Где сумрак, пыль и тишина,
Где ходят молча ротозеи,
И гул машинный из окна.
Мечи остались лишь в курганах.
Они к нам в руки – не хотят.
Но их ржавеющие раны
Коррозии нам не простят.
Мир без меча – сплошные ножны,
Где в чреве формы – пустота.
А в ней, конечно, всё нам можно,
И можно даже без стыда.
Мы переплавили доспехи
На сладкий перезвон монет,
И дружно делаем успехи,
Ведь настоящих дел уж нет.
Какие тут теперь дуэли:
Герой – кто первый оскорбил!
Грааль давно распить успели,
А кто не пил – тот закусил.
Наш меч теперь – кухонный ножик,
И вилкой сделалось копьё.
И всё, что мы сегодня можем –
Делить: «моё» иль «не моё».
И нет давно безумной скачки…
Вокруг – ни дружба, ни вражда.
Снуют сверкающие «тачки»
Из ниоткуда в никуда.
Все короли и все холопы,
Все мудрецы и все шуты.
И вроде носятся галопом,
А приглядеться к ним – кроты.
…Был меч хребтом – нельзя сгибаться!
Был твердью – чтоб не размягчить.
А нынче слышишь: «рад стараться»
И «счастлив буду угодить».
Был меч прямым (долой изгибы!)
И равноправным средь мечей.
Сегодня – только переливы
В воде изысканных речей.
Но почему же голос вечный
Иссяк для нас как звон клинков?
Мир стал беспечный и безмечный
Средь зуботычин и пинков.
…А я стоял в дверях музея,
И, подпирая их плечом,
Благословлял всех ротозеев
Своим невидимым мечом.
