Тур - 526: "Покусаю!" (конкурс завершен)

– Оглобля, на кого гудишь?!
Фильтруй базар, звени по шпалам!
Нет, явно, что перестоял он!
Вот невидаль… – великий, вишь…
Молчал бы в тряпочку смиренно:
я – не придурок, я – Блаженный!
– московскому гербу замена!
А ты – лишь золочёный шиш.

("Фильмоскоп": "я не придурок, я – блаженный")

Лаптями мирно мы хлебали щи,
Развеян миф, разрушен быт,
Явилось к нам с утра, товарищи,
Вдруг то, чаво не может быть.
Тоскуем на диване плюшевом,
Всё по гитарке трень да трень,
И так уже мозги разрушены,
Что даже мысли набекрень,
Перекрутилось всё под корочкой,
Поскольку в сумасшедший век
Нахально рак свистит под горочкой,
Хоть нету дождичка в четверг,
Швыряют деньги в морду нищие
А, расфуфыренное в хлам,
Добро с такими кулачищами,
Что просто не хватает зла.
Бешеным веком искорёженный,
В асфальт истёрся наш оплот,
А депутат с такою рожею,
Что лучше пил бы, как народ.
Вокруг вверх дном всё пораскидано,
В душе бардак, на сердце стынь,
Да и не пишутся стихи давно,
Сплошная прёт белибердынь!!

Ты жива еще, моя старушка?
Мне не сосчитать, как много лет
Ты живешь в провинции в избушке,
В глухомани, где просвета нет.

Ты за тех детей таишь тревогу,
Что хлебают полной ложкой зло.
И выходишь часто на дорогу
В дни, когда ее не развезло.

Не случайны все твои тревоги:
Жизнь не стоит медного гроша,
Пьянки, драки... Надобно ли много,
Нож под сердце – и прощай душа.

Такова кипучая натура,
Бешенство живёт у нас в крови:
Выпьем – и тузим друг дружку сдуру,
Чтоб поклясться, протрезвев, в любви.

Мы обречены чуть не с пеленок...
Пред тобою, мать, душа чиста,
И мечтает каждый твой ребенок
Посетить родимые места.

Он придет, чтоб преклонить колени,
Истово покаяться в грехах:
Пьянстве, слабоволии и лени...
Чаще в прозе, изредка в стихах.

Он в любви признается мамане,
И закончит так, сдается мне:
«Пусть другие носят от Армани,
Ты мила мне в ветхом шушуне».

У нас – изысканнейший вкус,
И аромат мы ценим...
А что за вонь – обхохочусь! –
От пива? – Просто веник.

О вкусе говорить смешно:
Кислятинка с гнильцою,
Как запашок у вас меж ног –
Понюхаю и – вою!

А валерьянка.... Запах! Вкус! –
Божественно. Мурлейше!
Нет, пиво – это для дедусь:
Настоечка – вкусней же...

Хочу... Хочу! Аж страх берёт,
Прекрасней даже мрряяяяса –
Благоуханье... Фыр! Улёт!
Эй ты, кончай смеяться.

Мурр-мя, не жмотничай – взбешусь,
Как пулемёт у Анки...
Ты что гогочешь, лысый гусь?
Ну капни валерьянки!
  

Антирусскость – це не геноцид,
А святой обычай гидных укров:
Тот, кто лает на кацапов – сыт,
Он у дяди Сэма – пусик-кукла.

В добрую традицию вошло
Чуть поубивать за то, что русский:
Их москальский говор – это зло,
Бесит, как горылка без закуски.

Тихо-мирно... Наш законный тир –
Пострелять по ихним городишкам.
Восемь лет! Традиция. Турнир!
Их детишки – в клочья? Гарно. Ишь как!..

... Что? Здесь плохо слышно от фанфар...
Не они, а мы – для пушек цели?
Кто? В Россию? С землями? Кошмар!
Вот ведь... чёрт! Да как они посмели?
    
(P.S. Правящие нацики просили, просили - и выпросили...
        Идиоты. Мирных хохлов жалко.)

Он хихикнет: «Ше́рлок,
Это просто сплин!
Не играй на нервах –
Сбегай в магазин».

Пятница, туманов
Топь на Бейкер-стрит...
Будь я хоть Ливанов,
Но душа – болит!

В интернете рецки –
Свалка, на манер
Знатоков-дворецких
С их «Овсянка, сэр!».

Миссис Хадсон, стерва...
Сумасшедший дом.
День игры на нервах –
Скукой, как смычком.
  

И с заботою в их организмы,
Восхитясь, проникали глубо́ко;
Были светочами гуманизма,
Посрамив деспотии Востока.

А поэты восторженно пели
О процессе и бешеных чувствах –
Всё, омытое в этой купели,
Греки славили тысячеусто.

Чем мы хуже? Вперёд, узаконьте! –
Мы противники всяческих рамок:
Надо в ясельно-детском бомонде
«Камасутру» постичь спозаранок.

И, конечно, пора бы пиндосам,
Наплевавши на Экклезиаста,
Разразиться медийным поносом
Об античной любви толерастов.
  

Говор бешеных феминисток,
Лесбиянок и прочих див...
Я в постели, ты знаешь, истов,
Но – не порти наш коллектив!

Равноправие – вещь! Не спорю:
Сверху – я, а захочешь – ты...
Надоело? Поможем горю:
Ляжем рядышком – мы круты!

Но раскованные оценки
Не всегда звучат колдовски:
Комментируй процесс по-женски,
Мужикам оставь матюки.

А ветер бешеный смеётся,
Сбивая на'земь апельсин –
И сок прозрачный цвета солнца
Слезой блеснёт, лишившись сил -
Своей оранжевой защиты,
Своих живых надёжных стен…
Мы иногда бываем сбиты
Судьбою с ног – и в кровь, совсем
Тогда душа разбита… Знаю…
Но есть всему предел и срок…
А ветер зло листву листает –
И волны гонит на песок…

Псы вы бешеные, волки драные,
По ночам сбиваетесь в стаи.
И скулите под рифмочки бранные.
Век не слышать бы ваши лаи.

Всеми прокляты чёрные вороны.
Не смываемы чёрные метки...
И на все на четыре стороны
Вам - капканы, силки и клетки.

Нет, ты кумекай: он с ней мирно,
желая только лишь добра,
и вдруг – взбесилась! Это ж – мина,
ишь как на панику скора́!

Да шли бы вы, мамзель минутка...
Гавриле нонче не до вас.
Тапе́рча, коль приспичит – ну-тка! –
присядет он на унитаз.