Сегодня проснулся без будильника, вздрогнул во сне и проснулся, а на часах всего полседьмого, еще минут сорок мог спать. Ну, думаю, ладно, пораньше встану, не спеша приму душ, позавтракаю. Приятно ведь, что не спеша. У меня и настроение улучшилось, ведь целых сорок минут лишних. Каждый, кто на службу ходит, знает, что такое лишние минуты по утрам.
Вдруг вспомнил сон, который видел перед тем, как проснуться. А снилась прямо-таки чертовщина, по-другому не назовешь, даже пересказывать не хочется, и так расстроился. Я ведь очень мнительный, из-за всего переживаю, кажется всегда, что глупость какую-нибудь скажу. Вот, к примеру, задают вопрос, а я ответ знаю, но молчу, боюсь опростоволоситься. А кто нормальный, тот спокойно и неправильный дает, я их пофигистами зову, а в душе даже завидую.
На работе меня уважают, программистом работаю. Люблю свою профессию, еще со школы мечтал - уже тогда понял, что это мое. И ведь, получается, здорово получается, поэтому и ценят меня, деньги хорошие платят. Вот только никак не женюсь, хотя и квартира есть, сам купил три года назад. А мне ведь уже тридцать два года, в моем возрасте уже и детей пора бы иметь. Да все как-то не складывается у меня с женским полом, стеснительный я очень.
Бывают у нас корпоративные вечеринки. Я на них всегда с неохотой хожу, но изредка надо, а то еще подумают что-нибудь, ну, вроде, как пренебрегаю ими, что ли… Обычно спиртное стараюсь не пить, уже давно знаю, что оно на меня как-то не так действует. Но несколько раз пришлось все-таки, и вот тогда-то все и узнали, что во мне будто два человека. Один – это в повседневной жизни, со всеми моими сомнениями и переживаниями.
А вот другой… Тут надо просто рассказать немного. Но ведь стесняюсь даже и рассказывать, хотя когда выпью, рассуждаю почти как те пофигисты, которым так завидую. Да что там почти, им до меня в этом состоянии… Ведь полностью раскрепощаюсь, становлюсь веселым, остроумным, даже танцую, хотя никогда не учился этому, просто все само собой выходит. Женщины от меня просто тащатся. Да и я становлюсь уж больно любвеобильным. Не сочтите за хвастовство, но любая из тех, кто мне в этом состоянии понравится, никогда не откажет.
Следующим этапом, конечно, поездка ко мне домой, там мы еще немного добавляем и… А вот самое ужасное дальше. К утру я, конечно же, трезвею и становлюсь прежним. И вот тут-то вспоминаю, что произошло, потихоньку выскальзываю из кровати, быстро одеваюсь и начинаю себя изводить, ну просто мазохистом становлюсь. А потом появляется моя ночная гостья, которая, кстати сказать, как правило, моя коллега по работе. Ведь вечеринка же корпоративная, я ведь больше никуда и не хожу.
Я даже смотреть на нее не могу, не оттого, что разонравилась – нет, мне просто очень стыдно, за все стыдно. А она же не понимает, почему я вдруг почти не разговариваю и совершенно не скрываю, что жду, чтобы она ушла. И так каждый раз. Я вот недавно подумал, что уже со всеми женщинами в своем отделе переспал, причем каждая из них об этом знает.
А я ведь на работе всегда трезвый, всех стесняюсь, в том числе и их. Уткнусь в свой компьютер, благо стол мой в самом углу стоит, и так до конца работы. Даже в столовую не хожу, ем прямо за рабочим столом, из дома приношу и ем. Поэтому теперь если и хожу я на эти вечеринки, то спиртное не употребляю вообще, мне ведь много не надо, и с одной рюмки уже заносит.
Я уже понял, что никогда не женюсь, потому как не на ком. В трезвом состоянии не получится. А если выпью и как всегда влюблюсь, меня надо сразу в загс вести, пока еще пьяный, хотя когда протрезвею… Вот так и живу. Даже не знаю, что делать. Сомнения всякие одолевают. Решил даже к психоаналитику обратиться – не к психиатру же идти.
Нашел его по рекламе в какой-то газете. Сначала созвонились, голос мне его понравился, внушительный такой. Договорились встретиться, правда дороговато берет, но ничего, я ж не бедный. Да и они, как я понял, с бедными не работают, нет среди них альтруистов. Хотя, может я и не прав…Вот так всегда, сомневаюсь во всем, нет у меня собственной точки зрения. Ладно, похожу к нему, может потом и появится, хотя вряд ли, что он такое может сделать, чтобы появилась? Стоп! Больше на эту тему ни слова, а то и в самом деле не поможет, тогда точно к психиатру придется, свят-свят!
Встретились мы с ним в субботу вечером у него дома. Познакомились, Николаем его зовут. Велел без отчества и на «ты», говорит, что так принято, общение будет более продуктивным. С виду вроде и неказистый: роста маленького, очень худой, на голове волос почти нет, а вот бородка хоть и небольшая, но аккуратная – идет ему. Голос и впрямь оказался очень приятным, единственно, что удивляло, так это отсутствие двух зубов – по одному сверху и снизу, ну не в самом центре, чуть сбоку, но при разговоре в глаза бросается.
Николай предложил мне кофе и сказал, что сегодня мы с ним просто пообщаемся, чтобы он смог составить представление обо мне, как о личности, а вот потом начнется самое главное. Не могу повторить методику, но что-то там связано с программированием. Знаете, мне даже понравилось наше общение. Вышло так, что говорил в основном я. Николай велел мне проговаривать вслух все мои проблемы, причем начать с детства.
Время пролетело незаметно, я бы даже еще поговорил, но он сказал, что на сегодня достаточно. Потом было еще два занятия, психоаналитик сказал, что пока все идет неплохо, и назначил следующий визит на вторник.
Во вторник позвонил ему, как договорились, но никто к телефону не подошел. Я даже расстроился – уж очень ждал этого дня. Но в среду утром он мне перезвонил сам, голос у него был хриплый - простудился, наверное. Николай извинился за вчерашний день и велел приезжать сегодня, часов в восемь вечера. Я так обрадовался его звонку, что сразу про все обиды забыл и согласился.
В восемь часов я был уже у него. Николай, и в самом деле, выглядел неважно, да и мне сказал, что вчера приболел немного, поэтому наша встреча и не состоялась. Потом предложил пройти в комнату и продолжить занятия. Сегодня мы должны были перейти к главной проблеме, с которой я к нему обратился.
Николай усадил меня в кресло, а сам сел напротив. Потом он взял мою руку, велел закрыть глаза и мысленно представить, что пью водку, всего одну рюмку, но велел залпом. Я очень старался, но это не увенчалось успехом, поэтому честно ему признался, что у меня ничего не получается. Николай предложил расслабиться и повторить попытку. Но все было тщетно - не поддавался я его психотерапии.
Тогда психоаналитик сказал, что выпить все-таки придется, но уже не мысленно, а по-настоящему.
- Только в этом случае твое раскрепощенное подсознание выдаст мне нужный материал.
Я был не против любого метода психотерапии, лишь бы помогло, но вот, к сожалению, спиртного с собой не прихватил, не знал же о такой методике, да и не предупредил он меня.
Николай с легкостью решил эту проблему, достав из холодильника бутылку водки. Я ему честно признался, что в одиночку никогда не пил, но ради здоровья готов на все.
- Пить одному вредно, к тому же методика требует обоюдного раскрепощения подсознания, как у пациента, так и у психолога.
С этими словами он разлил водку в две рюмки, и мы, не чокаясь, выпили.
- Иначе нейролингвистическое программирование будет частичным, файлы будут неравными, - смачно надкусив соленый огурец, заключил он.
Слова программирование и файл были родными, а вот это, трудное для меня слово, так и осталось непонятным. Николай категорически отказался объяснить его значение, сказав, что это может повредить занятиям.
После первой рюмки разговорился не только я, но и психолог. Общение пошло оживленней, и он предложил выпить по второй. Скажу Вам честно, я не возражал. Речь моя лилась плавно, и психолог попался грамотный. Внимательно слушал, не перебивал, лишь изредка поддакивал и задушевным голосом говорил:
- Сейчас, Витя, я уже активно беседую с твоим подсознанием. Завтра, когда ты проснешься, все будет уже по-другому. Вижу, как вся муть, скопившаяся в твоей голове, изливается из нее, я подставляю свои руки и стряхиваю всю эту гадость в сторону.
При этом Николай делал соответствующие движения, и я даже чувствовал, как мой мозг постепенно очищается от всех сомнений и предрассудков, так мешавших мне в этой жизни.
Время летело незаметно, мы с ним уже допили бутылку, и Николай, лукаво подмигнув мне, достал вторую. На каком-то этапе я вдруг понял, что безумно люблю своего психолога. Конечно же, не как женщину, в этом плане я мужик нормальный. Нет, моя любовь к нему была безгранична, ее можно было сравнить только с любовью ребенка к матери, я просто боготворил его. Случилось так, что сеанс психотерапии с тем самым программированием затянулся настолько, что мне пришлось заночевать у Николая.
Утро следующего дня вовсе не оказалось радостным, как обещал психолог. Жутко болела голова, сохло во рту, мучила жажда, к тому же сил идти на работу не было вовсе. Николай тоже выглядел не лучше: голос его стал еще более хриплым, у него сильно дрожали руки, да и весь он был какой-то скукоженный и хмурый. Я посетовал, что уже опоздал на работу, попробовал встать с дивана, на котором спал, но потерял равновесие и рухнул обратно.
Николай пошел на кухню и вернулся с новой бутылкой, сказав, что сейчас быстро вылечит меня, а заодно и сам подлечится. Меня чуть не вывернуло наизнанку после первого глотка, но спустя некоторое время, я почувствовал себя значительно лучше и начал собираться на работу. Но Николай уже налил по второй, как он выразился, для закрепления полученного результата. Мне очень не хотелось, но пришлось согласиться, поскольку он на этом настаивал. Короче, на работу в этот день я не пошел, как, впрочем, и в следующие три или четыре, забыл даже.
Сколько бы это продолжалось – не знаю, но в какой-то момент я понял, что Николаю требуется медицинская помощь. Я тоже чувствовал себя не лучшим образом, но психолог мой явно находился при смерти. Он неподвижно лежал прямо на кухонном полу, ни на что не реагировал, лишь как-то по-звериному рычал и изредка матерился. Собрав всю волю в кулак, я вышел на улицу, поймал такси и поехал домой за деньгами. Я очень торопился, поэтому, взяв с собой приличную сумму, вернулся к нему на той же машине.
По дороге разговорился с шофером и выложил ему всю ситуацию. Неожиданно тот предложил свою помощь, что было очень кстати, поскольку я даже не представлял, что делать в таких случаях. Водитель посоветовал отвезти психоаналитика в наркологическую больницу. Сказал, что есть такая, куда в любом состоянии принимают, только услуги там платные.
Подъехав к дому, мы поднялись в лифте в знакомую мне квартиру, которую я открыл ключом, заимствованным у хозяина перед отъездом. Николай лежал там же, на полу, но уже не рычал и не матерился, что явно свидетельствовало об ухудшении его состояния. Вместе с шофером, которого, кстати, тоже звали Колей, мы с трудом дотащили его до машины, погрузили на заднее сиденье и повезли в больницу.
Я очень переживал, что в таком состоянии мне не удастся его госпитализировать. Ан, нет! В платное отделение известной московской наркологической больницы, его приняли моментально, быстро погрузили на каталку и увезли. Оплатив первые две недели его лечения, я хорошо отблагодарил шофера, и на его же машине приехал к себе домой.
Первым делом я принял душ, выпил кофе, после чего позвонил на работу и мастерски наплел начальнику нашего отдела про неприятности, свалившиеся на меня в последние дни. Со мной это случилось впервые, и шеф мне поверил.
Назавтра я вышел на работу. И вот что удивительно, я без всякого стеснения вошел в отдел, со всеми поздоровался и даже спросил, как идут их дела, чем вызвал откровенное удивление. Я потом удивлял их каждый день, стал ходить вместе с ними обедать, говорил женщинам приятные комплименты, а иногда даже интересовался их домашними проблемами. Потом я передвинул свой стол из угла к окну и сменил заставку на компьютере.
Психолога я навещал ежедневно. В первые дни он был просто никакой и почти постоянно спал, но врач сказал, что скоро ему станет лучше. И вот, в очередной мой приезд, Николай сам вышел ко мне в холл, присел рядом со мной и, явно смущаясь, признался, что никакой он не психолог.
Просто работал когда-то в очень престижной клинике массажистом. А во время обеда часто общался с психологами, слушал их споры, запомнил часто повторяющиеся термины и даже несколько раз был на занятиях аутогенной тренировкой. Потом его несколько раз "застукали" пьяным на рабочем месте, и предложили уволиться "по собственному желанию", но в этот же день.
Оставшись без работы, он поначалу иногда выезжал на платные массажи на дом, но денег катастрофически не хватало, поэтому и дал объявление в газету, поскольку и впрямь считал, что у него все получится.
Во время нашего разговора, я обратил его внимание на очень симпатичную медсестру, которую видел уже не в первый раз, поскольку бывал у Николая почти ежедневно. Тот сразу оживился и с улыбкой прокомментировал это, как положительный эффект от его занятий.
Я ему признался, что здорово изменился за последнее время и не теряю надежды, что скоро смогу себя отнести к той самой категории пофигистов, которым я и по сей день, не переставал завидовать.
- Скажи спасибо водочке, - неожиданно произнес тот, - на мой взгляд, она и привела тебя в норму, заштопав брешь в твоем файле.
- Пьянству – бой! А вот с файлом надо подумать. Не может водочка что-то заштопать, скорей всего она просто стерла этот поганый файл в моей компьютерной башке, - с улыбкой ответил я, и мы с ним дружно расхохотались.
Прошло еще дней десять. Николай чувствовал себя прекрасно, в этой клинике с ним провели сеанс настоящей психотерапии, после чего он категорически отказался от спиртного.
- Закодировали,- говорил он, и в глазах его читалась неприкрытая грусть.
- Не переживай, - успокаивал я его, – привыкнешь.
- Может, и привыкну, – не очень уверенно отвечал Николай. Сказали чай зеленый пить, если на спиртное потянет. Но ведь чай – не водка, много не выпьешь,- улыбнулся он, произнося крылатую фразу, но улыбка у него вышла грустной.
- Ладно, пить бросил, теперь работать надо. Я ведь специалист-то классный, многим мои массажи помогали, клиентов куча была. Зубы еще надо привести в порядок, давно собирался, у меня ведь и деньги имеются – не все же пропил.
В ближайшую пятницу его выписали. Я приехал за ним, ждать пришлось довольно долго - справки еще не были готовы. Николай вдруг понизил голос и смущенно сказал мне:
- Я тут жениться надумал, Наташкой ее зовут, медсестру эту, на которую ты глаз положил.
- Красивая девчонка, ничего не скажешь, только может не надо так вот сразу, вдруг ошибешься? - с тревогой предположил я.
- Ну, ты опять, за свое, опять сомнениями мучаешься. Я вот тут с психотерапевтом долго общался. Отличная женщина, Ларисой Павловной зовут, хоть и молодая, но грамотная очень. Давай я тебя с ней познакомлю – в раз все твои сомнения развеет, да и берет недорого. Посмотри в сторону ординаторской, это она там, около двери с больным беседует.
Я машинально обернулся и обомлел. Лариса Павловна и впрямь была совсем молоденькой. В фирменном медицинском халатике, который ей очень к лицу, с прекрасной фигурой, длинными каштановыми волосами и приятным голосом.
- Как с обложки модного журнала, настоящая фотомодель! - подумал я.
Мне она показалась необыкновенно красивой, и я сразу понял, что не смогу с ней расслабиться и рассказать о своих проблемах. Но в этот момент Лариса Павловна, закончив беседу с больным, пошла в нашу сторону. Николай привстал из кресла и вежливо с ней поздоровался. Она ему мило улыбнулась и продолжила свой путь, но тот вдруг остановил ее словами:
- Лариса Павловна, вот тут клиент Вас сидит, дожидается, и указал в мою сторону.
Она с интересом взглянула на меня.
- Боже! Глаза-то, какие! Зеленые, как у кошки, - пронеслось у меня в голове.
Я, естественно, стал говорить какую-то чушь, так она меня своим видом сразила, прямо наповал!
Лариса Павловна сказала, что я могу приехать к ней завтра, часов в пять вечера, она уже к этому времени закончит работу и сможет уделить мне пару часов.
Колю я благополучно привез к нему домой, мы с ним распрощались, пожали друг другу руки и решили созваниваться и иногда встречаться. Он попросил меня быть свидетелем на их с Наташкой свадьбе и я, естественно, согласился.
Этой ночью я не спал, постоянно думал о нашей встрече с Ларисой. Утром еле-еле встал, и, не завтракая, быстро собрался и поехал на работу. Целый день моя голова были забита только этой встречей, я путался даже в тех программах, которые сам и разработал когда-то. Я ждал назначенных пяти часов, с каждой минутой понимая, что никуда не поеду.
Ровно в четыре часа зазвонил мобильник, и я с удивлением услышал голос Николая, который не без ехидства, сообщил, что ждет меня у моей машины.
- Нутром чувствую, что не поедешь, поэтому давай поторапливайся, кругом пробки.
Я быстро собрался и вышел на улицу. Николай сел рядом со мной в машину, и я, не переставая сомневаться в правильности своих действий, порулил в сторону клиники. Николай, изредка посматривая на меня, весело насвистывал или напевал какую-то мелодию.
Лариса Павловна уже освободилась и ждала меня. Она, как и Николай, когда-то, сказала, что я должен называть ее просто Ларисой, а она меня Виктором. Где-то, через час, я стал чувствовать себя более комфортно, и даже еще внимательней ее рассмотрел, а к концу сеанса понял, что безнадежно влюбился.
Сеансы психотерапии длились два часа, но они пролетали так быстро, что когда Лариса говорила, что на сегодня хватит, я очень расстраивался. Мне всегда хотелось предложить подвезти ее домой, но я не решался этого сделать, боясь отказа. Я был влюблен в нее, и она это чувствовала.
На очередном занятии мне показалось, что Лариса была немного рассеянной. Неожиданно она прервала меня, сказав, что на сегодня достаточно. Потом, немного помолчав, добавила:
- Знаешь, Виктор, уже давно известно, что пациенты часто влюбляются в своего лечащего врача. Что же касается врача-психотерапевта, то, по статистике, в него влюбляются девять из десяти больных. Но близкие взаимоотношения полностью в данном случае исключаются, иначе занятия окажутся бесполезными, - завершила она свою мысль.
И я очень позавидовал тому, десятому пациенту, поскольку понял, что шансов у меня нет никаких.
Лариса объяснила, что есть лишь один выход при возникновении подобной ситуации, - сердце мое от ее слов замерло, - а она спокойно закончила свою мысль, сказав, что в таких случаях занятия надо прекращать.
- А если чувства обоюдные, как тогда? – неожиданно выпалил я.
- А вы уверены в этом?
- В чем?
- Что чувства обоюдные?
- Лариса, я так тебя люблю, что мне кажется... и ты тоже…меня…любишь, - последние слова я произнес уже не так настойчиво, но ведь произнес же!
На что она мило улыбнулась и сказала, что довольна результатами лечения, и больше на занятия мне приходить не надо.
- Как же так?! Я еще не совсем здоров! Я прошу вас продолжать занятия, в конце концов, я у вас не бесплатно лечусь! От волнения я перешел на «вы».
- Вот именно этой фразой ты и утвердил меня в моем мнении о твоем абсолютном здоровье,- ответила она и с улыбкой закончила: До свиданья, Виктор, если возникнут проблемы, я – к твоим услугам!
В полном смятении, даже не простившись с ней, я вышел в больничный коридор.
- Как же мне жить дальше? Ведь я не могу без нее!
И вдруг меня осенило! Господи! Ведь она теперь для меня не врач! А это значит, что и препятствий нет для наших встреч!
- Если только она сама этого захочет,- ехидно заметил мой внутренний голос.
Я опрометью кинулся назад, без стука вломился в ее кабинет и, еще не отдышавшись, произнес:
- Лариса, я люблю тебя, выходи за меня замуж! –
Лариса улыбнулась, сказала, что сеансы психотерапии не прошли впустую, чему она безмерно рада, как врач. И немного смущенно, совсем тихо добавила: «И как будущая жена».
Вот такая психотерапия случилась в моей жизни. Мы с Ларисой поженились, скоро у нас родится ребенок, врачи сказали, что будет мальчик.
Колина Наташка родила ему двух девочек-близняшек. Николай восстановил старые связи, выезжает теперь к клиентам на дом. Недавно он купил себе хорошую иномарку и наконец-то вставил недостающие зубы. Мы дружим семьями, часто созваниваемся и иногда ездим в гости друг к другу.
Надо сказать, что кличка «психоаналитик», не без моей помощи, настолько срослась с ним, что все наши знакомые и родственники, по-другому к нему и не обращаются. Николай вначале смущенно улыбался, а затем настолько привык, что считает это в порядке вещей.
- Привет, Витюха! - говорит он мне по телефону,- это психоаналитик, давай сегодня...
Не подумайте, что «выпьем». Николай стал абсолютным трезвенником. Только вот к чаю зеленому так и не привык, говорит, что на вкус - хуже водки, к которой в настоящее время испытывает глубочайшее отвращение.
