Но вижу вновь, или все только снится,
Что молод я, как раньше, и здоровый
И снова выбираюсь за границу.
И путь неясен, только ширь морская
Вдруг сузилась в залив, и стихли воды,
Где с факелом надежды, не сникая,
Стоит бессменно Статуя Свободы.
За ней, как всплески вверх и вниз отвесно,
Сигнал экраны рвет, слепя и тая, –
Зубцы домов, которым ниже тесно,
И рвутся они ввысь, чуть не взлетая.
И взор манят, и поглощают мысли
Реклам огни, взметнувшись прямо к Богу
А ниже на тросах мосты повисли,
Немного сократив к нему дорогу.
Все как-то непривычно, но знакомо,
Ведь это то, о чем во сне мечталось,
Чего всю жизнь не находил я дома
И только вот сейчас, в конце досталось.
Полно людей повсюду, непохожих
Нисколько друг на друга, в разных верах, –
Чиновников, спецов, гуляк, прохожих
На улицах, заводах, стройках, в скверах.
Открыты лица черных, желтых, белых,
В глазах нет страха, лишь одни задачи,
Которые, с умом, в руках умелых,
Решаются, была б еще удача.
За городом – ровна как стол дорога
Пронзает ширь пустынь и прерий прямо, –
Все – людям, все надежно, но и строго
Для тех, кто непонятлив и упрямый.
И я, как с высоты паренья птицы,
Смотрю вокруг, восторгов не скрывая,
И эту вышло видеть заграницу,
Жаль, поздно только, век свой доживая.
Как жизнь была б в стране и нашей, дружной,
Нелегкой, пусть порой, от напряженья,
Однако, не досадной и ненужной,
Уравненной на всех до униженья…
Ведь, век почти, забрали у народа
Идеи утопического плана,
Где были братство, равенство, свобода
Цепочкой беспардонного обмана.
Закончилось, прозрели, жизнь – другая
Вольны теперь мы жить, и там, где прежде,
«Коварным капиталом» всех пугая,
Запреты не давали сил надежде…
Атлантика на Запад воздух гонит,
Я тоже в край Скалистых гор, как птица,
Лечу и вижу, что никто не стонет,
Все – равные и труд любой годится.
Внизу, вон фермер жнет под чистым небом, –
Когда – свое, и делает как надо;
Держава, город будут сыты хлебом
А фермеру – доход, за труд награда.
А вон рыбак, вон «дальнобойщик» дельный
И дело их; один рыбачит много,
Другой – улов на скорости предельной
Своим авто доставит вмиг дорогой.
Парил я так, смотрел везде как птица,
Потом в Нью-Йорк вернулся, Бостон рядом,
И как-то посмотрел на заграницу
Другим, со стороны как будто, взглядом.
Да, это – США и в том сомнений нету,
Две тысячи четвертый, солнце, лето,
Но кто парит здесь, облетев планету,
И кто же видит вот сейчас все это?
И грезы отошли, как рассветалось, –
В саду своем я сидераты сею,
И Штаты «покорять» не мне досталось
А сыну-программисту, Алексею.
Но нет обиды за судьбу такую,
Что видеть не пришлось мне это чудо,
О сыне лишь своем порой тоскую,
Когда подолгу нет вестей «оттуда».
