Люди проносили ему свои лица и точеные фигуры, а уносили глянцевые и матовые снимки, над которыми он корпел ночами. А он удивлялся – как они узнавали себя после всех этих фильтров и обработок? Но они уходили счастливыми, замирали на ходу – пролистывая пачку фотографий, улыбались, наверняка, вешали их в рамки и хвастались знакомым. И он засыпал счастливым – ровно на 3 часа – поспать перед основной работой.
Однажды он пришел домой раньше обычного. Настежь открытая дверь на кухню - на столе недопитый абсент, недокуренная пачка вишневых Каптан блэк, ее рубашка, небрежно висящая на спинке стула. Шаг в сторону спальни - мужская футболка тряпочкой валяется у его ног, пахнет древесным парфюмом, кружится голова. Он уговаривает себя сделать еще шаг и шепчет: «Витя, еще один вдох за маму». Он взрослый мужчина, но ему кажется, что дышать уже не нужно – не зачем. Когда человеку очень плохо – он всегда вспоминает о семье. Наступая на чужую футболку, он вспомнил семейное фото: он – маленький в детской бескозырке и форме морячка, мама с сильно подведенными глазами, усатый отец. Его семья, которой уже нет. Последние пять лет его семьей была она, чье тяжелое дыхание просачивалось по дверью спальни и обжигало его слух... «Витя, еще один вдох за папу».
Дверь нараспашку – и он сполз по ней – открывающейся внутрь комнаты, не в силах оторвать взгляд от ее гибкого тела, извивающегося под простынью над загоревшей мужской фигурой. Они замерли от его стона и в секундном порыве рванулись друг от друга в стороны, как ошпаренные кошки. Повисла тишина. Погас свет. Сузились зрачки. Он потерял сознание.
….Медленно возвращались мысли. Фотостудия – дорога домой – промокшие ботинки – музыка из-за двери – кухня и ее рубашка – дверь в спальню. Взмах ресниц - на фоне белого пятна света – она перед ним на корточках, завернутая в простынь, немая как скала, плачущая, испуганная. «Интересно, от кого она скрывает сейчас свое тело: от меня, пять лет, целовавшего пальцы ее рук, сгиб ноги, жаркий пах…от него – над кем она извивалась как змея эти секунды что я видел?» Он приподнялся на локте:
- Лика, как его зовут?
Она задрожала:
- Слава. Виктор, ты понимаешь…
Он жестом остановил ее неровную речь и положив голову в мягкий белый ворс коврового покрытия, тихо сказал, не поднимая глаз на персонаж, забившийся в углу кровати:
- Слава, там в коридоре, на полке мой фотоаппарат. Принеси, пожалуйста. Только не одевайся, простыни будет достаточно…Лика, а ты не двигайся. Замри, пожалуйста…не надо вставать…вот так…на корточках хорошо…
Слава покорно вышел в коридор и вернулся с фотоаппаратом. Отдал его в дрожащие руки Вити, сел на край кровати и хотел было что-то сказать, открыв рот, но передумал. Фотограф впервые поднял на него глаза.
- А ты красивый. Ликин типаж. Подойди сюда, поближе. Встань за Ликиной спиной…положи руку не ее левое плечо…так…Лика…какая ты красавица, когда плачешь – настоящая!...сдерни простынь…так….отклонись чуть влево…Слава, ты немножко нависни над ней….еще чуть-чуть….тааак….
Щелчок. Готово.
Виктор лежал на полу, молча смотрел на испуганные лица своих моделей. Затем немного привстал и медленно пошел на них, жестами как бы загоняя их обратно в кровать. Они повиновались и неловко пристроились на ее край. Виктор рассмеялся.
- Нет, ребята…не так скованно. Не так….хотя…неподдельный страх и бледные лица…этого трудно добиться от тех, кто приходит случайно…Сядьте ближе…еще…коснись ее щеки рукой….тыльной стороной ладони – Виктор сидел у их ног и командовал, голос становился четче и спокойней, пропадала дрожь, - Лика, посмотри в окно…чуть выше…Плачешь? Хорошо….Лика, Ликушка…Слава, еще ближе, чтобы ваши бедра касались…Так!
Щелчок. Готово.
- А теперь сядь к нему на колени….Слава, положи руку ей на грудь….Лика ты отвернись к стене…
Через 4 часа все было готово.
Еще через 4 часа Виктор сидел в офисе напротив своего коллеги и говорил:
- Стас, это сырой материал, я еще не обрабатывал. Совершенно ничего не делал с фотографиями. Понимаешь? Представляешь, что выйдет после?
Коллега молча листал снимки и улыбался.
- Живые модели, ты откуда их взял? Такие искренние, настоящие, красивые. Даю руку на отсечение, что ты им сам платил за позирование, не они – тебе. Да?
- Нет, это было безвозмездно. Их желание и страх настоящие. Я просто пришелся к месту. Я и фотоаппарат.
- Как дополнение к нашей выставке это было бы ОЧЕНЬ…понимаешь, Очень хорошо! Витя?..
-Да, да. Я поэтому и пришел. Это будет моя последняя любовь и первая выставка.
- Любовь? – Стас непонимающе взглянул на коллегу, но тот лишь отмахнулся и, оставив фотографии на столе, вышел вон.
