.
А слуги ездят в бронелимузинах.
Кровоточат иконы, злятся зимы,
дороги-дураки непроходимы,
а сми несут пургу и ложь, и тьму
и не уступят чёрту самому.
А в судьях те, кто должен быть судимым.

И ветеранов – тех, кто жив пока,
здесь почитают к выборам и к маю.
В другие дни их редко вспоминают.
А пенсия, как девка крепостная,
с инфляцией идёт к руке рука.
И тянет полстраны на облака
да в дом казённый. Шторм конца и края

бушует. И в безумие река
живущих потихонечку втекает,
пока идёт закручиванье гаек,
пока идёт рассказыванье баек,
чтоб неповадно, чтоб наверняка...
В почёте волосатая рука
да хватка жополизно-воровская.

Сон не приходит... И молчит Отец...

Однажды шторм закончится, я верю.
Придёт предел зажравшемуся зверю,
но шут не может в этом быть уверен.
Futurum неизвестно наконец.
Поэтому галиматьи венец
таков: прими привычного потерю
как истину...

Храни нас всех, Отец!
........
* Futurum (лат.) – будущее.

Будет день, и будет пища,
Будут звёзды и трава,
Немудрёное жилище
На далёких островах...
Будет тихо, только птицы,
Только ветер и волна
Не позволят насладиться
Тишиною той сполна.
Будет воздух ароматен,
Полон хвои и цветов,
В крыльях бабочек дрожать он
    будет...
             Будет и улов
Забредать исправно в сети.
Будут дрёмы в гамаке
С видом на закаты эти,
Что разлиты вдалеке.
Будут книги, будут строки,
Будут мысли неспеша,
Будет первые уроки
Брать у Господа душа.
Будет нежно, чисто, робко
Родниковая вода
Пробуждать во мне ребёнка
Ненадолго... навсегда.

________________
"ПНС" - 381. (II), ПЗС.

В наш суматошный век – не до стихов.
Считается: где тонко, там притворно.
Не до воспоминаний, дневников,
И модны лишь бессмысленные формы.

Да где же мы переступили грань?
Когда изгнали бедного пиита?
А Человек, уставившись в экран,
Сидит, как у разбитого корыта...

В наш суматошный век – не до любви.
Ведь нежности нужна неторопливость.
Любви нужны – стихи! Не предъявить
Того, что вышло криво и игриво.

Не до эмоций нам и ностальгий.
Себя мы подключили к Сериалам,
Любовь – что суррогатные стихи,
А жизнь - как подменённая реальность.

В наш суматошный век – не до чего.
Ведь без любви теряют вес мгновенья,
А мы с тобою – антивещество,
Мы – бусинки в цепочке отчуждения.

25 ноября 2015

Беседовать о странностях судьбы*,
Что решетом носить водичку.
Не стоит в пекло лезть борьбы,
В успех не веря на "отлично"...

Что нареклось, тому и быть -
Смешны, нелепы возраженья,
Ведь даже если против плыть,
Не отменить в финал скольженья...

Жизнь - просто времени спираль:
Виток к виточку поколенья.
Что в ней реально очень жаль?
То, что не будет повторенья,

Хотя б затем, чтоб применить
То, что сумели уяснить...

       Скатертью скрою столешницы сколы,
       Выставлю вазы, салаты, вино.
       Да не спеша отворю все засовы
       Стол будет праздничным словно в кино.

Гостья давно уж под дверью скребется
Ждет не дождется она у ворот.
Осенью лета, зимой обернется
Старость седая к столу проскользнет.

       Скатертью скрою столешницы сколы,
       Выставлю вазы, салаты, вино.
       Настежь открыты врата-частоколы,
       Двери-замочки, калитка, окно.

Старость все радости жизни загубит,
Фрукты сгнивают, стулья скрипят.
Тронет салаты и плесень проступит.
Злостью наполнен у Старости взгляд.

       Скатертью скрою столешницы сколы,
       Выставлю вазы, салаты, вино.
       Но не открою я двери-заслоны.
       Старость обидится, мне все равно.

18.02.2020 г.

                               И чем-то горьким пахнет от стогов,
                                 Где звук моих шагов уже стихает…
                                                          Ю. Левитанский                                                                                                                                                            

Как медленно по памяти огонь
Крадётся, добираясь до минуты,
Где мы, ещё не встретившись, кому-то
Всю ласку отдаём – без берегов.

Как медленно нашёл меня твой взгляд,
Моих зрачков расплавив сердцевину…
Была любовь ни капли не повинна,
Что мы нашлись – случайно, невпопад.

Как медленно касается щеки
Твоих дрожащих пальцев трепетанье…
И сердце перепуганною ланью
Забилось меж осинок и ракит.

Как медленно светает на лугу,
Где ночь ещё хранит тепло ладоней,
Где глаз твоих отчаянных бездонье
Я в нежности и боли берегу.

Как медленно, стараясь осознать
Несовместимость и невероятность,
Мы разомкнуть пытаемся объятья –
И время повернуть куда-то вспять…

Как медленно запретная любовь
Сквозь пепел пробивается стихами…
А звук моих шагов уже стихает,
И горько чем-то пахнет от стогов…

Мы те, что были зелены,
Как дерева, буяла юность,
Про будущность нам снились сны,
Прихода ждали мы весны,
Нас страсть влекла и чувств бездумность.

А нынче ранней сединой,
Как снегом, осыпает кудри,
Желания сменил покой,
Всё, что нам надо, под рукой,
Мы немощны, зато мы мудры.

Не ждём уже погожих дней,
Нам каждый час, как данность, дорог,
Ведь время мчит нас всё быстрей,
Туда, откуда нет вестей,
Туда, где тишина и морок.

Нет, я туда не тороплюсь, -
Туда, мой друг, всегда успеешь,
Душой моей владеет грусть, -
Что в нашу юность не вернусь,
И о прошедших днях жалею.

На тех, кто юн и так спешат
Смотрю по-доброму, с усмешкой,
Что, как и мы, порой грешат
И каются, судьбу вершат, -
Что выпадет - орёл иль решка?

Ничего, никого время медленно капает вниз.
Как вода из закрытого некогда медного крана.
Виснет каплей, блестит отраженьем живой панорамы.
Тишина, пыль повисла бессильно, не падая, дизззззззз...

Старомодным не здешним визжаще-просящим звонком.
Время вспорото брюхом, таинственной, сказочной рыбой.
Что за дверью? Записка в стеклянной бутылке о том.
Что пираты припрятали клад на далёких Карибах?!

А быть может - Наташа из пятого дома бежит.
Озадачит с порога ненужным домашним заданьем.
А возможно за дверью - таинственный точит ножи.
Криком полнить подъезд не случившейся вовремя маме

Может быть там в пальтишке и шляпке стоит тишина?
Стетоскоп с саквояжа - ладонь на горячечный лобик.
- Приуныли мой мальчик?! Ну полно вам, право же полно!
Осмотрев, на рецепт станет буквы одна за другой пришивать:

вниз игла, вверх игла из чернильницы не
проливайки
будет мерно тянуть фиолета волшебную нить.
А за таинством букв станет кот, возлежав на диване.
Наблюдать узким глазом - второй на щегла - "фьить да фьить"

Время каплей воды из зелёного, старого крана.
Не спешит и как будто застыло. Звонок. Раз, два, три.
Шлёп. Упало мгновенье торжественно гулко и странно.
Тишина. Краном мается капля. Мурлыка охрип.

Корабль призрак, весь в брильянтах и мехах,
Плывет, закаты и рассветы тают.
Корабль внушающий здоровым страх,
Плывет, эпоху новую встречая.

Титаник пал, лежит на  мрачном дне,
Но шествует торжественно принцесса.
Как в фантастическом ужасном сне,
Так в лихорадке грезит поэтесса.

Больна планета кружится, летит.
Коронавирус шествует в короне,
И шепотом скрипучим говорит:
"Усните все, в объятиях калёных"

Земле бы не  спешить и постоять,
Помедлить и задуматься о вечном.
Взять бюллетень, упасть бы на кровать,
Но мчится по дороге бесконечной.

Корабль из снов  весь в хрустале и злате,
Плывет в блистающем огнями платье,
И слезным шепотом  зовет объятий:
"Обнимемся, обнимемся как братья!!! "

Но нету братства, гонят все принцессу,
Как нищенку срамную и чумную.
Встревоженно готовятся конгрессы,
Чтоб обсудить как погубить больную.

Принцесса Дьямонд, дьявол во плоти
Грехов земных сморкающее бремя.
Пыланье современных скарлатин
Встречает обезумевшее время.

___________________

Круизное судно Diamond Princess известно тем, что на  его борту появились одни из первых заболевших  короновирусом.
3 февраля 2020 г. лайнер вернулся в Иокогаму, но ему запретили пришвартоваться в порту и высадить пассажиров. Японские власти объявили двухнедельный карантин.
На борту Diamond Princess находилось около 3,7 тыс. человек из 50 стран. Сначала коронавирус обнаружили у 10 человек. К 10 февраля общее число заразившихся на лайнере составило 130, к 15 февраля — 285, к 17 февраля — 454.