Лежу на мраморном полу
В турецкой теплой бане,
А сверху банщик весь в поту
Ведет меня к нирване.
По шее гладит, по спине,
Рукой по ягодицам,
Душа не в теле, в стороне
И я с нирваной слился.
Солью я в бане семь потов,
А может быть и восемь.
Боюсь, что будет там потом,
Боюсь, что муза бросит.
Я ведь не сахар не эклер,
А твердый, горький перец.
Серьезно музой заболел,
Как вкусным пивом, немец.
Лежу и думаю теперь:
Зачем ее покинул?
Ведь не было такой досель,
Чтоб так ногтями в спину.
А банщик гад, все мнет и мнет
Неистово хребтину.
Мне ж до нее один полет,
Пишу в уме картину.
А может просто натюрморт,
Лежит она, нагая.
Кладя кишмиш в открытый рот
И в предвкушении тая.
Я скоро сяду в самолет,
В продавленное кресло.
Приеду сладкий, словно мед,
Приеду к музе, честно.
Станислав Кутехов