Галстук – языком на раме. В бездну тело повлекло.
Пасть раскрыв, застыл глазея вниз тринадцатый этаж.
Напрочь сломанная шея – хлоп, банкир – и цент не дашь.
Почему семью не бросил, не смотался за «кордон»?
Дом молчал. Молчала осень. Стыл в молчании фаэтон.
В крестокрасную карету положили чудака.
Орлик – жив, крутись монета. Решка – битая башка.
Все при деле: нищий стонет, перекупщик продаёт,
«мусора» воришек «доят», лжеприятель – предаёт.
Лихо вертится планета, улетая в никуда.
На вопросы – нет ответов. Все вопросы – ерунда.
Вот и я, промазав мимо, зацепился за косяк.
Град ужимок, пантомима. Кошельком – давно босяк.
Сердце рвётся – выше, выше! Здесь и ветер бьёт свежей.
А по низу – серым крыши – словно скопище ушей.
Подлетаю к солнцу. Мирно в бездну капает елей.
Оплавляется кадило. Жжёт размашистость полей.
Облака стоят оградой. Смерчей вьётся борода.
Ба – от ангелов наградой – крылья, эка ерунда!
Трепещу, лечу, бледнея, вниз, тринадцать виражей.
Галстучек теребит шею, ярлычок с к нему пришей.
Ах, всё – бред. Стихи, сонеты – в печку. Сломан карандаш.
Дотлевает сигарета. Хлоп, поэт – и цент не дашь.
Присмирею. Крылья сложим. А над телом, словно страж,
встанет неподъёмной ношей мой тринадцатый этаж.
1 октября 1998 г.
С-Петербург