Тур - 155: "Художник, воспитай ученика" (конкурс завершен)

Кормили кашей с ложечки, не выпускали с рук,
Укутывали ноженьки и отгоняли мух,
По-вы-ра-ста-ли мальчики – лицо пошире плеч,
Сосисочками пальчики и вычурная речь -
Всё поминают мальчики чужую чью-то мать,
Всех посылают мальчики туда, где не достать.

Рассказывали сказочки про волков и ягнят
И подносили в вазочке что только захотят,
По-вы-ра-ста-ли умницы – кулак, как голова,
И дома и на улице качают всё права,
И выглядят прилично, но запросов лишних нет –
Волнуют лишь наличные и выход в интернет.

Запуталося времечко в понятьях и правах,
Нас долбанув по темечку, рассыпало всё в прах,
По-вы-рас-та-ли лапушки, но не пошёл корм в прок,
Всё лапушкам до лампочки - как только за порог –
По сторонам не глядя прут по улице толпой,
Смотрите, тёти с дядями – ходите стороной!!

Знать, крысолов, о пришельце помыслили люди.
А незнакомец игрался… похоже с шарманкой.
Дудки, то враки - она не вела: люли-люли,
А для детей послужила отличной приманкой.

Мы подходили  и грезили: видишь - шаланда
Из недоступного мира неведомых эльфов…
Взрослые спорили в винных туманах шалмана:
«Дудка – не дудка?», - пьянея, как пифия в Дельфах.

А крысолов набирал, отбирал малолеток…
Мы понимали, что годы пройдут…
                                                                  Пролетали,
Мир пережившие, звёздами шахматных клеток
До горизонта чудеснейшей горизонтали.

                                                        Андрей Вознесенский, Юнона и Авось

стихи имеют над поэтом власть,
они как лонжи, спущенные с неба,
секут дождями, волокут по снегу,
ведут во тьме и не дают упасть.
они в поэте, как земная ось,
продеты богом, потому и держат
на всех орбитах;
вера и надежда,
и всё, что на любовь отозвалось...

пророк:
сынок,
там, вне икон, где всяк иезуит, в себе слова коверкая, пророчит
мораль, что ниспадает между строчек, где небо над землёй – прозрачный щит
вне времени и всяких там высочеств, где смысл в изголовье многоточий,
как тишина с покинутых орбит, чьим проведеньем этот смысл точат,
прозрачным иероглифом дрожит суть имя, отделённое от отчеств,
язычник – обездушенный пиит, ценитель упомянутых пророчеств.

и золота тончайшая фольга, и ягод перезревших сердцевина,
комета, пролетающая мимо, и лидер всех прокатов форрест гамп,
палящий спирт, что в глотку опрокинут, и раб, что подставляет плети спину
и падает к властителя ногам, прибудут в нём, пока горит лучина,
пока моря стремятся к берегам, он будет возводить, раз он мужчина,
свой умозаключённый третий храм, построенный христом наполовину.

проходит свет в открытое окно, как нить в ушко ржавеющей иголки,
становится невидимым, но колким, пронизывая жизни полотно,
признанием сквозь темень недомолвки, шрапнелью через фетр треуголки, –
а также мозг и мысли заодно, – слегка перебродив вдруг станет горьким,
души пиита озаряет дно и, отрываясь от сознанья, долькой
обратно опускается в окно, к утру не просветлевшее нисколько.

земное растворяя в неземном, как слово в подсознательной обиде,
чтоб вышедший во вне чудной овидий донёс рациональное зерно,
попавшее с приливом в гроздья мидий, пустых через одну... как ни смешно,
он, сам себя до тика ненавидя, подходит к зеркалам, но бьёт озноб,
как платину разбуженный иридий, он слышит голос, находясь у ног
властителя, которого не видит: спроси меня о чём-нибудь ином,
сынок...

А она во все глаза глядела
На него девчонкой озорной,
Маг писал картину кистью белой,
И сюжет был яркий и живой.

Те уроки на ночной аллее…
Каждый миг запомнился зиме!
Розы на щеках её алели
Северным сиянием во тьме.

Годы, как сугробы наметало…
Умер маг, зимы старинный друг.
Но всегда картина оживала
На снегу под флейты белых вьюг.

…С белой лентой в длинных русых косах
На картинно-снежном полотне
Словно в танце выгнулась берёза
И стремится клен навстречу к ней…

Допустим, Бог поэтом руко-водит,
Когда под видом творческой стихии
На расстоянии его рукой выводит
«Онегина»... Когда ж стихи плохие,
Кто водит графоманскою рукой?
Не Бог же это – кто нибудь другой!
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .
Альтернатива свыше нам дана:
В учителях – иль Бог, иль Сатана.

Неужто в том, что жизнь прожить,
Себе подобных наплодить,
Обжорству, вечно предаваясь и распутству,
Или, чтоб выгоду презрев,
Не вызывая божий гнев,
Служить рачительно высокому искусству.

Ответил так учёный муж:
- Беги, сынок, в лесную глушь,
Пока в душе не накопилась чувств усталость,
Пройдут года, всё видит Бог,
За то, что в жизни сделать смог,
Он скрасит жалкую и немощную старость.

На твой вопрос такой ответ,
Что смысла не было и нет,
Все мы – актёры, все мы пленники фортуны,
И знает только кукловод
Кого какая участь ждёт
Когда он трогает натянутые струны.

Настанет час, моя душа,
На встречу с Господом спеша,
Отчёт представит до последней строчки,
Свои грехи, оставив тут,
Освобождённая от пут,
Впорхнёт, само собой, в другую оболочку.

Так плоть свершит круговорот,
Закончив, снова путь начнёт,
Всё с чистого листа, – фортуна будет с носом,
И мы продолжим путь земной:
Ты – мэтр с плешивой головой,
А я – юнец, пришел к тебе с вопросом.

Небеспристрастно следит за любой неудачей,
не устаёт повторяться, давая урок.
Шишки на лбу – словно вехи решённых задачек,
или – следы от неправильно понятых строк.

Он не всегда успевает воздать по заслугам.
Трудный экзамен с подтекстом сдаём наугад.
Верность, Любовь и плечо задушевного Друга
смогут украсить любой выпускной аттестат.

Но не надейся на чью-либо «длинную руку»,
взяткой и блатом достигнуть заветной межи**.
Не уступает угрозам и прежним заслугам
Мудрый и строгий учитель по имени Жизнь.

*бороня - боронить - здесь в понятии "охранять"
**межа – здесь в понятии «рубеж»

А их совсем немало в нашей жизни,
Кто, не жалея силы и ума,
(Хоть мы порой упрямы и капризны)
Нам дарят светлой мудрости тома.
Их много: мама, бабушка и школа,
Прохожих нескончаемый поток,    
Певцы, артисты, мастера футбола...
Сама природа и, конечно, Бог.

Учёба - штука важная такая,
Её мы постигаем с детских лет,
Ведь всё, что видим, слышим мы и знаем,
В сознанье нашем оставляет след.

Жара и холод, тяжкий труд и праздник,
Приличный человек и хулиган...
Будь осторожен. Знай: довольно разный
У каждого учителя талант.

Конца ученью нашему не видно.
Всё верно: век живи и  век учись.
Есть тьма удач, решений и обид, но
Ты всё подряд принять не торопись.

Учись, но не всему и осторожно...
Твоя судьба - с оценками дневник:
Пятёрок что-то мало... Да, возможно,
Не самый я способный ученик.

Но с самых ранних наставлений мамы
И в детские и в школьные года
Урок усвоил твёрдо главный самый:
Я должен непременно навсегда
Изжить остатки зависти и гнева.
Я должен быть разумен, добр и тих...
На мне лежит ответственность в полнеба,
Ведь я давно учитель для других!