Тогда, в четвертом классе, их везли на экскурсию в Севастополь – поощрение от директора за выигранное звание – « Лучший класс» школы.
На феодосийском вокзале, куда автобус заехал для остановки по расписанию, следуя в Севастополь, все школьники высыпали из салона. Сережа подошел к ней, уже сидящей в пыли у обочины.
Цыганка была калекой, лет ей было под сорок, и у нее была сухая нога. Она передвигалась, и он видел это из окна своего подруливающего к остановке автобуса, волоча за собой омертвевшую конечность. Сама худая, можно сказать изможденная.
Сережа пристально посмотрел на женщину, его что-то необъяснимое в ней заинтересовало. Он стоял, раскрыв рот, и смотрел на калеченую ногу, которую она вытянула перед собой, на ее длинную, пеструю юбку, худое лицо и глаза, с какой-то нездоровой поволокой.
-Что? Погадать тебе? – сказал она, как Сереже показалось, странным голосом.
Он почувствовал себя во власти этой женщины, и протянул ей свою руку ладонью вверх.
Цыганка только взглянула на линии ладони и начала говорить ему, полностью ошеломленному.
- Ну что? По казенному делу пойдешь! И голова у тебя болеть будет.
-У меня нет денег, - почему-то произнес он.
- И у тебя будут знаки, но ты их никогда не поймешь, – продолжала она, не реагируя на его слова.
- Хорошо, хорошо, - выдавил из себя Сережа, уже желая оказаться от нее как можно дальше.
Она выдержала паузу и сказал.
- Позолоти ручку, – и протянула свою иссохшую, (он до сих пор помнил втянутые в межпальцевые промежутки кожу) раскрытую ладонь.
- У меня нет денег - ответил Сережа и заплакал.
-Смотри, голова болеть будет, – и глаза цыганка потускнели.
Сереже стало страшно, он повернулся и плача побежал в автобус. На своем месте уткнулся в окно.
С тех пор он всегда боялся в мыслях обратиться к этой встрече в своем мальчишеском возрасте, ему казалось, что все невзгоды начались именно после этой встречи. И только одна мысль с тех пор донимала его – как нужно себя вести, чтобы проклятие этой калеченой цыганки прошло, как боевая торпеда, мимо?
Это был случайный знакомый.
Они пили чай в недавно открывшемся кафе, в котором еще ядовито пахло свежей краской. Помещение было расположено возле парка культуры и отдыха.
Недавно супруга Сергея Петровича рассказала мужу, что, проходя мимо парка, видела, как маленькая рыжая собачонка с пушистым хвостом гонялась за настоящим живым зайцем.
- Может, это была лисица? – спросил супруг.
- Откуда в городском парке живые лисицы? – ответила обиженно
жена.
Весна вступала в свои права, и сочная зеленая трава дала буйный рост, выстрелила вверх за какую-то неделю, блестя суставными перемычками на стебельках. Трава была сочно зеленая, какого-то неестественного гиперреалистического вида.
Солнце ярко било в глаза, и, казалось, что все замерло в ожидании самого хорошего.
Перегудов Сергей Петрович, после переезда в Севастополь, работал водителем в частной фирме. Последние несколько лет он занимался тем, что возил обувь в сеть магазинов, которые были разбросаны в разных городах Крыма. За, казалось, неисчерпаемую работоспособность, прямоту и незыблемость решений его и прозвали Бульдозер.
Он выезжал из Севастополя на своем грузовом микроавтобусе вечером. Всю ночь гнал автомобиль по знакомому до каждой ямки маршруту на Одесский рынок, там экспедитор набивал грузовое помещение под самую крышу товаром, и он вез все обратно.
В Севастополе помогал разгружать микроавтобус, шел домой, принимал душ, обедал, возвращался на работу, садился за руль и развозил расписанные товары по торговым точкам Крыма. Потом отдыхал, – т.е. готовил машину к очередному пробегу и на следующий день снова в путь, и так уже несколько лет.
Он был высокий, худой, со всколоченными грязно - коричнево-пепельными волосами, морщинистым, как сжатая губка лицом и вечно усталыми голубыми глазами.
В прошлом, когда пытался наладить в родном городе собственный бизнес, то открыл магазин, набрал кредитов, но все вскоре лопнуло, – товар никто не покупал.
Тогда он часто ругался с женой и сильно пил. Потом возник хронический гастрит, покраснела и зазмеилась «гусиными лапками» и замерцала тревожными «звездочками» и зудящими бордовыми пятнами кожа лица.
Теперь он возил ту же обувь, которой пытался торговать, но уже для хозяина, в его магазины. И постоянно мучился поисками ответа на вопрос, – почему у него ничего не вышло с продажей этих чертовых башмаков, а у этого, как он считал, взявшегося не за свое дело человека, магазины постоянно давали прибыль?
Кроме того, установилось, как ненастная зимняя погода, раздраженное состояние, из которого ему никак не удавалось выбраться, – только почувствует себя хорошо, как тут же случается приступ заболевания и тоска охватывает снова.
Когда выпадала свободная минутка, он любил в одиночестве посидеть в кафе, помечтать о будущей хорошей жизни, которая, верилось ему, обязательно когда-нибудь наступит. Выпить чая, ощущая покой и точно зная, что его никто не потревожит.
Он посмотрел на парк, в котором буйно расцветала растительность и на сухой ветке мертвой сосны заметил, - болтающуюся грязную желтую тряпку, будто сигнализирующую о чем-то. Поймал себя на мысли, что, пока он рассматривал парк, в него никто не заходил. Именно это ему показалось странным – такое красивое место, и совсем нет людей.
Сергей Петрович нехорошо себя чувствовал – у него был небольшой жар, и еще зудели пятна обострившегося кожного заболевания.
Заняться своим здоровьем не было времени.
Кроме того, в последней поездке у них украли деньги, на которые должны были закупать товар – картонные коробки с обувью.
Экспедитор, наглый молодой парень по имени Евгений, уходя на остановках из микроавтобуса, отдавал мешочек с купюрами Сергею Петровичу. А когда возвращался, то забирал. А перед самой Одессой, вышел из машины вместе с деньгами и вернулся без них. Но набросился на Перегудова с упреками, что деньги ему отдавал на хранение.
И теперь, после разбирательств директора, обвинили и его в пропаже - поверили молодому экспедитору, но, отдавать утраченное заставили всех участников командировки – и теперь из зарплаты водителя, как и экспедитора, будут высчитывать деньги до полного покрытия долга. Есть с чего загрустить.
Он, как ему казалось, незаметно притронулся к зудящим пятнам на лице и убрал руку. Но случайный сосед, который сидел напротив спросил, представившись Соболевым Иваном Николаевичем.
- Что, обострение? По весне, как обычно?
Сергею Петровичу всегда было неприятно разговаривать о своем заболевании с незнакомыми людьми, – его раздражало, когда спрашивали о болезни.
- А вам то что? – напряженно произнес он.
Соболев, маленький, очень черный волосами мужчина, можно
было подумать, что какой-то араб или индус, ответил:
-Я тоже болел, но излечился. Почему и спрашиваю, – знаю
средство.
Перегудов всегда опасался незнакомых людей. С ранних лет избегал всего
непонятного и таинственного. Особенно, после того, как его в детстве обманул малознакомый мальчик и за обещание подарить ручную ящерицу, которая слушалась приказов и могла приносить в своей маленькой розовой пасти вещи товарищей- ключи, деньги, автоматические ручки взамен взял у него велосипед и пропал навсегда. Ни ручной ящерицы, ни любимого велосипеда, а только плач и все истребляющее желание никогда на обман не попадаться.
Но, как у всех обманутых, у Сергея Петровича навсегда где-то глубоко внутри поселилась вера в чудо. А вдруг?
- Чем вы болели? - машинально ответил Перегудов, втайне надеясь,
что случайный знакомый скоро его оставит в покое.
- Нервным расстройством кожи! Это болезнь возникает от нарушения
при циркуляции энергии дыхания. Энергии ЦИ. Слышали?
Перегудов посмотрел на собеседница.
Тот чуть склонил голову, и Сергей Петрович увидел у его правой ноздри бородавку, из которой рос абсолютно черный волосок. Ему тут же привиделась пустыня с одиноким сухим деревом среди мертвых песчаных барханов. Вокруг него стало пустынно и одиноко – повеяло тревогой. Он поймал себя на мысли, что, на мертвом дереве в привидевшейся ему пустыне болталась такая же грязно-желтая тряпка, что была хорошо видна с его места.
Но этот случайный знакомый располагал к себе – казалось, он обладал чем-то, что может Перегудову пригодиться. Его черное лицо факира, сулило прикосновение к тайне, настораживало, но и звало.
- Нет, не слышал, - тихо ответил он.
- Тут механизм такой – говорил Иван Николаевич, - хотите возбудиться – дышите глубоко, хотите успокоиться – долго выдыхайте.
« Долго выдыхать – значит, успокоиться? То, что надо»- заинтересовался Сергей Петрович.
- Переменное ритмическое дыхание; вдох-задержка – выдох - задержка.
Далее начал сыпать цифрами, как какой-то репер:
- С 4-16-8-4 секунд и до самого высокого уровня.
И произносил цифры как-то в такт, заслушаешься.
Слишком много было раздражителей за последние сутки - Перегудову казалось, что он попал на какой-то научный съезд. Он даже собраний всегда панически боялся, – не дай Бог - заставят выступать! Сергей Петрович проникся к собеседнику уважением и почтением – какой, думал он, умный человек!
Соболев продолжал об истории Китая, забыв о чае.
Слышалось - таосизм, Ляо-цзу, который ввел термин - льен-ци, что означает - передающий дыхание.
- Кто овладел в совершенстве дыханием, - говорил Иван Николаевич, и лицо его застывало как мраморное, - тот обрел бессмертие!
Говорил, что монахи не ели твердой пищи, а ложились в постель и делали малый круг – 12 ударов сердца при задержке дыхания. Или большой круг – 1000 ударов сердца. Это считалось - приблизился к бессмертию.
Соболев говорил, говорил, а Перегудов все больше проникался уважением к собеседнику, удивлялся, что случай такого грамотного человека открыл для него.
- Ци-гун - учение о дыхании дает метод, и энергия в точке дань-тянь которая на 2 сантиметра ниже пупка, в киноварном поле - наполняется ею, и все - у человека проходит, любая болезнь и он получает способность управлять своим состоянием.
- А где заниматься этим?
- Да хоть где! Но лучше всего у нас, в медицинском центре - там
никто не помешает, - потом помолчал немного и продолжил, - так
что можете рассчитаться со мной за консультацию и приходите к нам. Изложение этой методики для освоения, или проще говоря – консультация, стоит пятьдесят гривен.
Перегудов не удивился – как же - ему таких умных слов наговорили!
- А где находится ваш центр?
- В городе! – коротко ответил Соболев.
Сергей Петрович вытащил заработанные в командировке деньги,
отсчитал купюры и отдал.
Соболев поднялся и, не заплатив за чай, ушел легкой походкой
выполнившего свою миссию человека.
Перегудов посидел недолго за столиком, испытывая душевный подъем, как любой человек, который приобрел что-то нужное и важное. Потом, решил овладеть дыхательными упражнениями прямо сейчас.
«Чего тянуть?» - думал он.
Вспомнил рекомендации Соболева и его методику, повторил про себя виды дыхания: полное, ритмичное, переменное ритмическое и стал решать, где начать заниматься? Решил, - провести занятие на свежем воздухе в лесопарковой зоне.
«Природа, общение с природой, единение с природой, запахи, пение птиц»- пронеслось у него в голове, и он ощутил, что чем-то уже обладает.
Он рассчитался за выпитый чай с молчаливой официанткой и пошел в парк, который при ближайшем рассмотрении оказался захламленным сухими ветками, сломанными досками, грязными бумагами, тряпьем, использованными шприцами, присыпанными землей презервативами и, как жеванной, тусклой пластиковой тарой по сочной, высокой шуршащей траве.
Потом нашел место, где были только старые крымские сосны с потрескавшейся серой корой. У оснований сосен были навалены сухие прошлогодние хвойные иголки коричнево - бордового цвета, а трава вокруг была зеленая и сочная.
Он шел и считал про себя, отмеряя ритм вдоха и выдоха.
- Раз, два, три… Десять.
«Золотой треугольник Востока» - шептал он, - « 10 счетов вдох, десять счетов задержка дыхания, 10 счетов выдох».
И ритмично, медленно переставлял широко расставленные ноги в густой траве, прикрыв глаза, стараясь отдаться полностью ритму дыхания.
- Раз…два… три…
Шелест травы раздвигаемой его туфлями тоже стал счетом.
- Раз…два…три…
Так он прошел к центру этого парка, когда услышал, что сквозь
шуршание травы, раздвигаемой под ногами, прибавился резкий добавочный шелест, производимый чем-то или кем-то еще.
Он как раз медленно выдыхал, когда открыл глаза и посмотрел себе под ноги.
Между его ног извиваясь, быстро ползла огромная змея.
Он успел отметить, что желтых заушин, которые имеют ужи, у нее нет. Значит, змея ядовитая, - обожгла его мысль.
Перегудов и сам не заметил, как глубоко вздохнул, и дыхание его остановилось.
Он ощутил вспыхнувший жар во всем теле и сильнейшую пульсацию в висках. Тут же обездвижил. А змея, демонстрируя мощь своего испуганного тела, неудержимо двигалась. Резко, броском опустилась на кучу сухой коричневой прошлогодней хвои и через мгновение исчезла в корнях дерева, только кончик хвоста угрожающе сверкнул чешуйками на прощание.
Серей Петрович стоял, как вкопанный. Ему казалось, что из травы смотрят на него тысячи пар змеиных глаз и парк, в котором он проводил занятие по дыхательной гимнастике, превратился в место казни. Стало тоскливо и одиноко.
Он выискивал глазами асфальтированные тропинки – отсутствие твердой почвы под ногами вселяло ужас, будто он и не на земле, а подвешен в среду, которая очень опасна.
Потом сделал шаг и остановился.
С замиранием сердца он ожидал, что появится очередная ядовитая змея.
Сергей Петрович сделал еще шаг и, стараясь пробуравить взглядом густую траву, медленно пошел к асфальтированной дорожке. Вышел на нее, и испытал успокоение, будто непосильный груз был сброшен с плеч.
Перегудов сделал шаг по твердому покрытию, потом еще один – никто из-под ног не появлялся.
Вселилась уверенность, что на асфальте его никто не испугает.
Он быстро-быстро пошел прочь из этого парка не оглядываясь. Но ему все время казалось, что кто-то нагоняет, чтобы причинить боль и вред, а перед глазами все время болталась грязно-желтая тряпка, зацепившаяся за сухую ветку мертвой сосны.
16.12.08г.
