- Ну давай… Решай…
- Подождите…
- Тут дело такое: сколько не думай – все равно ошибешься. Надо – бах! – и решил…
Ага! Так это просто…
Весна громко и решительно озеленяла палки.
Птицы орали, как будто видели это в первый раз.
Солнце разрисовало пол нечетким рисунком штор.
А, может, весна?
Может, вечная весна – разве плохо?
- Ну ты долго еще? У меня времени – в обрез!
- Я думаю…
- Да знаю я, о чем ты думаешь. Хочешь вечную весну – будет вечная весна. Это для тебя какой возраст? А то, знаешь ли, сейчас такие акселераты пошли…
Возраст…
Что мне теперь возраст? Нужно просто решиться – и нет больше такого слова.
- Давай так, пацан… Я понимаю, ты охренел чутка; но пойми и меня – я в этой бутыли сидел очень долго, посему - тороплюсь. Не будем обманывать друг друга – я не совсем настоящий джинн. Все, что я могу для тебя сделать – это вечная жизнь. Не так уж и мало. Только возраст скажи, в котором ты хочешь жить вечно.
- Хорошо. Все. Я понял. Дайте мне еще десять минут…
- Лады. Но только десять. Я на кухне пока посижу…
…Что же делать? Что делать?
Надо решать.
Может, восемнадцать лет? Отличный возраст.
Первый курс. Мел хрустит в голове высшей математикой. Все новое, новое, новое!…
Вот эта – как ее? – еще не запомнил всех – симпатичная; а-а, нет, кажется, она с вон тем…
Жидкий ядовитый портвейн с одногруппниками, и тебе даже в голову не приходит, что кто-то из них станет твоим лучшим другом…
Рок-концерт в другом районе города; как и сказать-то родителям, что домой сегодня не приду? Соврать, соврать… Да, конечно, ушел последний автобус…
Незаметный, незаметный… А получите! – первая в группе рубашка навыпуск…
…как неловко, как же неловко… Я позвоню – а она скажет: «Давай в другой раз»…
Нет! Завтра!
Восемнадцать лет! Отличный возраст! Кто помнит хоть один пасмурный день, когда тебе восемнадцать?...
Ага, блин… Восемнадцать… Институт каждый день… Денег нет… Всю жизнь жить без денег? А уж «три семерки» никакая вечная жизнь не выдержит… У-у, а из института вылетишь – сразу в армию. Ага, хороший возраст, нечего сказать!
Конечно!
Двадцать семь!
Институт, неоконченная аспирантура – все закрыто в погребе двумя железными крышками. И за воспоминаниями туда лазить все сложнее.
Но – двадцать семь! Жена! Ребенок! Уже машина! Своя квартира!
Друзья со стажем!
Лавка с портвейном теперь стоит в баре. Конечно, «Porto Barros», милочка, бутылочку принеси нам с друзьями.
А «три семерки», напомнят, скорее, о взятом мизере.
Те бары, на которые в восемнадцать ты боялся даже взглянуть, сейчас могут вызвать только презрение…
Волшебное время!
Деньги есть – может, поменять машину?
- Зачем? – донеслось с кухни.
- Что – «зачем»?
- Зачем тебе машину менять? – крикнул джинн.
…Правда, - зачем? Машина какая-то… В Египет надо ехать! Мне же двадцать семь – я без трех минут начальник отдела! Все подождет! Мой день – вечер пятницы… А летом – отпуск, в Египет, и – лежать, лежать, лежать…
И купить себе дорогой ве-ло-си-пед! Такой, за который в детстве ты был готов спалить весь дачный кооператив… Купить – и все! Потому что хочу и МОГУ!
…Погоди-ка… что, так всю жизнь и быть – «без трех минут»?
«Ему еще двадцать семь – он подождет»!
Постоянно думать о том, что все впереди?...
…Сорок!
Конечно – сорок!
Юбилей, чуть седые виски; ты только начинаешь понимать, что такое «двадцатилетняя»…
Сын заканчивает школу, и будет играть на скрипке; будешь, я сказал!!!
Уволить – кто ж уволит? Сам кого хочешь уволю!...
Эх, и выше не пойду, и ниже на упаду…
Уютное, теплое постоянство.
Двухкомнатную продали, комнату на окраине, плюс однокомнатную родителей жены, да добавили чуть-чуть… Заноси, заноси пианино… Четыре комнаты, линия метро, телефон, два балкона…
В углу памятник погибшему велосипеду – велотренажер. Такой пыльный, будто на нем покорили Сахару…
С каждой зарплаты рублишко на счет… А то я не знаю, как у нас все? Уж я сам себе как-нибудь пенсию забабахаю…
Господи, конечно! Пенсия!
Шестьдесят!
С тех пор как ты родился – был ли ты так свободен, как в шестьдесят? Играть на скрипке, учиться, жениться, работать, покупать – можешь; а можешь не играть, не учиться, не жениться, не работать, не покупать…
Дети есть, квартира есть, деньги есть, все – есть!
Сел в самолет, полетел на Кубу; Ну, к примеру – ты же не был на Кубе?
Да, точно – в июле на Кубу.
А как я поеду в июле на Кубу, если я сыну обещал на даче помочь?
Нет, давай в сентябре…
Ты забыл, в сентябре у Кожемякиных юбилей!
А, ччерт… Ну, съездим, съездим… Как-нибудь сгоняем…
Как же так? Все время – лень?
А как иначе? Посаженные деревья колосятся выше построенного дома; а рядом сын возводит второй дом…
А что делать? Восемьдесят? Девяносто? Как-то боязно… Вечная обуза?… Или – бодрый старичок?
- Ну что? Решил?
- Слушай… Джинн… Давай так… Ты же можешь исполнить желание наполовину?...
- В смысле?
- Верни меня на полчаса назад… А вечная жизнь – хрен с ней…
Весна громко и решительно озеленяла палки.
Птицы орали, как будто видели это в первый раз.
Солнце разрисовало пол нечетким рисунком штор.
На столе стояла бутылочка «Porto Barros» 1982 года. В бокале отражалось только что нарезанное яблочко.
Он поставил бутылку в сервант.
- По - до - ждем…