Леше Гурзо посвящается
Уходят друзья, тихо закрывая за собой двери квартиры, имя которой - Жизнь.
Они уходят незаметно и я узнаю об этом случайно, много дней, и даже - лет спустя.
Так ушёл мой друг, полковник-афганец Володя Шаповал, немного выпивоха и враль, но,- замечательный человек - сгорел за неделю в Киевском военном госпитале: инсульт.
Я узнал об этом лишь два года спустя, когда решил поздравить его с очередным Новым Годом.
Позвонил ему из Германии. Трубку взяла Света, его жена.
...Так получилось, что мой звонок совпал со второй годовщиной Володиной смерти.
У меня осталось чувство вины перед ним, ушедшим. Как всегда: недоговорили, недопоняли друг друга, поссорились перед самым моим отъездом из Киева.
Поссорились из-за пустяка, из-за мелочи, но моя гордыня не позволила позвонить, объясниться, попросить прощения.
А теперь - уже поздно!
...Вчера, после многих дней поисков в Интернете, я разыскал, наконец, своего давнего знакомого, друга юности, поэта Лёшу Гурзо.
И опять, среди новостей, среди "ну как?", "а ты помнишь?, как снег на голову: умер наш друг, художник Василий Баймут. А я так рассчитывал на него, надеясь, что он сохранил в своём архиве работы, написанные и снятые мной в семидесятых - восьмидесятых годах - тогда, когда мы вместе работали над созданием в Луганске клуба авторской песни "Белая Ворона"!
Тогда его квартира была нашим вторым клубом, где частыми гостями были барды с громкими, по тем временам, именами.
Визбор, Клячкин, Дикштейн, Кукин...
Много было спето, много чего было говорено в вечернем полумраке, под уютным “староприжимным” пузатым абажуром.
…Гоголевской птицей-тройкой летит куда-то Русь.
Вместе с ней, играя нашими судьбами, летит Время.
Давно уже нет Союза, давно на его дымящихся обломках возникли государства, как две капли воды похожие на своего прародителя.
Ничего не меняется под этими небесами. Все те же «родимые пятна», все то же уродство, все та же калечность. Демократы, националисты, фашисты, коммунисты, бандиты, олигархи... И бедные, замордованные, оплёванные, обманутые люди - граждане постсоветских государств. Оранжевая революция на моей Украине привела к власти очередных временщиков, выливающих друг на друга тонны грязи и компромата, старающихся урвать куски пожирнее, устроить передел награбленного своими предшественниками.
Боюсь быть неточным, но кто-то из классиков давным-давно сказал, что революции делают романтики, а их плодами пользуются негодяи.
Грустно мне. Грустно от чувства собственного бессилия. Не будет лучшей доли у ныне живущих. Сорок лет будут водить новые Моисеи народы Россиии, Украины и Беларуссии по пустыням безвременья. Много поколений сменится, пока не выдавят из себя люди, капля по капле покорного и равнодушного раба.
Этого мы, ныне живущие, уже не увидим. Грустно мне ещё и от того, что другие народы, другие государства не будут нас ожидать на обочине Истории.
Они не будут ждать того чудесного момента, когда славянская Птица-Тройка с грохотом промчится мимо, оставляя позади мирно и спокойно идущую вперёд Европу.
…Я живу в Германии уже четыре года.* Я не готов сказать сегодня, что эта страна стала моим вторым домом. Не знаю, станет ли она им завтра, станет ли она домом для моих подрастающих сыновей. Слишком мы с ней разные.
Мен-та-ли-тет.
В нём кроется загадка нашей души, независимо от национальной принадлежности каждого, кто живет сейчас вдали от Родины. У нас, у выходцев из “Руссланда”, как называют Россию местные немцы, есть одно общее. То, что объединяет всех нас: мы не европейцы. Мы – азиаты, а точнее – евразийцы. Духовное мы всегда считали главным! Материальное у нас всегда считалось второстепенным - такова есть и православная наша религия с её десятью вечными заповедями, с нашей русской культурой, с нашим, часто уродливым, великодержавным сознанием.
Мы часто не понимаем друг - друга, хоть и говорим на одном языке.
А здесь...
Белое у нас - кажется черным для немцев, и наоборот. Вот один пример из того, что не могут они понять.
…Приехала как-то, ещё в Союзную бытность, в тогдашнюю ГДР делегация Советских парикмахеров.
Женщины наши – как с выставки: "намакияжены", маникюр великолепный, причёски - "вавилонская башня", помада - ярче, чем краска на пожарных машинах; на пальцах, в ушах, во рту - по кило золота; духи французские...
Пообщались они с немецкими коллегами, опытом поделились, а вечером – банкет.
Хозяева, в неформальной обстановке, спрашивают:
-Вы, наверное, очень много зарабатываете?
-Немного, - отвечают наши.
!!!???
Далее - немая сцена!
...Желание всегда выглядеть "не хуже других", пусть даже ценой неимоверных усилий и лишений – вот что отличает нас от всех остальных. Пусть у нас будет пустым холодильник, зато на работу мы едем давясь в метро, вылив перед этим на себя флакон французских духов.
Одна моя знакомая из наших бывших соотечественников, прожив здесь довольно долго замужем за немцем, и уже сама забывшая, что она русская, говорит:
-Русские будут жить с протекающим унитазом, тратя деньги на кольца.
Да!
Мы, обладатели русского менталитета, любим пустить пыль в глаза!
Мы можем кутнуть в кабаке, можем отдать последнее другу и простить врага - такой всегда была православная Русь.
Мы любим иностранцев и все иностранное. Мы, торопясь вослед за Европой, перенимаем у западной культуры далеко не самое лучшее, что в ней имеется. Мы, к сожалению, всё ещё воруем, а нашим дорогам далеко до совершенства. Мы не умеем жить экономно.
Мы торгуем направо и налево природными богатствами, не думая о том , что оставим детям.
Но!:
-У нас самые красивые женщины;
-У нас умные, трудолюбивые дети;
-У нас хорошая общеобразовательная база (немецкие школьники из выпускных классов в их "дебильнопрограммных" школах не знают многое из того, что знают наши пяти-шестиклассники);
-У нас хорошие врачи. Я не говорю «медицина», я говорю «именно врачи»;
-У нас есть то, чего нет у них - силы воли в условиях ежедневной борьбы "на выживание".
А пока нам плохо. Плохо тем, кто остался, плохо тем, кто уехал.
Хорошо лишь тем, кто богат.
Богатыми стали немногие. В основном, это те, кто обладал реальной властью и при коммунистах, кому доверили своё богатство серые кардиналы.
Наше поколение, в большинстве своём, никогда богатым не будет: не умеем, не научены.
Так нас воспитали коммунистическая партия, вожди, комсомол и пионерская организация имени В.И.Ленина. Честь им и хвала за наши исковерканные судьбы да промытые с песочком мозги! В то время, как мой ныне успешный, а тогда - двадцатилетний друг Володя Ильин шил самопальные джинсы и «толкал» их всем желающим по десятке за пару, я клеймил с трибуны партийных собраний все то, что было чуждо "советскому образу жизни".
...Довыступался.
Идеи оказались фальшивыми. Империя, которой мы так гордились – рухнула; бизнес, который так хорошо поначалу пошел - не удался, (опять же - не умею); жена брюзжит "у тебя никогда нет денег, лучше бы я вышла за сына академика"; нет любимой работы, нет будущего.
Все мы здесь, в эмиграции – дети господина «Шпермюля».
У немцев есть прекрасный обычай: один раз в два - три месяца они избавляются от не нужного, выставляя всё за ворота домов. Часто попадаются вещи, очень даже ещё ничего, в том числе мебель, и, даже электроника, - бери, что хочешь!
Это и есть „Шпермюль“.
Вот только денег никто не выбрасывает, видать, им самим нужно.
А еще в Германии очень тяжёлый экономический кризис. Полно безработных, казна пустеет, население стареет. Скоро один работающий будет кормить пятерых пенсионеров.
И еще проблема.
Немки не хотят рожать детей. Хлопотно, расходы, можно работу за время отпуска потерять. Вот и живут немецкие фрау, не обременяя себя ни детьми, ни проблемами, оставляя всё "на потом". А после сорока пытаются обзавестись детками. Удаётся далеко не всем и не всегда, и страна стремительно стареет, отдавая пальму первенства в вопросах деторождаемости народам, у которых шестеро по лавкам - не редкость.
У нас, у приезжих, другие проблемы: нет приличной работы, а та, которую предлагает «Арбайтсамт» - тяжёлая, грязная, низкооплачиваемая, на которую никто другой не соглашается. Здесь нужно иметь немецкое образование, быть молодым, владеть в совершенстве немецким и английским и обязательно иметь машину - к очень многим предприятиям общественный транспорт просто не ходит, да и на работу иногда нужно ездить за многие десятки километров.
Но мы, все-таки, живём и там, на Родине, и здесь, на чужбине.
Живём иллюзиями и привычными надеждами на "светлое будущее".
Здесь спокойно, сытно, уютно. Не стреляют, нет рэкета, и отпуская своих детей на дискотеку, я уверен, что они вернутся, если даже и поздно, то без проблем и живые. На чистых улочках небольших немецких городов вы постесняетесь бросить бумажку мимо урны, а если вам не повезёт, и урны рядом не окажется, вы понесёте мусор домой.
Здесь, если вам повезёт, вы научитесь хорошо и много работать. Здесь вы привыкнете к тому, что городской транспорт ходит по расписанию, а поздно ночью вас за тот же проездной билет подберёт маршрутное такси. Здесь вы постесняетесь взять чью-то чужую, оставленную без присмотра вещь.
И, наконец, здесь вы научитесь жить экономно: вода, электроэнергия, газ – безумно дороги.
Я верю: мы выстоим! Даже если и не победим, то выстоим.
Один мой приятель однажды сказал замечательную, совершенно русскую фразу:
-Все со временем "устаканится"!
Подождём же ещё немного, научимся терпению, мудрости, толерантности.
А пока мне грустно видеть, как один за другим уходят из жизни мои друзья.
Когда-нибудь уйдём мы все, от этого никуда не деться.
А жаль!
Так хочется дождаться чего-то хорошего!
* очерк написан в начале 2005 года.