Новые избранные произведения
Новые рецензированные произведения
|
Маленький сапожник, мой дедушка Абрам,
Как твой старый «Зингер» тихонечко стучит!
Страшный фининспектор проходит по дворам,
Дедушка седеет, но трудится в ночи.Бабушка – большая и полная любви,
Дедушку ругает и гонит спать к семи…
Денюжки заплатит подпольный цеховик,
Маленькие деньги, но для большой семьи. Бабушка наварит из курочки бульон,
Манделех нажарит, и шейка тоже тут.
Будут чуять запах наш дом и весь район,
Дедушка покушает, и Яничке дадут… Дедушку усталость сразила наповал,
Перед тем, как спрятать всего себя в кровать,
Тихо мне расскажет, как долго воевал:
В давней – у Котовского, а в этой … будем спать… Маленький сапожник, бабуле по плечо,
Он во сне боится, и плачет в спину мне,
И шаги все слышит, и дышит горячо,
И вздыхает «Зингер» в тревожной тишине.
Необходимые пояснения:
«Зингер» - ножная швейная машинка еще дореволюционного выпуска, с круглой головкой, которую дедушка ставил в кладовке на толстую резину, чтобы не услышали соседи и не донесли куда следует.
Манделех - яйца, мука, соль, скатать колбаски, нарезать как ленивые вареники и обжарить в масле. Бросают в бульон, и они шипят. Быстрее есть, чтобы не намокли.
Шейка – куриные или гусиные шкварки и вытопленный из них жир перемешиваются с мукой, солью, яйцом, мелко порезанным луком и черным перцем. Начинка плотно набивается в кожу с куриной или гусиной шеи, зашивается и варится до готовности в воде или бульоне (что лучше). Можно потом достать и еще немного обжарить. Режется и подается на стол горячей с хреном. Боже, как давно я это не ел!
Свидетельство о публикации № 20022009103742-00095985
Читателей произведения за все время — 579, полученных рецензий — 4.
Оценки
Голосов еще нет
Рецензии
Близко очень, Близко многим: и исторически и интонационно.
У меня дед воевал. Военный офицер, ранен был при форсировании Днепра. Рассказывал он мне про своего отца, прадеда моего, которого я не застала, тоже человека нетрусливого по фактам биографии (махнул неожиданно в Америку, основал с нуля два процветающих бизнеса), пережил гражданскую со всеми ее переворотами. Как самый свой «значимый» подвиг, дедушка рассказывал мне, как он отвоевал прадеда от фининспектора, обложившего прадеда незаконными штрафами за то, что тот подпольно «строчил на зингере». И помню его слова: «приезжаю из Харькова, а они сидят и плачут»...
С теплом,
Марина
Спасибо, Марина! Действительно, сколько общих, схожих судеб. А дед и на войне сапожничал, хотя и сапером был, пальцы тонкие и чуткие. Его и Котовский мобилизовал, так как понравились сапоги, которые молоденький сапожник стачал...
Шейки помню, любила...кушать, конечно, не делать: делала бабушка. Зингер... По-моему, у моего прадеда тоже был Зингер... надо у мамы спросить. Портной был, но вроде не по обуви, по одежде. Раскулачили, вынесли даже стулья. Потом не помню. Но ничего хорошего. Маме тоже во время войны досталось. В общем, всё то же самое.
Дед проскочил как-то, не попался. Видимо, спасало, что дважды фронтовик, и подаренная Котовским шашка, к которой дед даже прикасаться боялся. Потом в музей отдал. Там была смешная табличка: "Шашка бойца бригады Котовского Абрама Пятницкого". А его Котовский, восхитившийся новой обувкой, мобилизовал сапожником. Оружия наш крошечный дедуля никогда в руках не держал, кроме одного раза.
В Отечественную его, уже немолодого мужчинку, семейного, снова призвали по личному распоряжению маршала артиллерии Николая Воронова, тоже из-за понравившихся сапог. Так и служил при штабе. Но однажды был прорыв немцев, штаб, в отсутствии начальства, оказался под угрозой, и мой тихий дедушка взломал оружейку, вооружил всякое чмо - писарчуков и тому подобных тихушников, и повел обороняться. Их бы, конечно, прихлопнули мгновенно, но подоспели наши танки, и все устаканилось. Так дед и не повоевал. Я его потом спрашивал, стал бы он стрелять в людей. Он долго и мучительно думал, но потом все-таки сказал: "Они не люди, они фашисты..."
Потом ему сам Воронов медаль "За отвагу" на грудь повесил.
Дед один погиб во 2 мировую, второй иналидом пришёл, да и не к бабушке - к другой. А предед этот - и не знаю... Надо у мамы спросить.
А вот в шейку бабуля ещё добавляла все куриные потрошки, а вместо муки - размоченную в молоке булочку... И всё это - с "белым соусом" - тот же бульон с мукой...
И "зингер" был - тоже ножной, он даже брезент в несколько слоев прошивал...
Божжже мой, как давно этого нет! И как этого не хватает...
Многонапоминающее стихотворение...
Спасибо, Ян!
Ах, Данила, не травите душу! Это так называемая "сложная" шейка. А еще была с тертой мацой и красным перцем... Как говорится - и кому все это мешало?
НУ?!!!!
:0)
Я хоть и не еврейка, и не пробовала описываемых Вами, Ян, блюд, но "Зингер" у нас тоже был. И ножной вариант, и ручной. Страшно в детстве нравилось нажимать на эту нижнюю решетку-педаль и рассматривать чугунный рисунок с боков машинной стойки. С мацой вот еще тоже знакома. Ценю таких поэтов как Осип Мандельштам, Иосиф Бродский, Игорь Меламед, Семен Липкин. И вообще, я думаю, что существуют какие-то общечеловеческие ценности, независимо от национальности и места проживания. Я тоже росла с бабушкой, и мне близки и понятны Ваши чувства и Ваша боль. Некто Степ сравнил мои стихи с Вашими (на сайте стихи.ру), вот я и зашла к Вам посмотреть, похожи ли мы. Оказалось, что да, кое в чем похожи. С теплом и уважением, Надежда
Рад Вам, Надежда! Поверьте, борщ, пельмени (домашние, особенно с олениной, или енисейские, с тайменем) и пироги с брусникой я люблю не менее. Тем более - шейка при моем брюхе вредна безмерно, это блюдо жутко нажористое, как говаривал мой дед. Но это все - ностальгия по детству и моим старикам. Видимо - время пришло.
А что касается пресловутого еврейского вопроса, то я им не заморачиваюсь, хотя и учитываю его существование:
http://stihi.ru/2009/02/26/3314
Ваши стихи обязательно почитаю.
Этот стих будет жить у меня в избранном!
Это произведение рекомендуют
|
