В реке забвенья тяжела вода.
Цвета и звуки, слезы и молитвы
В холодных водах канут навсегда.
Торжественно-печален скорбный путь
Туда, где мыслям суждено уснуть.
Харон молчит, он не дает ответов.
На веслах капли тяжелы как ртуть.
Не плещут волны, не журчит поток...
Ладья скользит на западо-восток,
Подвластная единственно Харону,
Чей взгляд печален, понимающ, строг.
Искусной ложью не спастись лжецу,
Коварство не поможет подлецу,
Слова пусты, теряет силу злато,
А страх не ведом вечному гребцу.
Ему ни стул не нужен, ни кровать, —
Он просто не умеет уставать.
Он знает что-то, что не знают боги,
Но на богов Харону наплевать.
Последний враг наш и последний друг,
Неясным жестом неустанных рук
Он дарит нам последнюю надежду
На то, что лодка развернется вдруг.
На берегу у призрачной реки
Никто не встретит, не подаст руки:
Последний путь проходят в одиночку
На равных мудрецы и дураки.
Но гений, дурень, просто имярек,
В конце концов сойдя на этот брег,
Харону благодарны за надежду,
Хоть сбыться ей не суждено вовек.
(с) Журавлев А.
