Раз зимою они с приятелями - Иваном да Василием - поехали на деда Васиного дачу: отдохнуть от жён да тёщ, от забот да хлопот семейных, подлечиться водочкой на чистом воздухе. Пили, закусывали, смотрели старенький телевизор, - всё чин-чином, как и положено мужикам. Когда все в очередной раз вышли покурить да проветриться, дядя Паша завернул за угол избы отлить. После облегчения глянул на небушко чёрное да звёздное и, что называется, в осадок выпал: по-над лесом заснеженным, у коего садово-огородное товарищество расположилось, аккурат к их местонахождению во всей своей красе НЛО летит. В том, что это именно оно, дядя Паша не сомневался: вона - как и положено: тарелочкой, а на ней - надстройка пирожком-блинчиком. Окна во все стороны, и везде свет горит.
- Ребята! - закричал дядя Паша, - сюда!
- Чего орёшь? - спросил, подходя, Иван, самый старший в компании и потому имеющий право первого голоса.
- Ванечка, глянь, - НЛО к нам пожаловало!
- Ох ты! - засуетился приятель. - А с чем встречать-то будем? Закуски почти не осталось!
- Надоть в погребке пошуровать, - высказался подошедший Василий, - там, кажись, картошка с осени осталась, авось и ещё чо-нить найдём.
- Да ты чо?! - изумился Иван. - Погребок-то твой сараюшко и есть, не отапливается, а мороз минус двадцать, не меньше! Картошка, поди, помёрзла вся! Нешто они будут картошку мерзлую жрать?!
- Так они ж не местные, они эту картошку наверняка и в глаза не видали! А мы им её под водочку, - они и не поймут ничего, - пояснил Вася и, махнув рукой, - дескать, пошли, пацаны, - зашагал по скрипучему снегу к погребку.
Набрали мужики картошки мерзлой, огурчиков солёных нашли и - назад, а там уже инопланетяне стоят у крыльца. Ну, все, конечно, с рукопожатиями, дорогих гостей за стол усадили, потчевать стали - чем Бог послал. Перезнакомились, выпили на брудершафт и пошли спать: ребята на широкую дедову кровать завалились, а инопланетяне к себе на тарелку отправились почивать.
А утром дядя Паша сквозь сон чувствует, - кто-то его за рукав тянет да просит:
- Дай глазик, ну да-а-ай свой гла-а-азик!
Мужик глаза открыл, смотрит - а это инопланетянин из вчерашних: сами -то они одноглазые все, вот глазки человечьи и приглянулись, решили себе по второму приставить. Павлуша перепугался, а тот уже и веки от глазницы ему оттягивает - глазик выдавливать собирается. Павел того по рукам как долбанет да как на постели подскочит - тут и остальные ребята проснулись.
- Ты чего? - спрашивают.
А Павлуша сидит на кровати, руками то глаза ощупывает, то во все стороны машет - инопланетянина отгоняет.
Потом заметил - никого постороннего в комнате нет, только свои мужики, и спрашивает:
- Инопланетяне где? - а самого трясет как в лихорадке, аж слышно - зубы стучат.
- А... Эти... Да ночью и улетели, - понимающе ответил Иван.
- А глаза - оба мои? - продолжал допытываться дядя Паша.
- Твои-твои, - подтвердил Вася.
- Ой, мужики, ой, ребятушки, - неожиданно даже для себя Павлуша заплакал, - вы уж меня одного не бросайте, я, ей-богу, больше пить не буду! Ой, не буду-не буду! - И головой во все стороны мотает. - Мамой клянусь, - тут он пару раз гулко стукнул себя в грудь, - не буду!
- Чой-то с ним такое приключилось? - недоумевал дядя Вася.
- Да чо-чо, - пояснил Иван, - сон, видать, дурной приснился.
- А плачет-то чаво?
- Так ить похмелье у кого какое, а у Павлуши - такое!
К слову сказать, Павел с той клятвы действительно пить перестал, да и Василий с Иваном больше никогда сильно не напивались: так, - баловались по великим праздникам по паре стопариков, а больше - ни-ни!
